Да, господин министр - Линн Джонатан (читать книги полные .txt) 📗
– Циркуляционных ванн? – подсказал я.
Поняв, что лед под ним может проломиться, Стэнли тут же изменил тактику.
– В конце концов, мне наплевать, есть у нас деньги на убежище или нет, – заявил он. – Мы – за одностороннее разоружение. Темз-Марш не верит в ядерную войну!
Я попытался его переубедить:
– Господин Стэнли, я тоже не верю в ядерную войну. Ни один нормальный человек в Англии не верит в нее. Тем не менее обеспечение противоатомных убежищ – одно из основных направлений политики нашего правительства…
– Но не политики Темз-Марша! – парировал он. – Темз-Марш не собирается воевать с СССР!
– При чем здесь СССР? Мы опасаемся Фр…
Я осекся на полуслове. Слава богу, вовремя! Произнеси я его до конца – возник бы крупнейший за последнее десятилетие международный скандал.
– Кого-кого? – насторожился Стэнли.
– Хм, речь идет о Земле Франца-Иосифа…
Боюсь, я не очень остроумно вышел из положения. В тот критический момент больше ничего в голову не пришло. Однако, слава богу, опасность миновала.
Теперь надо было, не теряя времени, заговорить ему зубы. Благо, это совсем нетрудно. Абсурдная мысль, что любой район страны может проводить собственную внешнюю политику, давала прекрасный повод для рассуждений. У нас и без того на это претендуют БКТ, независимые профсоюзы… А теперь еще местные советы? Скоро все они захотят иметь собственные министерства иностранных дел. Как будто у нас мало проблем с уже существующим!
Самое же смешное заключается в том, что в действительности самостоятельную внешнюю политику не может проводить ни один орган страны (государственный или общественный), включая правительство. За этим бдительно следит МИДДС с помощью Вашингтона, НАТО, ЕЭС и Секретариата Содружества.
«Пора показать ему, что он страдает манией величия», – подумал я и саркастически произнес:
– Если русские когда-либо вторгнутся в Англию, надо полагать, они остановятся у границы вашего района и скажут: «Стоп. Мы не воюем с лондонским Темз-Маршем. Поворачиваем, товарищи. Будем аннексировать Челси!»
Обстановка накалилась до предела, запахло скандалом. (Позднее газеты назовут это «откровенным обменом мнениями». – Ред.)
В этот момент Бернард, извинившись, перебил нас и подсунул мне коротенькую записку. Коротенькую, но на редкость информативную: мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать все ее политическое значение.
Главное сейчас – скрыть от товарища Бена свою радость.
– Эх, господин Стэнли, – сказал я, изо всех сил сдерживая улыбку, – вы так рассуждаете только потому, что лично вам ничего не грозит. Уж вам-то в любом случае не придется приносить себя в жертву…
– Что вы имеете в виду? – набычился он, прекрасно понимая, что я имею в виду.
В переданной мне Бернардом записке сообщалось, что под зданием совета Темз-Марша имеется бомбоубежище, в котором среди прочих зарезервировано местечко и для мэра. Я спросил его, правда ли это.
Он моментально ушел в глухую оборону.
– Но ведь не мы же строили его.
– Но вы его содержите.
– Оно такое маленькое…
Я перебил его:
– А как насчет местечка лично для вас?
– Я согласился на это с большой неохотой, только после того, как меня убедили, что сохранение моей жизни необходимо для блага налогоплательщиков Темз-Марша.
Тогда я поинтересовался, предусмотрены ли там места для тех, без кого в критической ситуации просто не обойтись: врачей, медицинских сестер, пожарных, спасателей, радистов…
– Людей, столь же необходимых, как и члены совета, – ядовито добавил я.
– Один из них фармацевт…
– О, великолепно! Что может быть лучше таблетки аспирина против ядерного кошмара?!
(В конце недели сэр Хамфри Эплби обедал с секретарем кабинета сэром Арнольдом Робинсоном в клубе «Атенеум», после чего, как всегда, сделал соответствующую запись в дневнике. – Ред.)
«Арнольд заметил, что мой министр добился в Темз-Марше настоящего триумфа по части саморекламы. Он говорил об этом с видимым удовольствием, что не могло меня не удивить.
Я всегда беспокоюсь, когда мой министр добивается триумфа. Это неизбежно ведет к проблемам: ему начинает казаться, будто он чего-то достиг.
По мнению Арнольда, мы должны только радоваться, когда министрам начинает казаться, будто они чего-то достигли. Это облегчает нашу жизнь, поскольку они на какое-то время перестают суетиться и нам не приходится терпеть их истерические метания из стороны в сторону.
Меня же, напротив, тревожит, что теперь Хэкер, чего доброго, захочет приняться за следующую идею.
Арнольд очень позабавился, узнав о существовании министра, у которого имеются целых две идеи: он давно о таком не слышал. (Собственных идей у Хэкера, конечно, не было. Одна из них принадлежала Бернарду, другая – доктору Картрайту. – Ред.) Арнольд особенно заинтересовался второй идеей моего министра, и мне ничего не оставалось, как рассказать об идиотском предложении Картрайта ввести «регламент неудач» для всех проектов стоимостью свыше десяти тысяч фунтов и возложить персональную ответственность на того, кто санкционировал данный проект.
Само собой разумеется, для Арнольда это была не новость: разговоры о таком «нововведении» велись годами! Но он был уверен (равно как и я), что Гордон Рейд похоронил это нелепое предложение раз и навсегда. По-моему, Арнольд очень недоволен, что Картрайту позволили ознакомить Хэкера со своим планом, хотя лично я, честно говоря, не вижу, как этому можно было помешать, ведь Картрайта перевели в МАД. Да и передал он свою папку тайком, под видом частной беседы.
Так или иначе, Арнольд категорически настаивает: плану Картрайта ни в коем случае нельзя давать ход. И он абсолютно прав. Стоит только допустить, чтобы цели проекта и лица, ответственные за его реализацию, определялись заранее, – и вся наша система рухнет! Как он выразился, «мы мгновенно окажемся втянутыми в отвратительный мир профессионального менеджмента».
Арнольд также напомнил мне (будто я и без него не знаю!), что мы для того и перемещаем наших работников каждые два-три года, чтобы избежать всего этого идиотизма с персональной ответственностью. А что нам останется делать в случае осуществления проекта Картрайта – перемещать их каждые две недели?
Мы должны открыть Хэкеру глаза на очевидную истину: ему доверили местные органы власти для удовольствия, а не для работы!
Я сообщил Арнольду, что завтра у Хэкера будет возможность повторить свой маленький триумф. Людовик Кеннеди возьмет у него интервью для документального телефильма о проблемах гражданской обороны.
Арнольд, как бы размышляя вслух, предположил, что будет, если подсунуть Хэкеру прелюбопытные материалы о, мягко говоря, оригинальных расходах на гражданскую оборону некоторых местных советов. Я удивленно заметил, что не вижу в этом большого смысла. Но Арнольд был уже одержим своей идеей…
Может, ему пора в министры?»
(Предложение Людовика Кеннеди сняться в документальном телефильме о проблемах гражданской обороны, как известно, привело Хэкера в восторг. Судя по всему, он полагал, что ему дают возможность в очередной раз продемонстрировать успехи своего руководства. Говорят, перед записью он даже шутливо спросил Кеннеди, не следует ли рассматривать этот фильм как изменение политики Би-би-си.
Ниже мы приводим стенограмму упомянутого интервью, которое, увы, прошло далеко не так, как хотелось Хэкеру. Виной тому, конечно, была идея сэра Арнольда Робинсона. – Ред.)
Людовик: Господин министр, судя по вашим недавним заявлениям, вы добились определенного успеха во время встречи с местными властями Темз-Марша по вопросу о гражданской обороне.
Хэкер: Да.
Людовик: А не связан ли он скорее с эффектной рекламой, чем с реальными достижениями?
Хэкер: Нет, Людо. Я убежден, местные органы власти вынуждены заниматься гражданской обороной благодаря растущему интересу общественности, который мы вызываем…
Людовик: Значит, вы согласны?
Хэкер: С чем?
Людовик: Но вы же сами только что подтвердили рекламный характер своих успехов.
Хэкер: Что ж… э-э… если вы настаиваете на такой интерпретации – пожалуйста. Но ведь положение в самом деле меняется к лучшему.
Людовик: В Темз-Марше?
Хэкер: А-а, Темз-Марш… У них там, как я уже упоминал в прессе, имеется одно противоатомное убежище, и в нем зарезервировано местечко для господина Бена Стэнли, который не желает строить убежища для других! Вы не находите это вопиющим лицемерием?
Людовик: Но, господин министр, разве не разумно дать преимущественный шанс на выживание нашим избранным представителям? Иначе кто же будет нами управлять?
Хэкер: В случае ядерной катастрофы есть люди поважнее политиков: врачи, медицинские сестры, пожарные. Вот без них действительно не обойтись.
Людовик: Ну а как вы отнесетесь к тому, что, скажем, для премьер-министра и министра внутренних дел также зарезервированы места в правительственном убежище?
Хэкер: Э-э… м-м… э-э… но это же совсем другое дело!
Людовик: Почему?
Хэкер: Так ведь кто-то должен… управлять… вы же понимаете…
Людовик: Но они не умеют оказывать квалифицированную медицинскую помощь или бороться с пожарами! Разве из ваших слов не следует, что их места должны быть отданы врачам и пожарным? Им вы говорили об этом?
Хэкер: М-м… мне кажется, мы должны быть очень осторожны в своих оценках, Людо, чтобы… э-э… чтобы не упрощать этот очень важный вопрос. Кстати, у меня имеется другой, пожалуй, даже более показательный пример. Один местный совет направил за счет налогоплательщиков делегацию в Калифорнию для ознакомления с опытом строительства и содержания противоатомных убежищ. Так вот, когда они вернулись, оказалось, что применить полученный опыт не представляется возможным, поскольку их поездка «съела» бюджет гражданской обороны на три года вперед!
Людовик: Ужасно, не правда ли?
Хэкер: Не то слово!
