Сборник рассказов - Жванецкий Михаил Михайлович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
В этой толпе можно найти трех женщин: Умную, добрую и красивую. И полюбить всех трех сразу. И получить взаимность. После того, как вы отчаялись найти их трех в одной.
В этой толпе можно встретить прелестную собачку, пуделя карликового с бантом, черненького, в галифе и носочках. Здесь можно встретить злую старуху с каменным локтем и ненавистью к миниюбкам и аппетитным коленкам в метро напротив. Боже, от этих коленок в метро напротив у меня ломит пальцы, и я буду думать об этом отдельно, это я вам обещаю. Вообще, я хочу жить, пока я мужчина. Такая у меня задача. А когда этого не будет, я мирно перейду в царство небесное, не уходя с ваших улиц. Я буду тихим, райским старичком с румянцем, с подскрипывающим голоском, и звать меня будут Владимир Михайлович, и я буду давать девочкам книжки и картинки и целовать их глазами, светящимися от оригинальных воспоминаний. Нет, нет. В толпе надо быть мужчиной, по крайней мере внутренне.
И ревновать.
И вообще.
В этой толпе можно найти много инженеров, которые быстро будут идти с работы или на работу, смотря куда им интереснее или куда им больше хочется. В любом случае у них в глазах оживление преследуемого. В этой толпе самая читающая в мире в метро публика. Есть несколько причин:
А) действительно интересно, что там пишут;
б) долго ехать, устаешь глазеть на чье-то лицо;
в) те же коленки, то есть прячешь нахальный взгляд в конспект;
г) не уступать место и заслонять его газетой;
д) все-таки нет своего автомобиля и вместо руля держишь журнал того же названия.
Из этих причин и может сложиться благородный образ пассажира с книгой в переполненном вагоне, где глаза и буквы прыгают в разные стороны. В этой толпе можно встретить будущих больных гриппом, ныне просто бациллоносителей. С мокрыми носами и сухим лбом.
А также врачей с портфелями, в халатах под пальто, с бюллетенями в папках, где трафаретом выдавлено: «Катар верхних дыхательных путей». В этой толпе можно встретить человека из автомобиля. Его легко заметить: Он пробирается поперек, он широк в заду и вышел на одну минутку купить чего-то – и опять в машину, чтобы гордо ехать параллельно нам. У нас уже такого вида не будет. Даже если мы в такси. Слишком узки в заду и сидим так, как будто оно вот-вот из-под нас выедет и оставит нас на мостовой с чемоданами.
В этой давке вам попадутся двое. Которых я не хочу назвать влюбленными, потому что не знаю, как они сейчас. Настоящие влюбленные, как все дикое, разбегаются под напором цивилизации и всеобщего среднего образования. Любовь уходит из центра на окраины. В заповедник. Глаза мужчин утомлены встречами. Браки называются союзами. Семьи очагами. И чтобы не влюбляться, некоторые просто договариваются под девизом: «Тебе пора и мне пора». А влюбленные, как лани, зашедшие в город, в песнях встречаются чаще, чем в жизни.
В этой толпе можно встретить совершенно лысых. Абсолютно. Но надо, чтобы стало жарко, тогда они снимут шапки и вытрут головы. Тогда все увидят и скажут им: «Ну и что? Почему вы стесняетесь? Вы же лысые». А если у человека нет чувства юмора? Это не так видно, но очень чувствуется. И он трудно дышит и много работает, и очень принципиальный в толпе, и строгий, и кричит на нас. А нам хоть бы что, мы-то с юмором и едем по своим делам и тонко понимаем, где он принципиальный, а где просто хорошо работает...
А вот в толпе встретились молодые, серые, в серых глазах, серых костюмах, с серыми галстуками и чемоданчиками «дипломат», где записные книжки с телефонами и днями ангела и маленькие карты-десятиверстки с маршрутами вверх или за рубеж. Они почему-то так любят свою страну, что больше всего почитают заграничные командировки, и работу в посольствах, и выезды, и банкеты. Они так любят свою страну, что за командировку в Женеву с профессором или мюзик-холлом жизнь отдадут, маму разоблачат, дядю волосатого оближут. И все в них есть. И любовь к любому и ненависть к нему же. И это в умном человеке с хорошей фигурой. И пройдем быстрее. Господи. Коленки... Ах, да. Мы условились о них поговорить отдельно, немножко выпив и откинувшись в кресле. И не на табуретке, потому что не откинешься, а упадешь...
А есть, наоборот, инвалиды, стесняющиеся своего вида. Своих голубых точек, или протезов, или глаза стеклянного. Они, которые потеряли это в огне, потеряли потому, что не боялись, теперь стесняются, а мы бегаем и стесняемся их поддержать. Это в нас что-то сидит. Это наш недостаток. Мы потому и бегаем, что они хромают.
А есть дети, которые сами не передвигаются. Их несут. А они поют смешными голосами и приветствуют нас и наше движение. А сейчас их несут на руках в башлыках, в валенках, и они тоже издают свой пар, но маленькой струйкой. Они маленькие и лицом еще не владеют и поэтому очень естественные, на что жалуются киношники. Говорят: «От ребенка не знаешь, чего ждать. От взрослого, говорят, знаешь». И со взрослыми киношникам спокойно, то есть никак, то есть все за него надо придумать киношникам. И реакцию его надо придумать. И любой взрослый с ходу сыграет, и даже бесплатно. Потому что в них актерство всегда сидит. А что он думает, никогда не узнаешь. До того не узнаешь, что кажется, может, и не думает вообще. Я это про некоторых говорю. Потому что эти некоторые часто встречаются и достигают таких крупных размеров...
В этой толпе еще много людей. И хороших. И так себе. И все себе. И все другим. Потому что они разные. Простые и загадочные. Работают, руководят, пилят и строгают, пишут и вычисляют, чтобы вагоны шли вовремя, чтобы продукты в машине ехали, и пиво откуда-то и даже водка ее тоже кто-то делает, и хлеб, хлеб каждый день, и вода, и время мирное, и животик сытый, и в головах проблемы и вопросы, которые возникают на сытый желудок. А мы создаем давку от своего количества и получаем синяки от кошелок своих и чужих. На бедрах своих и чужих. Вашей жены и не вашей. Особенно в час пик. Когда полуголые курицы расплющиваются, помидоры истекают кровью, рукописи пропитываются повидлом. И держаться надо крепче, чтобы выйти там, где вам нужно, а не там, где все выходят.
А жить хочется здесь, на людях. На многих людях. Жить и умереть в огромной, огромной с севера на юг, с запада на восток, стране, где шумят поезда, ревут самолеты. И люди ездят и встречаются, чтобы разойтись или остаться вместе навсегда.