Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Вудхаус Пэлем Грэнвил (книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
Две минуты спустя лорд Дривер возобновил свои поиски.
Путь ищущего денег взаймы тернист, особенно если, как в случае со Спенни, он не славится скрупулезностью в возвращении взятого взаймы.
В свое время Спенни сумел выжать небольшие суммы практически у всех своих знакомых мужского пола, а возвращал он их крайне редко. Его сиятельство страдал склонностью забывать, как здесь перехватил полкроны заплатить таксисту, а там – десять шиллингов, чтобы рассчитаться за обед. Причем, когда речь шла и о более крупных суммах, его память не обретала нужной цепкости. Это породило у его друзей некоторую опасливость. А потому данная великая охота за сокровищами прошла безрезультатно с начала и до конца. Он собрал урожай дружеских улыбок и сладких извинений, а также горячих изъявлений симпатии, но денег ему не отстегнул никто, кроме Джимми Питта.
К Джимми он подкрался в начале охоты, и Джимми, пребывая в настроении, когда одолжил бы что угодно кому угодно, выдал искомые пять фунтов, даже не поперхнувшись.
Но что такое пять фунтов? Плед мрачности и интеллектуальная бледность вновь украшали лицо лорда Дривера, когда он поднялся в свою комнату, чтобы надеть пестрейший, броский костюм из твида, в котором лорд Герберт появляется в первом акте.
Можно многое сказать в осуждение воровства как привычки, но невозможно отрицать, что в определенных обстоятельствах оно предлагает превосходный выход из финансовых затруднений, и не будь кары за него столь малоприятными, оно стало бы заметно более модным развлечением.
Мысли его сиятельства не сразу обратились к этому спасительному способу выбраться из лужи, в которой он оказался. Он еще никогда ничего не крал и не сразу подумал о том, чтобы восполнить этот пробел. Во всех нас прячется такая вот консервативная жилка. Но мало-помалу до него дошло, что иного выхода нет, если он не хочет завтра пресмыкаться перед Харгейтом, выпрашивая отсрочки с уплатой – альтернатива абсолютно неприемлемая, – и внезапно он поймал себя на созерцании возможности обзавестись нужной суммой противозаконным способом. К тому времени, когда его сценический туалет был завершен, он твердо уверился, что ему остается только это.
План его был крайне прост. Он знал, где лежат деньги – в боковом ящичке туалетного столика сэра Томаса. Он слышал, как Сондерсу было поручено положить их именно туда. Так что может быть проще, чем пойти и взять их? Все складывалось в его пользу. Сэр Томас будет внизу встречать своих гостей. Никаких помех. Деньги, так сказать, валяются на дороге. Так почему бы их и не подобрать?
Кроме того, размышлял он, постепенно освобождая от содержимого бутылку шампанского, которую для укрепления нервов предусмотрительно стащил с накрытого к ужину стола, это же и не кража вовсе. Черт подери, дядя сам дал ему эти деньги! Они его собственные! И вообще – он налил себе новый стакан эликсира, – почему бы вдобавок не высказать сэру Томасу парочку горьких истин, черт подери.
Он яростно засучил обшлага рукавов. Британский лев пробудился.
Первое преступление носит, как правило, шокирующе дилетантский характер. Правда, иногда встречаются неофиты, подделывающие подписи с точностью старых мастеров или проникающие в чужие дома с безупречностью экспертов. Но это отдельные редкие случаи. Средний неофит полностью лишен и намека на профессионализм. Спенни Дривер может послужить примером типичного новичка. Ему в голову не пришло, что сэр Томас, обнаружив пропажу денег, может начать розыски и подозрение скорее всего падет на него. Шампанское способно одарить мужеством, но вот благоразумием – крайне редко.
Представление должно было начаться в половине десятого с небольшого скетча. Зрителей рассадили по местам, и настроение у них было более радужным, чем обычно бывает в подобных случаях, благодаря быстро распространившемуся слуху, что за спектаклем последует импровизированный бал. Планировка замка на редкость подходила для таких балов. В нем имелось достаточно простора, а также в меру укромных закоулков для тех, кто предпочитал не танцевать, а просто посидеть с партнершей. Не говоря уж об оранжерее, достаточно вместительной, чтобы переженить половину парочек в графстве.
Спенни надумал обеспечить себе алиби, на несколько минут замешавшись в толпу, а затем испробовать свой талант громилы во время скетча, когда его отсутствие замечено не будет. Ведь если он исчезнет позднее, кто-нибудь может заинтересоваться, что с ним сталось.
Он прятался по углам, пока последние зрители не заняли свои места, и уже направлялся к лестнице, когда ему на плечо опустилась тяжелая рука. Совесть всех нас делает трусами. Спенни прикусил язык и взвился в воздух на три дюйма.
– Приветик, Чартерис, – охнул он, еле переведя дух.
Чартерис, казалось, дошел до точки кипения. Репетиции превратили его в пессимиста, и теперь, когда настал момент начала спектакля, его нервы были натянуты до предела, в частности, потому, что скетч должен был начаться через две минуты, а услужливый субъект, любезно взявший на себя обязанности суфлера, куда-то исчез.
– Спенни, – сказал Чартерис, – куда это ты?
– О… о чем ты? Я просто иду наверх.
– А вот и нет. Тебе придется суфлировать. Этот типчик, Блейк, пропал! Я ему шею сверну! Пошли!
И Спенни пошел – очень неохотно. На половине скетча появился официальный суфлер, объяснивший, что он вышел покурить на террасу, а часы у него отстают. Оставив его препираться с Чартерисом, Спенни тихонько ускользнул.
Задержка, однако, отрицательно сказалась на ободряющем воздействии шампанского. Британскому льву требовалось подкрепить дух. Спенни зашел к себе. А когда вышел, то с ощущением, что предстоящая задача вполне ему по плечу. На миг его укусило сомнение, а не следует ли предварительно спуститься вниз и дать сэру Томасу по сопатке. Но он справился с искушением. Сначала дело, удовольствия потом.
Небрежной, хотя и несколько пошатывающейся походкой он поднялся по лестнице еще на этаж и прошел по коридору в гардеробную сэра Томаса. Включил свет и направился к туалетному столику. Ящичек оказался заперт, но в нынешнем своем настроении Спенни, подобно Любви, смеялся над ухищрениями слесарей. Он ухватил ручку и дернул, подкрепив рывок всем весом своего тела. Ящичек открылся с треском пистолетного выстрела.
– Вот так! – сказал граф, сурово покачав головой.
В ящичке лежали четыре банкноты. Вид их мгновенно пробудил в нем все его обиды. Он научит сэра Томаса не обходиться с ним как с ребенком! Он ему покажет!
Граф занялся извлечением банкнот, свирепо хмурясь. Как вдруг у него за спиной раздался возглас удивления. Он оглянулся и увидел Молли в сценическом костюме молочницы. Ее глаза стали совсем круглыми от изумления. Несколько секунд назад, переодевшись, она вышла из своей комнаты и уже почти достигла конца коридора, который вел к лестнице, но тут увидела, как его сиятельство с налившимся кровью лицом вылетел из своей спальни в слепящем твидовом костюме и с резвостью застоявшегося боевого коня рванул вверх по ступенькам. После их взаимной встречи с сэром Томасом перед обедом она искала случая поговорить с ним с глазу на глаз. Она заметила его угнетенный вид за столом, и ее доброе сердечко сжалось от мысли, что причиной такого уныния, вероятно, была она. Она знала, что, объяснив содержание записки, она каким-то образом навлекла на его сиятельство дядюшкин гнев, и ей хотелось найти его и извиниться.
И потому теперь она последовала за ним. Его сиятельство молниеносно одолел лестницу и скрылся из виду, когда она поднялась лишь наполовину марша. Выйдя на площадку, она только-только успела увидеть, как он свернул в гардеробную сэра Томаса. Но зачем? Ведь сэр Томас был внизу, и, значит, целью Спенни не могло быть желание поболтать с ним по душам в гардеробной.
Недоумевая, но не прекратив погони, Молли последовала за ним и оказалась перед дверью гардеробной как раз в тот момент, когда раздался пистолетный выстрел взломанного замка.
Она остановилась, растерянно глядя на графа. В одной руке он держал ящичек, но она не могла понять для чего.
