Остров тетушки Каролины - Пиларж Франтишек (читать онлайн полную книгу txt) 📗

Франтик поглядел на небо. И когда увидел, как чайка с испуганным и жалобным криком метнулась прочь от клубов черного дыма, валивших из трубы, пришел к окончательному выводу, что никогда не будет лежать его сердце к «Алькантаре». Если бы можно, он бы тотчас убежал отсюда. Но сделать это никак нельзя. Во-первых, теплоход находился уже далеко в открытом море, во-вторых, где-то в его недрах томилась тетушка Каролина, и каждая миля неудержимо приближала ее к роковому концу в виде котла людоедов. На этом огромном стальном чудовище, называемом «Алькантарой», разыскать тетушку было труднее, чем найти иглу в стоге сена.

Спросить кого-нибудь? Но кого? Правда, палуба кишмя кишела мужчинами и женщинами, но почти все они походили на принцев Уэльских и королев Елизавет: не удивительно, что Франтик сомневался, знают ли они Каролину Паржизекову из Глубочеп. Было еще одно обстоятельство, несколько озадачившее Франтика. В глазах пассажиров, невольно обращавших на него внимание, отражалось изумление и крайнее недовольство. А одна маленькая девочка с прелестно завитыми локонами, увидев его, вскрикнула в страхе и с плачем бросилась в объятия своей мамы. Сначала Франтик не мог сообразить, в чем дело. Но случайно взглянув на рукав своей рубашки, откуда вылезал голый локоть, на рваные тапочки с торчавшими из них грязными пальцами, он сразу все понял.

Только теперь до него дошло, какой необдуманный шаг он совершил, поднявшись на палубу этого проклятого теплохода в столь неподходящем для путешествия виде. Правда, его костюм удобен, легок и прост. Франтик был убежден, что если бы ему вздумалось прокатиться на пароходе, ну, скажем, от Браника до Ярова, то он не услышал бы ни одного замечания со стороны пассажиров. Но взгляды пассажиров «Алькантары» были, очевидно, совершенно иными. Догадка вскоре подтвердилась: в конце палубы неожиданно появился мужчина в морской форме. Увидев Франтика, он сердито фыркнул и, угрожающе сжав губы, решительным шагом направился прямо к нему.

К счастью, Франтик вовремя заметил опасность. Обнаружив неподалеку от себя трап, ведущий куда-то вниз, он метнулся к нему. И опять ему вспомнилась милая «Святая Лючия». Там в трюме всегда царила непроглядная тьма, и человек, ищущий одиночества, мог найти множество 'уголков, словно нарочно предназначенных для этой цели.

Но не приходилось думать, что на «Алькантаре» встретится что-либо подобное. Коридор, по которому он бежал, был застлан красным ворсистым ковром, вдоль его стен тянулись два бесконечных ряда ослепительно белых дверей, через них непрерывно входили и выходили все новые и новые принцы Уэльские и королевы Елизаветы. И ни одна из этих дверей не внушала ему доверия настолько, чтобы он решился постучать в нее с надеждой, что его впустят, вежливо пригласят присесть, дадут чашку чая с пирожным, поболтают с ним, а вечером уложат спать.

Поэтому Франтик продолжал мчаться вперед; минуя бесчисленные лестницы и коридоры, он все глубже и глубже опускался в недра парохода. Теперь «Алькантара» представлялась ему не то высоченным небоскребом, не то бездонной бочкой. Постепенно мягкие ковры стали исчезать, девочки с завитыми локонами больше не встречались. Но людей не убавлялось. Однако они не выглядели такими беззаботными и румяными, как пассажиры верхних палуб. Они скорей были похожи на пана Скочдополе, браницкого почтальона, у которого имелись велосипед и шестеро детей, но отсутствовал текущий счет в банке. Воздух тут был спертый, откуда-то из глубины доносился глухой шум работающих машин.

И вдруг все кончилось. Последний коридор, в который попал Франтик, упирался в тупик. Мальчик оказался в положении загнанного в – угол мышонка, не было никакой надежды скрыться, если бы его заметили.

Коридор выглядел очень странно. Узкий, мрачный, грязный, с голыми стенами, похожий на гроб бедняка; никаких признаков жизни, кроме далекого назойливого стука машин; очевидно, они работали где-то глубоко внизу. В этом неприветливом коридоре была всего лишь одна дверь. Как раз перед ней Франтик и остановился.

Подобно коридору, дверь тоже была странная. Она вовсе не соответствовала облику «Алькантары». Даже в этом коридоре она выглядела необычно. Впрочем, она всюду казалась бы инородным телом. Это была тяжелая дубовая потемневшая дверь, обшарпанная, изъеденная жучком, шероховатая, вся в трещинах, со старомодной изогнутой ручкой, такой стертой, точно она служила уже сто лет. Дверь украшала наверху грубая резьба, изображавшая плывущую по бурному морю колыбель. Изрядно стершуюся от времени резьбу сплошь оплела паутина.

Прошло немало времени, пока Франтик все это рассмотрел. Первой его мыслью было выбраться как можно скорее из ловушки, в которой он очутился. Но пришедшая в голову догадка удержала его на месте. Ведь дверь затянута густой сеткой паутины, значит, она давно не открывалась. А раз так, она ведет в помещение, где можно спокойно укрыться.

Довод этот звучал настолько убедительно, что Франтик поднял чемодан тетушки Каролины и, подойдя к двери, взялся за ручку. И тут произошло сразу несколько событий.

Во-первых, взор Франтика упал на маленький запыленный клочок бумаги, прибитый над ручкой и не замеченный им до сих пор; на бумажке корявыми буквами было выведено карандашом два слова:

Джон Смит

Во-вторых, где-то па повороте коридора раздались шаги, которые явно приближались.

Одновременно сквозь дверь до Франтика донеслись загадочные звуки, похожие разом на чиханье, икоту и отрыжку; эту редкую комбинацию звуков дополнили грохот падающей мебели и негромкая ругань. Затем звуки стали более удобопонятными: послышался слабый, но явственный крик, точно кто-то звал на помощь.

Все эти три обстоятельства требовали быстрой реакции. В голове Франтика пронеслось: как видно, комната за дверью не пустая, в ней живет какой-то Джон Смит. Этот Джон Смит взывает о помощи и будет благодарен всякому, кто ее окажет. Приближающиеся шаги говорят о несомненной опасности, и ее необходимо избежать. Франтик без колебаний нажал ручку и перешагнул порог.

Просторное помещение, куда он вошел, окутывал полумрак. Три стены были заставлены старой громоздкой резной мебелью, на четвертой, передней стене висели в потускневших рамах портреты, изображавшие Нельсона после Трафальгарского сражения и Гладстона после перепалки в палате лордов. Под ними прибита несколькими ржавыми гвоздиками морская карта мира с четко обозначенными границами владений Британской империи. Пустые места на стене заполняли надписи вроде: «Terra incognita» [3] и «Hic sunt leones». [4]

Наверняка тут могло бы обнаружиться еще много интересного, но Франтик сразу понял, что подробный осмотр придется отложить на другое время. У стола, над перевернутым стулом склонился человек; по всему было видно, что он задыхается. Лицо его побагровело, глаза постепенно приобретали тот особый остекленелый вид, который обычно означает, что душа намерена расстаться со своей бренной оболочкой.

Долго размышлять не приходилось. Франтик, видевший на своем веку не один такой случай, подскочил к пострадавшему и со всей силы ударил его кулаком по спине.

Раздался клокочущий звук, человек жадно глотнул воздух, причем в горле у него что-то свистнуло, выплюнул на ладонь маленькую косточку и с облегчением вздохнул.

– Треска, – произнес он еще хриплым, но негодующим голосом. – Опять треска! А должен быть жареный цыпленок!

Глубокая меланхолия, которой дышали последние слова Джона Смита, тотчас пробудила в сердце Франтика теплое человеческое чувство.

– Рыбу надо есть осторожно, – проговорил он с участием. – В ней много мелких косточек. Помню, раз дядюшка Бонифаций проглотил косточку окуня…

– Не знаю никакого дядюшки Бонифация и не имею понятия, что такое окунь, – сердито ответил обитатель таинственной комнаты. Однако он быстро взял себя в руки и с изысканной вежливостью добавил: – Во всяком случае, сэр, я вам благодарен за помощь, какую вы мне оказали. Без вас я наверняка был бы уже покойником.