Забавная Библия (с иллюстрациями) - Таксиль Лео (лучшие книги .TXT) 📗
Книга Есфирь написана, вероятно, также для того, чтобы залечить раны национального самолюбия евреев. Согласно этой книге, царь Артаксеркс давал многолюдное пиршество, продолжавшееся 180 дней (гл. 1, ст. 4). По окончании празднества царь устроил еще одно пиршество, продолжавшееся семь дней и предназначенное для всего населения города (ст. 5). И вот на седьмой день народного пира царь, будучи в особенно хорошем настроении под влиянием выпитого вина, приказал своим евнухам привести «царицу Астинь пред лице царя в венце царском для того, чтобы показать народам и князьям красоту ее; потому что она была очень красива» (ст. 11).
Но царица отказалась прийти, ибо показывать народу красоту, при добрых библейских нравах, конечно, значило всенародно обнажиться, а это, по-видимому, не соблазняло скромную красавицу. Рассвирепевший от гнева царь дал царице развод, а ее корона была обещана самой красивой девственнице, которая понравится царю. Под охраной Гегая, главного евнуха, в царский дворец согнали громадное число девушек. Каждая из них должна была провести одну пробную ночь в постели его величества.
И вот начинается!
«Был в Сузах, городе престольном, один иудеянин; имя его Мардохей… И был он воспитателем Гадассы, – она же Есфирь… Девица эта была красива станом и пригожа лицем… Когда объявлено было повеление царя и указ его, и когда собраны были многие девицы в престольный город Сузы под надзор Гегая, тогда взята была и Есфирь в царский дом под надзор Гегая, стража жен. И понравилась эта девица глазам его и приобрела у него благоволение, и он поспешил выдать ей притиранья и все, назначенное на часть ее, и приставить к ней семь девиц, достойных быть при ней, из дома царского; и переместил ее и девиц ее в лучшее отделение женского дома. Не сказала Есфирь ни о народе своем, ни о родстве своем, потому что Мардохей дал ей приказание, чтобы она не сказывала. И всякий день Мардохей приходил ко двору женского дома, чтобы наведываться о здоровье Есфири и о том, что делается с нею… Взята была Есфирь к царю Артаксерксу, в царский дом его, в десятом месяце… в седьмой год его царствования. И полюбил царь Есфирь более всех жен, и она приобрела его благоволение и благорасположение более всех девиц; и он возложил царский венец на голову ее и сделал ее царицею на место Астинь» (Есфирь. гл. 2, ст. 5-17).
Спустя некоторое время премьер-министром царя стал некий Аман. Этот Аман был человек весьма гордый и хотел, чтобы все пред ним преклонялись. Один только Мардохей посмел не выполнить этого требования. Тогда рассвирепевший министр испросил у царя приказ об истреблении всех евреев. Несмотря на всю гибкость ума и все свои политические способности, приведшие его к столь высокому государственному посту, Аман не нашел никакого другого способа сломить гордыню Мардохея. Но когда приказ об истреблении всех евреев отправляли уже в разные области страны, Мардохей успел предупредить Есфирь, и эта последняя отправилась к царю. Артаксеркс, очарованный ее прелестью, спросил, чего она желает, галантно предложив ей хотя бы и половину царства (гл. 5, ст. 3). Есфирь пригласила царя обедать, а также и Амана.
Обед состоялся, и Артаксеркс, весьма заинтригованный, за десертом снова предложил ей полцарства. Есфирь отклонила предложение, но попросила своего царственного супруга еще раз прийти обедать к ней на следующий день, и опять-таки вместе с Аманом. Этот последний был настолько горд вниманием царицы, что похвастался даже перед своей женой и всеми своими друзьями. Но так как независимость Мардохея мучила его больше, чем когда бы то ни было, он приказал воздвигнуть на всякий случай виселицу вышиной в пятьдесят локтей (26 метров!) и в мыслях своих посвятил эту грандиозную постройку ненавистному еврею, о родстве которого с царицей он все еще ничего и не подозревал.
Между тем Артаксеркс, которому почему-то не спалось в эту ночь, приказал, для развлечения, читать ему вслух анналы его царствования. Он имел, таким образом, случай вспомнить, что двое из его евнухов, Гавафа и Фарра, составили заговор с целью убить его, но что их преступные намерения были раскрыты некиим Мардохеем. Значит, Мардохей спас царскую жизнь. Это случилось довольно давно. Царь спросил, как был вознагражден Мардохей. Ему ответили, что он не получил никакой награды. Поэтому на другой день, когда Аман явился к своему властелину, тот спросил его, как надо поступить с человеком, которого царь хотел бы почтить совершенно исключительным образом. Аман, полагая, что дело касается его, ответил: на этого человека надо надеть царские одежды, посадить на коня, вывести на городскую площадь и возглашать: вот человек, которого царь хочет почтить в своем царстве. Тогда царь велел Аману найти Мардохея и выполнить этот церемониал. Аман был вынужден подчиниться, конечно, как всякий понимает, против своей воли (гл. 6).
Вечером царица Есфирь давала свой второй обед в честь царя и царедворца, но министр уже не был так весел, как накануне. В третий раз царь предложил Есфири все, что она пожелает, хотя бы даже половину царства. Но царица попросила пощады людям ее племени. Артаксеркс, который, женясь на Есфири, не интересовался ее происхождением, был весьма изумлен. И когда царица объяснила ему, что один враг ее народа задумал всеобщее истребление его и что именно потому она и молила о царской милости, Артаксеркс, ничего не понимая, воскликнул: «Где тот, который отважился в сердце своем сделать так?»
Есфирь ответила: «Враг и неприятель этот – злобный Аман!»
Смутился Аман, впал в ярость царь, а вошедший евнух сообщил, что высокая виселица, воздвигнутая по приказу министра, была предназначена для Мардохея. Развязка: Артаксеркс приказал повесить Амана на изготовленной уже виселице; царский приказ был немедленно выполнен, и премьер-министром был, конечно, назначен не кто иной, как – вы сами понимаете – Мардохей!
С согласия царя Есфирь и Мардохей объявили, что евреи, истребление которых было назначено Аманом на тринадцатый день месяца Адара, получают право в этот день, равно как и на следующий, убивать всякого, кто дурно с ними обращался с самого начала их пленения. «И избивали иудеи всех врагов своих» (Есфирь, гл. 9, ст. 5). Таким образом, было убито 800 человек в Сузах и 75 000 в остальных городах царства. На пятнадцатый день месяца Адара евреи повсюду шумно пировали. Есфирь издала приказ о том, чтобы память этих событий евреи отмечали ежегодно. Это и есть праздник «пурим», соблюдаемый верующими евреями: один день поста – в память тревог и молитв Есфири и два дня веселья – в память несостоявшегося избиения евреев.
Такова сказка, из которой жрецы сделали священную историю, которой надо верить, несмотря на ее вопиющее неправдоподобие. Священная легенда, кстати сказать, всегда начинается с какого-нибудь безобразия: если царица Астинь была отвержена за то, что не хотела показаться голой перед подданными Артаксеркса, надо думать, что прекрасная Есфирь, становясь в очередь кандидаток в заместительницы Астини, соглашалась исполнить этот приказ царя. Критики говорят, что никогда ни турецкий султан, ни марокканский бей, ни персидский шах, ни великий могол, ни китайский богдыхан не приняли бы в свой гарем ни одной девушки без того, чтобы не было известно ее происхождение. Нет даже ни одного кровного коня в стойлах таких господ, происхождение которого не было бы точно известно смотрителю конюшни. Каким же образом Артаксеркс не был осведомлен о племени, семье и религии девушки, на которой он женился и которую торжественно провозгласил царицей?
Что касается этого Амана, который хочет истребить целый народ только потому, что какой-то там Мардохей отказывается падать перед ним ниц, в то время как остальные евреи не отказывают ему ни в каких почестях, то нужно признать, что никогда и ни в чью голову не западало такое смешное и вместе с тем такое ужасное безумие.
С другой стороны, если допустить, что Есфирь стала царицей и носила корону, скрывая свое еврейское происхождение, то слава этого возвышения значительно умаляется, ибо это случайное возвышение ничего не дает национальному самолюбию. Не видно также, каким образом Артаксеркс мог считать Амана виновным в желании умертвить его дорогую Есфирь, как еврейку, раз никто не знает, что она принадлежит к этой расе. Наконец, отвратительная жестокость сладостной Есфири делает сказку не только смешной, но и возмутительной.
