Академия родная - Ломачинский Андрей Анатольевич (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Приехали мы на поминки, бабушки нам быстро налили по стакашке. Мы не чокаясь выпили и принялись уплетать наваристую куриную лапшу, салат оливье и голубцы.
Повезло покойнице! Не как Брежнева! Какие мальчики хорошие! И землицу мягкую! И без комьев! – восторженно слышалось со всех сторон.
Наша бабка тоже дернула стопарик, но что это похороны её подруги, она уже забыла и вскоре затянула песняка. Другие бабки на неё зашипели и повели под руки спать. А мы, прихватив пару пузырей, поехали догуливать на Факультет. Тут нам больше делать нечего – миссия выполнена, завтра в отпуск.
ДАНАЯ И ГРАЧИ
Вот и вернулись мы, уже третьекурсники, из отпуска. Пронеслась первая, халявная лекционная неделя, начались настоящие занятия. Только мы втянулись в учёбу, как нате, гром среди ясного неба – к нам едет ревизор. Да не какой-нибудь там занюханный ревизоришко, а самая настоящая комиссия всесторонней проверки из самого Министерства Обороны. Чего так? А так, Андропов к власти пришёл, и в армии (как и везде) началась политика «закручивания гаек» – укрепление дисциплины. Весёлый был период – помню, даже гражданских менты по кинотеатрам гоняли, мол почему это вы, граждане, в рабочее время кино смотрите? А про войска вообще молчу – тут уж из нашего начальства рвение полезло из всех анатомических отверстий.
Сюжет и действующие лица: шмон в курсантском общежитии. Московская комиссия завтра, а местная, значит, сейчас. Внутренний порядок проверяется наиболее сознательным элементом – двумя замполитами. Ну понятно, наш политпросветправедник Вася Иваныч Кононов (Серпомолот) тут как тут, но ведь принесла ещё нелёгкая самого замполита Академии, генерал-лейтенанта Логинова! А дедушка норову был капризного – факультетские офицеры и начальники курсов перед ним летают как молодые, а курсанты в строю вообще дрожат, как котята после ванны.
Застроил генерал третий курс, в страшном гневе проверяет причёски: «Почтальоны! Это же декадОнские хиппи! Это же мелкобуржуазные панки, а не вояки! А вы уже большие! И писать-какать нет! И чтобы было!!!» Рядом стоят трепещущие начальники курсов, генерал, обращаясь к офицерам, переводит гнев в конструктивное русло: «Вы мои пальцы, а я ваш кулак! А вместе мы…» С этими словами поднимает правую руку вверх и скручивает её в… дулю!
Затем личному составу дана команда разойтись по комнатам. Начинается собственно шмон. Генерал входит к нам в комнату. На двери весит «Даная» Рембрандта (репродукция, сделанная ещё до того, как оригинал в Эрмитаже кислотой залили, напомню сюжет – голая баба на кровати), а на стене висит картина Саврасова «Грачи прилетели» – весна, церквушка, грачи в небе и на земле. Полковник Серпомолот, разъяренный, как бешенный слон во время неудачного гона, шмонает соседнюю комнату. Оттуда явственно слышится топанье его кованых сапог и трубные завывания, в наиболее острых моментах переходящие в громкий, нечленораздельный рёв.
Генерал Логинов удовлетворённо слушает рулады полковника, потом замечает картину на двери. Он некоторое время пристально смотрит на «Данаю», но вот его брови ползут вверх и глаза вываливаются из орбит. Похоже, он уже дал свою оценку живописи эпохи Ренессанса. Наконец генеральские щёки начинают нервно колыхаться, он набирает в лёгкие воздуха побольше и орёт: «Это что!?» Старший по комнате, курсант Женя Велиев, тихо отвечает: «Рембрандт, Даная». Генерал вылетает из комнаты, с силой ударив по двери. В коридоре сиреной воет его фальцет: «Нет! Это порнография и три наряда!!!»
На его вопль в комнату тут же врывается Серпомолот. Дверь прижата к стене и «Данаи» не видно, зато видно «Грачей». Полковник тупо смотрит на картину и в гневе повторяет генеральский вопрос:
– Это что!?
– Саврасов, «Грачи прилетели».
– А начальник курса разрешал!?
– Нет.
– Так, вот, если начальник курса разрешил – то пусть прилетают, а раз нет, то ПОРНОГРАФИЯ!!! Пять нарядов!
Курсант, срывая картину со стены:
– Есть порнография!»
– Да я тебя за такой ответ вообще на губу отправлю! Порнография у него есть!
– Виноват, товарищ полковник. Есть пять нарядов вне очереди!
И пришлось всей нашей комнате стоять по пять нарядов – Жене от замполита Серпомолота, и нам по «пятаку» потом Автоковбой приписал за компанию.
ВКУСОВАЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ
На третьем курсе сдавать «патан», или патанатомию, если уж официальную терминологию использовать. На втором курсе «патан» у нас вёл капитан Сидорин, или просто Сидероз, как все его называли. А на третьем курсе капитан Сидероз исчез, а появился мaйор Сидероз. Все нормальные капитаны такую трансформацию в выходные делают, но Сидероз соригинальничал – еще во вторник у него на погоне куча мелких звёздочек, а уже в четверг – одна большая. Значит вчера процесс той самой метаморфозы и происходил. А что процесс был по правилам, мы не сомневались – это по похмельному лицу полумертвого Сидорина сразу видно было. Да какой там полумёртвого – большинство трупов в его секционной живее выглядело.
Зашёл Сидероз в класс, взъерошенный много больше обычного, бледный и слегка пошатываясь. Мы поздоровались и сразу же поздравили с присвоением очередного воинского, а он только рукой махнул – нехорошо, видать, себя чувствует. Раздал нам «крестики-нолики» – его фирменный экспресс-опрос, сам на стул сел, голову рукой подпёр и всем видом нам показывает: ребята, сегодня меня не трогайте. И видно, что его сушняк мучает – всё время в угол класса смотрит, где раковина и водопроводный кран.
А занятие у нас было в общем-то халявное. Типа лабораторной работы. Нам поставили кучу химикатов и дали подготовленные кусочки тканей – мы эти стекляшки должны были разными методами покрасить – анализ биопсии по-быстрому. И, как положено, среди всяких склянок у каждого перед носом стоит плоский стаканчик со спиртом для фиксации препарата и отмывки лишнего красителя. Мы себе копаемся потихоньку, радуемся, что сегодня Сидероз опроса делать не будет.
Сидел, сидел Сидероз и, видно, пить ему охота, невтерпёж уже. Он давай на часы смотреть – скоро ли перерыв? Минут пятнадцать до перерыва не досидел, срывается и выходит из класса. Через пару минут опять заходит. Очевидно, уже сушнячок утолил, а в руках держит большую колбу и обычный стакан. В колбе на донышке миллилитров двести прозрачной жидкости. Он на горлышко колбы бережно стакан надел и сверху салфеточкой прикрыл. Такой вот аккуратненький натюрморт на преподовском столе – как графинчик у докладчика на партсобрании.
Когда Сидероз на перерыве из класса вышел, стали мы гадать, что у него в этом графине налито? Вода, водка или спирт? Заглянули в графинчик, а там проза жизни – обычная вода. Наверное, Сидероз решил, что некультурно будет перед курсантами, в углу согнувшись, воду из-под крана хлестать, вот и устроил себе персональную поилку. Тогда мы решили подшутить. Взяли и из наших плоских стаканчиков ему в колбу спирта добавили. И солидно получилось – если не водка, то лишь чуть-чуть слабее. А весь его натюрморт обратно восстановили.
Заходит Сидероз. Продолжаем занятие. Минут двадцать прошло. Берёт Сидероз свою колбу и наливает пол стакана. Подержал чуть в руке для вида – мол, не так уж сильно меня жажда мучает, и давай интеллигентно так, мелкими глотками пить. Глотка четыре сделал, но на середине следующего замирает, поперхнувшись, ставит стакан на стол и обводит взглядом курсантов. Стоит гробовая тишина. Сидероз закатывает к небу глаза и морщит лоб – явно что-то пытается вспомнить. Наверное, вчерашний день. Вдруг его лицо озаряется и губы расплываются в блаженной улыбке. Вроде как в немом кино: «Эврика! Теперь мне всё ясно!!!» Сидероз молча встает и быстро выходит из класса.
Мы в панике: ну всё, влипли, за ИО или начкурса побежал! А тогда на кафедре патанатомии был очень стрёмный период – их бывший глава (по-моему полковник Болихин, если не изменяет память) написал записку «Не помогает даже седуксен» и того – повесился. У этого профессора потом на его родной кафедре опухоль мозга нашли. Так вот, другой профессор, свежеиспечённый ИО (исполняющий обязанности) безвременно усопшего начальника, в андроповский период дисциплину и успеваемость всемерно укреплял и углублял. Короче, не совсем правильное время для крутого залёта.
