Мы смеёмся, чтобы не сойти с ума - Сичкин Борис Михайлович (книга регистрации .TXT) 📗
На следующий день я опять пошел с Леонидовым. Мы зашли в комнату, за спиной экзаменаторши стоял супервайзер и с успокаивающей улыбкой пантомически объяснял Паше, что не надо волноваться — все в порядке.
— Когда была подписана Декларация Независимости? — по-английски спросила экзаменаторша.
— Что, блядь?! Она опять!! — заревел Паша. Супервайзер в пантомиме прикладывал палец ко рту, закатывал глаза, делал успокаивающие пассы руками, давая понять, что нет повода для волнения, все это проформа, и чтобы Паша успокоился.
Паша не ответил ни на один вопрос, ничего не написал и не прочитал и не сказал ни одного слова по-английски. Через пять минут после экзамена прибежал супервайзер и вручил Паше сертификат, который в случае успешной сдачи обычно присылают по почте через месяц, в котором значилось, что Паша — гражданин Соединенных Штатов Америки.
Павла Леонидова очень любил писатель Сергей Довлатов, который с юмором относился к пашиному хамству. Сергей выпускал газету "Новый Американец", в которой иногда печатались рассказы Паши.
Из рассказов Довлатова:
Звонит мне Леонидов и спрашивает:
— Сергей, мой рассказ в этом номере пойдет? Я ему отвечаю:
— Павел Леонидович, в этом номере ваш рассказ не пойдет, и если вы хотите знать мнение художественного совета...
— Да я хуй положил на ваш художественный совет, я спрашиваю: когда рассказ в номер пойдет?
Леонидов считал Вайля и Гениса талантливыми людьми и с уважением о них говорил, но однажды ему что-то не понравилось, и он через газету "Новое Русское Слово" обозвал их педерастами, импотентами, графоманами и старыми онанистами. Пришел в редакцию "Нового Американца", поздоровался со всеми, подошел к моему столу и спрашивает:
— Сергей, что это Вайль и Генис со мной так холодно поздоровались?
Как я уже говорил, Паша ностальгировал и, по-моему, даже находил какое-то удовольствие в своих страданиях, но со мной, поскольку я не был его единомышленником, ему ностальгировать было трудно.
Когда я после аварии попал в госпиталь, Паша пришел меня навестить.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Паша, и в его голосе я уловил нотку удовлетворения — может я, хоть временно, растерял свой оптимизм, и сейчас мы вместе сможем славно пострадать.
— Хорошо, — отвечаю я.
— Это пока, а скоро от боли будешь лезть на стенку.
— Думаю, скоро выпишусь.
— Да нет, ты застрял здесь надолго.
— Почему? У меня ни одного перелома нет.
— Еще обнаружатся.
— Сплю я хорошо, а это хороший признак.
— Потом будешь спать плохо, и это будет плохой признак. Носи с собой нитроглицерин.
— Зачем? Какое отношение авария имеет к
сердцу?
— Еще какое — загнуться можешь в любой момент.
— Паша, тебе надо было стать врачом — у тебя люди с насморком писали бы завещание.
В очередной раз Паша приходит ко мне поделиться депрессией и говорит замогильным голосом:
— Борис, я со всеми в ссоре и дружу только с тобой. Я уверен, когда я умру, только ты придешь и поднимешь мой фоб.
— Паша, я тебя очень прошу, помирись еще с тремя — один я хуй подниму твой гроб.
— Борис, — уже нормальным тоном сказал Паша, - пошел ты на хуй. С тобой не удается пострадать.
Ян Медовар
Бывший московский эстрадный администратор. Возраст неизвестен — когда он родился, еще не существовало загсов. Однако, поскольку первое слово, которое он произнес было "деньги", денег в то время еще не было, а был натуральный обмен, и честь изобретения денег приписывают финикийцам, можно предположить, что родился он приблизительно в V в. до нашей эры. Тем не менее, несмотря на возраст, его энергии и прыти, направленных на доставание денег, может позавидовать любой 20-летний карманник. Медовар получает ССАй, потихонечку сосет еврейскую организацию "Арбетер Ринг", проводит небольшие еврейские концерты, на которых под предлогом пропагандирования еврейской культуры получает деньги он один и большие концерты, на которых ворует все, что удастся.
Медовар проводил концерт певицы Нины Бродской. После концерта Нина недосчиталась 1500 долларов (это помимо "законно" украденных, когда администратор пускает в зал без билета за наличные, использует билеты, оставшиеся от предыдущего концерта и т.п.). Нина вместе с мужем, папой и сыном отправились к Медовару домой. Тот, видимо, кого-то ждал и сразу открыл дверь.
Нина сказала:
— Ян, ты украл 1500 долларов.
Медовар прочел в их глазах суд Линча, позывы к людоедству и быстро сориентировался.
— То-то я вижу, у меня лишние 1500 долларов, — и тут же их отсчитал.
Вот что значит полениться посмотреть в глазок двери. Казалось бы, опытный администратор, а из-за дурацкого недосмотра лишился кровных, честно украденных 1500 долларов.
Павел Леонидов как-то посоветовал мне взять для концерта администратором Медовара.
—Да, но он же ворует со страшней силой.
— Естественно, он же администратор.
— Ну а ты бы украл?
— Конечно. Правда, я бы украл долларов 300, а он ближе к 800, но все равно стоит.
Леонидову также принадлежит крылатое изречение, связанное с Медоваром. Медовар проводил юбилейный концерт одного артиста. Печальная необходимость дать хоть какие-то деньги юбиляру вызывала у Медовара нервный тик, а уж об оплате остальных артистов, участвовавших в концерте, естественно, не могло быть и речи. Медовар мямлил: "Это маленький зал, расходы большие, неизвестно какие будут сборы", — и всячески уходил от ответа на вопрос заплатит он или нет. Певица, так ничего и не добившаяся от Медовара спросила Леонидова:
— Паша, ну как ты думаешь, он что-то заплатит?
— Не думаю, — с сомнением покачал головой Леонидов. — Медовар не вынесет двоих.
На одном из моих концертов, где Медовар должен был мне помочь, он попытался впихнуть певицу, поющую еврейские песни, которая была мне абсолютно не нужна, но нужна ему. Я отказался. Медовар обратился в еврейскую организацию "Воршен Сиркл" с жалобой, что Сичкин борется с евреями и еврейскими песнями.
Я зашел в "Воркмен Сиркл" и сказал:
— Обвинения младшего лейтенанта КГБ Медовара лишены каких бы то ни было оснований. Все артисты в концерте — евреи, и все русские песни, звучащие в концерте поются с сильным еврейским акцентом. Самому Медовару мир обязан возникновением известной ораторской техники, ошибочно приписываемой древним грекам: набрать полный рот камней и говорить, стараясь заглушить рокот прибоя. Камни Медовар так и не выплюнул, но его картавое еврейское "р-р-р" может заглушить не только прибой, но и заходящий на посадку "Боинг 747", так что ни у кого не остаётся сомнений, что он находится на еврейском базаре. Короче, этот эстрадный концерт на самом деле посиделки патриархальной еврейской мишпухи.
Один обаятельный еврей спросил меня по секрету:
— А что, Ян Медовар действительно младший лейтенант КГБ?
— Честно говоря, я не уверен — младший или старший, но посудите сами: разве мог бы даже средний чин, скажем майор, сморозить такую глупость, — и ушел, оставив его в глубоком раздумье.
Медовар на пол головы ниже лиллипута, но значительно уступает ему в весе. Однажды, за что-то на меня обидившись, он сказал Вадиму Консону:
— Вадик, предупреди Сичкина: я молчу молчу, но ведь могу и ёбнуть.
На вопрос, чем он сейчас занимается, Медовар отвечает:
— Своей профессией — писатель, сценарист, режиссер. Такой вот скромный ответ.
Мне он звонит два раза в год и оставляет сообщение на автоответчике: "Борис, давай дружить, что мы с тобой не поделили? Все уже умерли, одни мы с тобой остались..."
Я на всякий случай выглядываю в окно и проверяю: если действительно все умерли, и остались только я и Медовар, то жить не стоит.
