Король смеха - Аверченко Аркадий Тимофеевич (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
– Не разрешите ли подсесть к вашему столику? Верите, ни одного свободного места!
– Скажите! – сочувственно покачал головой бывший шулер. – Сделайте одолжение, садитесь! Буду очень рад. Только не заказывайте кефали: жестковата.
При этом бывший шулер вздохнул:
– Эх, как у Донона жарили судачков обернуар!
Лицо бывшего пристава вдруг озарилось тихой радостью.
– Позвольте! Да вы разве петербуржец?!
– Я-то?.. Да вы знаете, мне даже ваше лицо знакомо. Если не ошибаюсь, вы однажды составляли на меня протокол по поводу какого-то недоразумения в Экономическом клубе?..
– Да господи ж! Конечно. Знаете, я сейчас чуть не плачу от радости!.. Словно родного встретил. Да позвольте вас просто по-русски…
Знаменитый актер, бывший артист императорских театров, увидев, что два человека целуются, смело подошел и сказал:
– А не уделите ли вы и мне местечка за вашим столом?
– Вам?! – радостно вскочил бывший шулер. – Да вам самое почтеннейшее место надо уступить. Здравствуйте, Василий Николаевич!
– Виноват… Почему вы меня знаете? Вы разве петербуржец?
– Да как же, господи! И господин бывший пристав петербуржец из Александро-Невской части, и я петербуржец из Экономического клуба, и вы.
– Позвольте… Мне лицо ваше знакомо!!!
– Еще бы! По клубу же. Вы меня еще – дело прошлое – били сломанной спинкой от стула за якобы накладку.
– Стойте! – восторженно крикнул пристав. – Да ведь я же по этому поводу и протокол составлял!!
– Ну конечно! Вы меня еще выслали из столицы на два года без права въезда! Чудесные времена были!
– Да ведь и я вас, господин пристав, припоминаю, – обрадовался актер. – Вы меня целую ночь в участке продержали!!
– А вы помните, за что? – засмеялся пристав.
– А черт его упомнит! Я, признаться, так часто попадал в участки, что все эти отдельные случаи слились в один яркий сверкающий круг.
– Вы тогда на пари разделись голым и полезли на памятник Александра III на Знаменской площади.
– Господи! – простонал актер, схватившись за голову. – Слова-то какие: Александр III, участок, Знаменская площадь, Экономический клуб… А позвольте вас, милые петербуржцы…
Все трое обнялись и, сверкая слезинками на покрасневших от волнения глазах, расцеловались.
– О боже, боже, – свесил голову на грудь бывший шулер, – какие воспоминания!.. Сколько было тогда веселой, чисто столичной, суматохи, когда вы меня били… Где-то теперь спинка от стула, которой вы?.. Я, чай, теперь от тех стульев и помина не осталось.
– Да, – вздохнул бывший пристав. – Все растащили, все погубили, мерзавцы… А мой участок помните?
– Это второй-то? – усмехнулся актер. – Как отчий дом помню: 18 ступенек в 2 марша, длинный коридор, налево ваш кабинет. Портрет государя висел. Ведь вот было такое время: вы полицейский пристав, я голый, пьяный актер, снятый с царского памятника, а ведь мы уважали друг друга. Вы ко мне вежливо, с объяснением… Помню, папироску мне предложили и искренно огорчились, что я слабых не курю…
– А помните шулера Афонькина? – спросил бывший шулер. – Очень хороший был человек.
– Помню, как же. Замечательный. Я ведь и его бил тоже.
– Пресимпатичная личность. В карты, бывало, не садись играть – зверь, а вне карт – он тебе и особенный салат-омар состряпает, и «Сильву» на рояле изобразит, и наизусть лермонтовского «Демона» продекламирует.
– Помню, – кивнул головой пристав. – Я и его высылал. Его в Приказчичьем сильно тогда подсвечниками обработали.
– Милые подсвечники, – прошептал лирически актер, – где-то вы теперь?.. Разворовали вас новые вандалы! Ведь вот времена были: и электричество горело, а около играющих всегда подсвечники ставили.
– Традиция, – задумчиво сказал бывший шулер, разглаживая шрам на лбу… – А позвольте, дорогие друзья, почествовать вас бутылочкой «Абрашки»… [37]
Радостные, пили «Абрау». Пожимали друг другу руки и любовно, без слов, смотрели друг другу в глаза.
Перед закрытием ресторана бывший шулер с бывшим приставом выпили на «ты».
Они лежали друг у друга в объятиях и плакали, а знаменитый актер простирал над ними руки и утешал:
– Петербуржцы! Не плачьте! И для нас когда-нибудь небо будет в алмазах! И мы вернемся на свои места!.. Ибо все мы, вместе взятые, – тот ансамбль, без которого немыслима живая жизнь!!
История двух чемоданов
В уютной кают-компании английского броненосца, куда любезные англичане пригласили нас, нескольких русских, на чашку чаю, камин горел чрезвычайно приветливо…
Мы – хозяева и гости – сгрудились около него и, прихлебывая из стаканчиков старый херес, повели тихие разговоры, вспоминая разные курьезные, смешные и страшные истории, случившиеся с каждым из нас.
– А то еще был факт… – начал старый, видавший виды моряк-англичанин, отворачивая от красных углей камина свое красное обветренное лицо.
– Расскажите, расскажите!..
– А вы даете мне честное слово, что поверите всему рассказанному?..
– Ого, какое странное предисловие! Действительно, история обещает быть из ряду вон выходящей… Но мы поверим – даем слово!
– Эта история – одна из самых таинственных и страшных в моей жизни… Семь лет тому назад я отправил из Дублина в Лондон багажом чемодан со своими вещами… И что же!
– И что же?!
– Он до сих пор не дошел до Лондона: пропал в пути!
– Ну, ну?
– Что – «ну»?
– Где же ваша удивительная и странная история?
– Да вот она и есть вся. Понимаете: чемодан потерялся в пути! Шуму эта история наделала страшного: кое-кто из низшего железнодорожного начальства слетел, высшее начальство рвало на себе волосы… Бум был огромный!
Видя, что мы, русские, не удивляемся, а сидим молча, понурившись, старый морской волк, оглядев нас удивленным взглядом, осекся и замолчал.
– А то еще был факт… – начал русский, мой коллега по газете, отличавшийся тем, что он все знал. – Англичане, может быть, и поверят этой правдивой истории, а насчет русских – «сумлеваюсь штоп»…
– Это – факт?
– Заверяю честным словом – факт! И случилась эта история с одним бывшим министром. И потому, что это факт, – фамилии министра я не назову.
– Не тяните!
– Не тяну. Другой бы тянул, а я нет. Не такой я человек, чтобы тянуть. Другой бы… Ой, вы кажется придавили мою ногу? Так вот: в сентябре 1918 года этот министр, собираясь ехать в Крым, уложил в чемодан все, что было у него ценного: романовские деньги, золото, бриллианты, меха – по тому времени тысяч на 60, а по нынешнему – триллионов на 120. И отправил он сдуру этот чемодан по железной дороге до Севастополя – багажом.
– Неужели тоже пропал? – подскочил, как от электрического тока, старый морской волк.
– В том-то и дело, что в январе 1920 года чемодан дошел до места в целости и сохранности. Понимаете, был Скоропадский, его сверг Петлюра, потом были большевики, Махно, добровольцы, опять большевики, города горели, переходили из рук в руки, вокзалы разрушались до основания, багаж на железнодорожных складах разворовывался почти дочиста, чемоданы и корзины опоражнивались и набивались кирпичами, а министерский чемодан все полз себе и полз, как трудолюбивый муравей, и через полтора года таки дополз до конечной станции в полной целости и сохранности!.. Так верите ли, когда экс-министр в присутствии багажных хранителей открыл свой чемодан, все рвали на себе волосы… кое-кто слетел даже с места! Багажный приемщик на станции Взломовка, когда узнал, на собственных подтяжках повесился, два багажных грузчика запили мертвую… Вообще, бум – на весь юг России!
Эта история произвела на русских впечатление разорвавшейся бомбы.
Англичане же остались совершенно покойны и только переводили свои недоумевающие взоры с одного из нас на другого…
А мы, русские, смеялись, смеялись до слез.
И когда одна из моих слез капнула в стаканчик с английским хересом, мне показалось, что весь херес сделался горько-соленым.
