Пределы (ЛП) - МакГинли Сид (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Он немного подождёт, растолстеет, а потом сбежит. Но перед побегом он захватит нож, который отобрал клювонос.
Тарин переступил с одной коленки на другую. Его позвоночник опять дёрнулся. «Нет, не отобрал», — поправил себя Тарин.
Он сам оставил свой нож в ноге клювоноса. Чёрт! И почему только его совесть «переживала» о клювоносе?
Тарин моргнул. Толстый Мика стоял перед ним и совал чашку ему в лицо. А в ней были самые большие яйца, которые когда-либо видел Тарин!
— Возьми одно, дважды пойманный.
Тарин просиял. Яйца! Он выбрал одно, покатал в ладошках и приготовился расколоть его, чтобы полакомиться.
— Нет! — прошипел Пэрри. — Мы должны их просто держать.
Какие же мужчины глупые в отношении еды! Тарин вспомнил, как Кинан говорил, что от сырых яиц у него может заболеть живот. Вероятно, Тарин должен подогреть своё яйцо, и только потом съесть. «Наверное, это Благословение устроили для того, чтобы подогреть яйца», — с надеждой подумал Тарин.
А Титус всё говорил… Тарин закатил глаза. Титус уже произнёс слов больше, чем Тарин слышал за всю свою жизнь.
— … защищено скорлупой, точно так же, как наши жизни находятся под защитой Матушек. Наши жизни в их руках. И мы должны благоговеть перед их защитой. Она сильна, но в то же время хрупка. Мы не должны делать ничего, что могло бы поставить под угрозу их заботу о нас. Один необдуманный поступок может разбить наше яйцо.
Тарин сощурился.
«Нет, Титус совсем не умный», — решил Тарин. Единственный способ добраться до яйца — разбить скорлупу. Титус бы умер в лесу, если бы не перестал лелеять яйца!
Ага, а вот Мика оказался хитрей: он только что разбил яйцо в чашку. Тарин быстро взглянул на Титуса, чтобы узнать, не влетит ли Мике за это.
— Без защиты мы уязвимы, — сказал Титус и забрал миску у Мики. Затем он запустил туда руку и вытащил желтую серединку яйца, с которой капала прозрачная слизь.
Тарин облизался. Желтый комок — это самая вкуснятина!
— Без Благословения мы уязвимы. — Титус поднял руку. — Без Матушек мы уязвимы.
Тарин нахмурился. Он совсем запутался. Неужели жёлтый комок называется уязвимостью? Какое глупое название. И причём тут «мы» и «жёлтые комки»? И вообще, Тарин не желал относить себя к «мы». Ему это уже надоело: колени болели и он проголодался. И бедную задницу ох как саднило! Из него с криком «Выбираю!» пытался вырваться и рвануть к двери «другой Тарин».
Титус хлопнул в ладоши, и желтизна стала стекать на пол.
— Какая растрата! — взвыл в ужасе Тарин.
Никто ничего не сказал, однако Тарин почувствовал на себе их взгляды.
Мика передал Титусу салфетку, и тот вытер руки и чашку. Затем Титус взял ещё одно яйцо и продолжил говорить.
Тарин нахмурился. Опять пустая болтовня! И если он испортит ещё одно яйцо… Всё это неправильно! Может, поэтому у Титуса ненормальные волосы? Он весь ненормальный.
Титус сказал:
— С Благословением мы сильны.
Чёрт! Титус поднимает ещё одно яйцо… Тарин весь аж зачесался и заёрзал на месте, еле сдерживаясь, чтобы не броситься спасать его.
— С Матушками мы сильны.
Тарин зажмурился, когда Титус выпустил яйцо из рук. Мальчишки охнули, и Тарин открыл глаза. Целёхонькое, оно каталось по полу. Мика подобрал его и отдал Титусу, который покатал яйцо в ладонях, и скорлупка отвалилась, оставляя его целым и невредимым. Белым и твёрдым.
— Ох, как всё это неправильно, — прошипел Тарин. — Неправильно.
Пэрри толкнул его локтём в бок.
— Помолчи, Тарин. Они сказали, что мы увидим, как из одного яйца появляется другое.
— Матушки оберегают нас. И если мы будем жить и следовать их Благословению, то останемся невредимы в случае беды. Мы спасёмся! Начало Времён закончилось, но мы живём под крылом Матушек. Может, мы падём, но до конца останемся вместе! Матушки защитят нас. И они продолжат делать это, даже если остальные слои отпадут и разрушатся.
Титус обернулся к мальчишкам.
— Разбейте яйца, ребята, чтобы отбросить старую жизнь и начать новую, становясь Благословлёнными Мальчиками.
Тарин посмотрел на других ребят. Они аккуратно постукивали яйцами по полу, а потом катали их в ладонях, как это делал Титус.
— Ты тоже, дважды пойманный, — сказал Мика откуда-то из-за спины.
Тарин не желал начинать новую жизнь, но вот яйцо он очень хотел. Он опустил руку, готовый в любой момент поймать склизкую жижу и желтизну, а затем легонько сжал яйцо в кулаке.
Ничего не произошло.
Мальчишки вокруг восторженно завизжали, катая в ладошках белые целые яйца, но уже без скорлупы. Тарин с отвращением уронил своё яйцо. Всё не так! Их яйца были похожи на твёрдое зимнее озеро.
От удара о пол яйцо Тарина треснуло, и он, набравшись храбрости, ткнул его пальцем. Упругое, словно трава у засасывающей земли. Леди, какое же всё это неправильное!
— Возьми его в руки и подними вверх, — сказал Пэрри под громкие возгласы других мальчишек. — Быстрей, иначе Титус заметит. Притворись, что ты его уронил.
Тарин поёжился и кончиками пальцев поднял его.
— Мужчины! Благословлённые Мальчики! — воззвал Эдон.
— А теперь вставайте, — приказал Мика, пытаясь перекричать орущих и топающих мужчин. — Спускайтесь вниз по ступенькам и держите яйца над головой. Тарин! А ну вернись в ряд и сойди по ступеням. Не вздумай прыгать с края площадки!
Тарин вернулся назад и постарался быть послушным. Но… Ох уж эти мужчины со своими рядами…
Тарин проследовал за Пэрри вниз на площадку. Ни Офера, ни Кинана поблизости не было, и Тарин разозлился на себя за желание видеть их. Сейчас он вёл себя, как глупый Кори во время ночных посиделок, когда ребята рассказывали байки про Леди. Мужчины сновали туда-сюда, разбивая ряды мальчишек. Тарин не знал куда дальше идти, поэтому ухватился за футболку Пэрри.
— Мы вращаемся, — сказал Пэрри.
— Это что ещё такое?
— Я не знаю. Кинан сказал, что мы должны вести себя с мужчинами вежливо и подождать, пока Эдон не прикажет нам вновь построиться.
— Вращаться, — подал голос появившийся позади Тарина Хелем, — значит знакомиться и общаться с офицерами общины, как это и полагается хорошим цивилизованным мальчикам, раз уж теперь вы Благословлённые и больше не дикари.
— Хотелось бы на это надеяться, — сказал подошедший клювонос. — Но ты вёл себя хорошо на сцене, дважды пойманный. Хелем бился об заклад, что ты слопаешь яйцо до того, как Церемония Благословения закончится.
— Чуть не съел, — признался Тарин. — Ешь, когда можешь. — Затем Тарин покосился на Хелема. — Так нечестно. Не знал про это правило. «Биться об заклад» — это какой-то грязный мужской трюк?
Гаррик фыркнул.
— Он тебя раскусил, Хелем. Тарин же пропустил репетицию.
— Только дикарь будет лопать еду во время Церемонии, — сказал Хелем. — Невежество — грех, помнишь?
— Только после Благословения, — ответил Гаррик. — Мой мальчик справился.
— Ну да, — уступил Хелем. — Может, для тебя ещё не всё потеряно, маленький дважды пойманный.
Нахмурившись, Тарин посмотрел на Хелема, но тут же отвлёкся на свою «совесть». Нет, чувство не было похоже на щекотку в позвоночнике. Наоборот, по спине растеклось тепло, словно мёд на солнце. Почему? Вот дерьмо! Во всём виноват клювонос! Его похвала принесла такое странное ощущение. И Тарину это не понравилось.
— Поторопился я с выводами, — сказал клювонос. — Тарин, разожми кулак, мой маленький дикарь. Ты раздавил яйцо.
Тарин опустил глаза. Что-то белое и жирное просачивалось между его пальцев.
— Фу, — сказал он и тряхнул рукой. Разжав кулак, Тарин увидел, что его жёлтая уязвимость уже не была круглой вкусностью, и превратилась в рыхлую размазанную пасту. Тарин испуганно посмотрел на мужчин. — Это грех?
— Нет, — ответил Хелем. — Просто ты неуклюжий. Ритуал окончен, и ты испортил своё угощение.
— Угощение? — в ужасе переспросил Тарин. — Неправильные яйца — это угощение?
