Карьера Никодима Дызмы - Доленга-Мостович Тадеуш (читать книги без .TXT) 📗
Затем она выпрямилась и с пафосом спросила о чем-то у Дызмы по-латыни. Устремила на него взгляд в ожидании ответа.
Никодим, опять струхнув, подумал с отчаянием:
«Ишь пристала, идиотка!»
Панна Стелла подождала минуту и повторила свой латинский вопрос. Выхода не было: надо было хоть что-то ответить. Мысль Никодима заметалась в поисках латыни, слышанной в гимназии и в костеле. Внезапно он вздохнул с облегчением:
— Terra est rotunda.
Он уже не помнил, что это значит, и, уж конечно, не представлял себе, имеет ли это связь с заданным вопросом. На лбу у Никодима выступил холодный пот, однако он был доволен, что сумел ответить по-латыни, по-видимому даже не без успеха, потому что брюнетка снова низко поклонилась и, скрестив руки па груди, прогудела:
— Да будет воля твоя, учитель.
Затем, открыв дверь, обычным своим голосом сообщила, что обед подан.
Обед был вкусным и обильным. Дызму удивило только то, что к столу не подали вина, Когда одна из графинь Чарских капризно потребовала глотка чего-нибудь покрепче, для поднятия духа, Конецпольская улыбнулась, но тут же отказала:
— Нет, мое золотко, не сейчас. Не спеши.
Настроение, впрочем, было серьезное. На лицах выступил румянец, некоторые дамы от волнения ничего не ели. В устремленных на Дызму взглядах вспыхивали огоньки беспокойства.
Когда перешли в будуар пить кофе и лакеи удалились, Конецпольская, заглянув в соседнюю комнату и удостоверившись, что их никто не слышит, подала знак брюнетке. Та встала и среди воцарившегося молчания произнесла:
— Земля круглая.
— Уважаемые гостьи, прежде чем я назову вас сестрами, я прошу вас всех, прошу и тебя, господин, — тут она низко поклонилась Дызме, — разойтись по своим комнатам и предаться самосозерцанию, чтобы телом и духом приготовиться к великой мистерии, которая начнется ровно в полночь. Вы должны в одиночестве очистить ваши помыслы от житейской суеты, снять обычную одежду и надеть белые облачения, которые вас уже ожидают. Подготовившись, вы должны ждать меня, я зайду за каждой из вас. Разойдитесь и бодрствуйте.
С этими словами она направилась к выходу, у дверей поклонилась Дызме и исчезла. Точно так же сделали и остальные. Конецпольская проводила Дызму в предназначенную для него комнату и попрощалась кивком головы.
«Вот еще напасть! Духов будут, наверно, вызывать», — подумал Никодим и стал озираться по сторонам. Он думал, что найдет в этой комнате что-то неожиданное, но ошибся: обстановка была заурядная — все необычное заключалось только в небольшом черном чемодане на письменном столе.
После сытного обеда мысль работала лениво, и Никодим растянулся на кушетке, чтобы обдумать положение.
Его не покидал страх перед ночной церемонией. Он не представлял себе, какую роль придется ему играть во всем этом. Что заставят его делать? Правда, он будет там главной персоной, но чего от главной персоны потребуют эти бабы?.. В конце концов, возможно все: а ну, как прикажут вызвать дьявола?
— Тьфу! — сплюнул он на ковер.
И тут ему пришло в голову, что можно выпутаться из всего этого, сославшись на болезнь. Например, ревматизм. Один раз, в Коборове, он уже оказал ему незаменимую услугу.
Воспоминание о Коборове растрогало его. Какая там тишина, покой, жратва хорошая, никакой работы… Ну и Нина… Как она любит целоваться!
Никодим решил, что в Коборове было лучше всего, особенно после отъезда Каси. И угораздило же Куницкого подсунуть ему проект, из-за которого он сделался председателем банка…
«Ну, брат, не сетуй. По совести, и сетовать-то не на что», — усмехнулся про себя Никодим.
Мысль работала все медленнее. Обильный обед сделал свое. Никодим уснул.
Спал он так крепко, что не слышал ни стука в дверь, ни шагов Стеллы, ни щелканья замка в чемодане. И только когда Стелла тряхнула его за плечо, Никодим открыл глаза.
Он сразу все вспомнил. Стелла протянула что-то вроде белого шелкового халата на красной подкладке. Никодим вскочил и протер глаза.
Пора, учитель! — прошептала Стелла.
Пора?
Да. Все уже ждут. Наденьте скорее облачение.
Как, при вас? — удивился Никодим.
Нет, я выйду. Снимите с себя все, наденьте рясу и сандалии.
Она подсунула ему мягкие красные туфли с золотой звездой на носках и бесшумно удалилась из комнаты.
Дызма выругался, но медлить не стал. Через две-три минуты он был уже готов. Шлафрок и туфли оказались великоваты. Холодное прикосновение шелка к голой коже освежало тело.
Никодим глянул в зеркало и не мог удержаться от улыбки. Халат доходил до пят, рукава с разрезами и глубокий вырез производили странное впечатление.
Брюнетка появилась снова. Взяв Никодима за руку, она молча повела его но темному коридору. Было тихо. Они долго шли по коридору, по лестнице, затем спустились и снова попали в коридор. В конце его Стелла остановилась и трижды постучала. Открылась дверь. Они вошли в темную комнату. Дверь закрылась за ними сама собой. Щелкнул в замке ключ, и раздался голос Конецпольской:
— Все в порядке. Двери на запоре. Прислуге я велела раньше, чем в полдень, в дом не возвращаться.
Хорошо, — не выпуская руки Никодима, сказала брюнетка, — войди и займи свое место.
Дызма заметил, что Ляля была тоже в белом халате. Она отодвинула на мгновение тяжелую портьеру, из-за которой упала полоса багрового — света, и вышла из комнаты. Велев Никодиму подождать, Стелла тоже исчезла за портьерой.
Из соседней комнаты донеслись голоса. Время тянулось томительно, и Никодим собрался было заглянуть за портьеру, как вдруг она раздвинулась, и на пороге в долгом поклоне замерла Стелла.
За портьерой был зал без мебели. Пол устлан коврами, на коврах — горы пестрых подушек. Посередине — большое позолоченное кресло, обитое красным атласом. Над ним горят три свечи.
С потолка, заливая комнату багровым светом, свешивается светильник.
По обеим сторонам кресла — женщины в белых халатах. Сзади, на стене, — простыня с изображением звезды в три луча. Внизу на простыне вырезанные из красной бумаги буквы: «Terra est rotunda».
— Взойди, владыка! — воскликнула Стелла и подвела Никодима к его трону.
Стоило ему сесть, как женщины расположились полукругом, и, выступив вперед, Стелла начала:
— Посвященные в тайну! Вы, Паломницы Троесветной Звезды, и ты, учитель, на чьей груди сейчас засверкает символ знания, власти и счастья, я, ваша сестра-заступница, недостойными устами возвещаю вам открытие тридцать третьей ложи Ордена Троесветной Звезды, путеводным словом которой по воле Великого Тринадцатого будет исполненное великого смысла изречение: «Terra est rotunda». В нем — вера, что орден наш овладеет всей землей, надежда, что наша ложа станет одним из звеньев огромной цепи, и повеление нам, живущим, замкнуть эту цепь. Напомню, что, по закону ордена, каждый из нас должен выполнить наказ другого, едва тот произнесет святое слово, коснувшись левой рукой чела, сердца и лона. Прежде чем приступить к обряду, напомню вам каноны посвященных…
Дызма перестал слушать. Его так поразила неожиданная обстановка, что он не мог сосредоточить внимание на чем-то одном. Он глядел на молодых женщин. Некоторые из них были очень соблазнительны в этих странных халатах. Голые плечи точно выплывали из белых волн блестящего шелка, декольте с глубоким вырезом… Сознание того, что среди них он — единственный мужчина, возбуждающе подействовало на Дызму.
Он уже не думал, как и почему, — думал одно: неужели? когда?
Тем временем Стелла кончила свою речь и вынула из красной коробочки маленькую золотую звезду на золотой цепочке. Среди торжественного молчания она подошла к Никодиму, повесила ему на шею звезду, отступила на три шага и упала ничком на ковер. Остальные женщины сделали то же. Только Ляля подошла к двери и повернула выключатель.
Лампа погасла. Никодим вздрогнул. Погруженная в полумрак комната, три слабых огонька восковых свечей над его головой, лежащие ничком белые фигуры — все это всколыхнуло в его душе страх и волнение.
