Кремлёвские тайны - Мусин Камиль (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Из соседней комнаты его окликнет прикованная к постели мать, бывшая заслуженная учительница пения – и он, извинившись, вынесет судно, пошуршит там чем-то еще и, наконец, вернется ко мне и плотно прикроет за собой дверь с надорванным и пожелтевшим календариком на 1989 год с Клаудией Шифер.
– Может чаю?
А я, которая делала вид, что рассматривает корешки томов «макулатурных» Майн-Рида и Эжена Сю в пыльном книжном шкафчике, наконец, обернусь и, исподлобья взглянув в его честные глаза, расстегну первую пуговичку на блузке и спрошу хриплым голосом:
– А водка есть?…
Проклятье, снова оцепление. Быстро же они реагируют. Машины в потоке стали замедляться, вдалеке замаячили военные.
Водитель, не переставая ругаться – фокус его внимания уже вышел за пределы бывшего СССР и теперь мы выслушивали нелицеприятные характеристики поляков и румын – резко свернул.
Андрей завертел головой. Машина мчалась по какой-то безлюдной промзоне.
– Шеф, тормозни, мы выходим, – решительно сказал Андрей, но тот, не прерывая свой монолог, умудрился объяснить, что «сейчас выберемся, он знает лазейку».
Машина въехала на какую-то безлюдную автобазу, поплутала между шеренг автокранов и поливальных машин, заехала в ангар и встала. Водитель резко замолк и вышел, вынув из зажигания ключ. Все это случилось очень быстро.
– Попали… – оценил Андрей.
Сразу за нами в ангар въехали несколько черных волг, и наш жигуленок в одно мгновение окружили несколько десятков рослых жлобов. В окна уперлись дула пистолетов.
– Выходим, – вздохнув, сказал Андрей, – ничего не попишешь.
Нас выволокли из машины, относительно вежливо связали и посадили на стол рядышком. Даже не обыскивали. Сумочку и коробку бросили рядом.
И как будто забыли.
Рядом с нами остался только один охранник, остальные разбрелись по ангару, а часть собралась вокруг водителя жигулей, который уже не так спеша, но с тем же пафосом излагал причины своего непреодолимого отвращения к англичанишкам и французишкам. Зрители одобрительно кивали и подбадривали оратора.
Подъехали еще машины.
– Питерские… – сказал кто-то.
Повылезавшие на свет божий «питерские» заметно отличались от местных, «московских». Если первые были в основном «быки», «лоси», «шкафы» и т.п., то есть полагавшиеся на грубую силу, но в общем-то предсказуемые и даже добродушные пацаны на государевой службе, то вторые выглядели жилистыми и нервически бледными отморозками, с ничего не выражающими рыбьими взглядами. От них можно было ждать чего угодно в любой момент.
Прибывшие церемонно поздоровались.
Московские, хоть и не сдвинулись с мест, но заметно подобрались.
Рассказ водителя оборвался, но после небольшой паузы, все-таки шагнул через океан, к «пиндосам» и «негритосам».
Питерские сбились в свои кучки, московские остались в своих.
Время шло. То тут то там вспыхивали сигареты, да бубнил водитель. Знатный этнограф, надо сказать, в другой обстановке заслушаешься.
Наконец, проехавшись по «пидарам из Сан-Франциско», он запнулся об следующий океан. Меня так и подмывало подсказать ему: «ну же – японцы, острова», но он вдруг заявил:
– Кстати, был я тут в этом самом хваленом Питере – ну и козлы же они там все…
Я уж размечталась, что сейчас от группы питерских отделится фигура и лениво пересечет кусок пустоты, отделяющую его от водилы и его поклонников. Повиснет пауза, в тишине негромко прозвучит нечто, что я не расслышу или не пойму, в ответ громыхнет гадкое словцо – и начнется. В суматохе мы с Андреем как-нибудь развяжемся ведь руки связаны впереди, а не за спиной и если зацепиться зубами… Да и зачем – вот же сумка рядом, а в ней костяной нож!
Нет, увы.
Прошел какой-то мне незаметный сигнал. По рядам вертухаев пробежало смятение. Все вскочили и некоторые принялись по-военному оправлять на себе курточки.
Откуда-то из бездонной глубины ангара тихо выкатилось несколько черных мерсов и еще какая-то желтая машинка в конце. Помещение стало напоминать автосалон в базарный день.
Из переднего мерса вышел Сам и еще какие-то типчики, которых я видела у ресторана. Ростом еще меньше его.
Один из них ломаным фальцетом крикнул «Вольно!».
Процессия подошла к нам.
Сам сначала осмотрел Андрея, потом подошел ко мне. Свита послушно просеменила за ним.
– Вы по-прежнему жаждете меня изнасиловать? – я произнесла это как можно более громко.
Он ухмыльнулся и, выдержав паузу, отчеканил:
– Охота прошла.
Видимо, он ожидал от меня дерзостей и применил эту «домашнюю заготовку».
Московские угодливо заржали. Питерские сохранили невозмутимость.
– Гнусливое животное. – только и нашлась прошипеть я.
Тем временем желтая машинка, приехавшая последней, нагло протырилась сквозь толпу прямо ко нам. Откинулась наверх дверь, из машины не спеша вылезла вся из себя донельзя прикинутая мочалка и, развязно виляя бедрами, подошла ко мне.
Бесцеремонно оттеснив Самого, взяла меня за лицо холодными и пахнущими каким-то невероятными духами пальцами и внимательно его осмотрела, как тушку курицы в магазине.
– Не, такой я не помню.
– Точно?
– Точно. Не было тогда такой у папаши. Даже в обслуге.
Я рассмотрела ее. Сквозь наслоения косметики и бранзулеток было видно, что это совсем еще молодая женщина.
Лицо ее можно было даже назвать красивым, если бы оно не было немножко непропорционально вытянуто вниз. Но это вовсе не портило ее и даже придавало некоторую неподражаемую индивидуальность этой особе. Именно особе, ибо слово «девушка» совсем не вязалось со стоимостью надетого, развешанного, намазанного, набрызганного – но наиболее ясно ощущался некий ясно витавший вокруг нее дух бесшабашной и циничной порочности, полностью уверенной в себе, всегда «берущей свое» и не ведающей ничего другого.
– Неее, – твердо повторила она и – это не наш вариант.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Папаша бы вообще на такое сооружение не на запал. Даже выпимшы. Зуб даю.
Она криво усмехнулась, и я увидела – зубы были о-го-го, как у лошади. Тут я, наконец, узнала ее. Та, которой в этой стране можно все. Сразу вспомнились те ужасные, неестественные и леденящие кровь слухи, которые только шепотом пересказывались в курилках пресслужб.
