Тот самый сантехник 6 (СИ) - Мазур Степан Александрович (электронные книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗

А ему-то как раз нужно всё делать правильно. И для пятого разряда квалификации придётся выучить уже конструктивные особенности различных видов оборудования. распознавать технические условия для различных видов работ. Знать правила испытаний на балансировку. Уметь составлять построения для сложной разметки, а также хоть на глаз определять и устранять износ деталей, но лучше оборудованием. Задача не сложная, но если он сразу сдаст и на пятый разряд в свои неполные двадцать лет, то вместо уважения, как к специалисту, получит недоумевающий взгляд работодателя и восклицание «чё ты мне голову морочишь? Ты где бумаги купил?! Ты же ещё молодой!».

Беда в том, что людей, заказывающих ремонт, это не интересовало. Русские люди верили в каждого заочно. Главное, обозначить стремление.

Что касается разрядов, Боря ничего покупать не собирался, так как знал на зубок всё, что касается своей профессии. Но и доказывать то, что он не верблюд — не стоило. Всему своё время. Так ещё дворник Аполлинарий Соломонович говорил, выходя в метель на работу.

— Боря, я в магазин! Ленка тут поиграет пока, — донеслось от Дарьи из коридора тем временем и сантехник остался с обоями и обойным клеем один на один.

Не то, чтобы их учили в ПТУ имени Артёмия Тапочкина и обои клеить. Но в гараже же клеил. До сих пор висят. Пожелтели, правда. И в пятнах.

«Но главное обозначить намеренья!» — напомнил внутренний голос.

Боря вздохнул, потянулся и уже собирался взяться за работу, как на кухню зашла маленькая Ленка. Ей лет пять. С телефоном у уха. Пара косичек с цветными резиночками. Важная вся. Лепечет что-то в ответ и руками к газовой плите вдруг потянулась, поворачивая все конфорки одну за другой.

Глобальный только рот открыл от удивления, пропустив начало представления, а из динамика следом уже доносится приятный женский голос:

— Всё включила? До чего послушный ребёнок. Теперь закрой все окна и жди. Мы проверим подачу газа с базы, а ты пока считай до ста и никуда не уходи.

«Вот так живёшь, думая, что тебя и твоих не коснётся, а потом — бац. И всё… коснулось», — первым отметил это дело внутренний голос.

— До ста я не умею, — ответила Лена тем временем.

— Это десять раз по десять, — терпеливо разъясняла женщина на чистом русском языке. — Как досчитаешь, найди спички и зажигай. Так мы поймём, что всё хорошо и твоей маме с тётей не о чем беспокоиться. Ты ведь у мамы умница?

— Умница.

— Тогда считай и зажигай.

— Ага, поняла, — ответила маленькая Лена и посмотрев на закрытое окно, спокойно начала считать. — Лаз, два, тли…

Затем маленькие ручки потянулись к верхней выдвигашке в столешнице, где покоилась пачка со спичками.

Боря перекрыл подачу газа на счётчике и закрыл все конфорки. С заметным трудом, как можно спокойнее, взял у ребёнка телефон и вышел в другую комнату.

Плотно закрыл дверь и только там его прорвало:

— Вы охуели там в край, черти ёбанные?! На детей покусились? Я тебя, падаль, с того света достану и не только по Польше говном западэнским размажу, но и всех нахуй в Ла-Манш скину следом и сверху нассу!

Боря кричал несколько минут к ряду, пока не понял, что в телефоне давно отключилась связь. Тогда он разбил телефон о стену и долго и старательно его топтал. Руки тряслись, глаза налились кровью. Адреналин хлестал через край.

Глобальный и не сразу понял, что стоит у окна, тяжело дыша, а на него в проходе стоит и смотрит Дашка, позади которой плачет ребёнок, у которого отобрали и разбили телефон. А рядом с ними стоит Татьяна Юрьевна с полным пакетом продуктов.

— Боря… ты чего? — удивилась Дашка.

— Чего-чего, — невпопад ответил обычно спокойный как танк Боря и поспешно вышел, пока снова не прорвало. Только одевая верхнюю одежду в коридор, он бросил через плечо. — Рано ей ещё телефоны носить!

И ушёл, пока снова чего-то не наговорил. Внутри бурлил огонь.

Ребёнок перестал плакать, обнял Дашку. Та застыла, глядя на дверь. Конечно понятно, что в таком состоянии обои не наклеить. В гневе можно лишь карать и разрушать миры.

И только Татьяна Юрьевна, опустив пакеты на пол, томно вздохнула, отмечая как поплыла от столь строго голоса мужчины. Лучшего господина не то, что в городе, во всей области не найти.

— Ле-е-ен, — протянула Дашка, опустившись на коленки перед ребёнком. — А что случилось?

— Я разговаливала с тётей по телефону.

— Какой тётей?

— С начальницей газа, — объяснил, как мог ребёнок. — Самой главной.

— И что она говорила?

— Про маму сплашивала и тебя. А потом сказала включить газ и пловелить.

— Зачем проверить?

— Чтобы помочь маме и тёте. По хозяйству.

Посмотрев на Татьяну, Дашка молчала, не зная, как реагировать.

— По стране то и дело проскальзывают известия о взрыве бытового газа в квартирах, — напомнила двоюродная сестра и первой пошла проверить газовую плиту.

И тут до Дарьи дошло. Посмотрев на обломки телефона на полу пустой комнаты, она крепко обняла ребёнка и не могла разжать объятий почти минуту. Не будь рядом Бори, племянницы у неё могло уже и не быть. А может и квартиры с доброй половиной соседей.

И тут Дашка поняла, что готова простить всё по вновь отложенному ремонту и невнятным полусемейным отношениям. Но не готова терять родных и близких.

Боря же вышел из подъезда, сел за руль автомобиля и с трудом заставил себя посидеть ещё несколько минут, прийти в себя.

Хотелось гнать в военкомат. Всегда есть добор к частичной мобилизации. Пойти добровольцем, пройти обучение, получить автомат в руки и гнать эту фашистскую орду до самой Испании. Что может быть проще?

Ясно же, что на одних «звонках мошенников» и подлых разводах детей это всё не остановится. Взрываются мосты, жилые дома, обстреливаются из артиллерии приграничные территории, просачиваются ДРГ. Шац говорил, что следом полетят БПЛА, если дать слабину на передке. А чтобы не было слабины, музыканты вгрызлись в Соледар, помогая на одном участке, пока вооружённые силы держат пару тысяч километров фронта.

Боря понимал, что надо что-то делать. Но что конкретно — не ясно. Пока идёт шёпотом так и не объявленная гибридная, сетецентрическая или какая другая война двух и более сторон, мирные жители гибнут ровно также, как при войне обыкновенной, открытой, ясной и «честной». Если войны вообще бывают честными.

Пока люди в пиджаках путаются в определениях, чтобы экономический вопрос и прежде стоял в приоритете над моральным, рука сантехника потянулась к телефону.

Нужно было поговорить с Шацем. Выяснить чем может помочь. Разведать обстановку, потом действовать. Но едва взял в руки телефон, как на дисплее отобразилось «Зина-массажистка». Так Боря занёс в телефон пока не состоявшуюся жену Князя.

— Да, Зин?

— Боря, здорова! Тут пиздец. Заселили в какую-то лачугу, — начала без раскачки Зина. — Тёма кашляет так, что падает в обморок. А куда ему падать? Он и так лежит!

«Тёма?» — прикинул внутренний голос и тут же припомнил: «А, Артём Иванович Князев».

— Почему кашляет? — пока не слишком въезжал в происходящее Боря.

Мыслями он был там, давил фашистскую гадину, раздавал пиздюлей на сдачу нацикам и наймитам в свастиках, рунах и нашивках с орлами. А обстоятельства говорили — надо быть тут, гастербайтеры одни со всей работой не справятся.

— Говорю же, палата чумная! — даже не думала сбавлять оборотов Зина. — Вип-хуип, телевизор, холодильник, толчок, все дела. А стены все в плесени. Он первые сутки после реанимации ещё держался, а сегодня кашляет как чахоточный.

— А почему она в плесени? Не обрабатывают?

— Каждый день обрабатывают, да толку то? Опять появляется. Говорят, какой-то светловолосый долбаёб плитку осенью клал. А на выходе как хуй положил. Причём так, что всё цветёт. Пространства в двухместке сам, понимаешь, мало. Мы то с Кирой хоть по очереди тут, а князик этим всем дышит круглые сутки. Бедолага в маске и так еле сопит, — тут она сделала голос потише, но проникновеннее. — Борь, сделай что-нибудь, а? А я тебе кочерыжку подёргаю.