Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают - Величко Владимир Михайлович (читаемые книги читать TXT) 📗
Потом мы плюнули на это дело и пошли отдохнуть. Ох, и навел же на нас критику Василий Ибрагимыч за наше… неумение, и как мы ему ни объясняли ситуацию, он все равно взялся звонить кому-то и что-то говорить про пулю. Пока мы пили кофе, пришел за историей болезни хирург Лева Буланкин. Увидев наши кислые морды и услышав о наших грустных делах он сказал:
— Ну а чего вы ребята время теряете. П-а-адумаешь — найти они не могут. Ну и пусть себе лежит. Это ж не живой человек! Че ему — трупу, я имею в виду — сделается? Вот если я чего прозеваю и оставлю после операции в полости пациента какую-нибудь салфетку — вот тут страшно, — и при этом хитро покосился на Ибрагимыча: мол, а как он прореагирует на такое? Однако тот сидел с довольно безучастным видом и на Левины слова никак не прореагировал.
— Лева, не придуривайся — ты сам все понимаешь.
— Понимаю, поэтому хочу вам помочь…
— Чем? Хочешь сам поискать? — щас, кликнем санитара, он поможет!
— А мне это надо? Я сегодня с 4 утра за операционным столом — троих после автодорожки оперировал. Сейчас отдыхаю и советы бесплатные раздаю.
Зная Леву тысячу лет, я понял, что у него есть идея. А он, увидев мой вопросительный взгляд, сказал:
— Зовите Вована Великанова, психиатра нашего…
Ибрагимыч, услышав это, встрепенулся и желчно спросил:
— А почему посторонние присутствуют при обсуждении экспертного исследования?
— Да мне сказали, что вы в морге, Василь Ибрагимыч, вот я и зашел вас попроведать, узнать, как здоровье? (Пару месяцев назад Лева оперировал Ибрагимыча по поводу острого аппендицита.)
— Спасибо, хорошо, — буркнул прокурор и чуточку посветлел лицом. — Вам спасибо. Лев Николаевич! Так что вы говорили про психиатра? При чем здесь психиатр?
И мы, поддерживая вопрос Ибрагимыча, тоже вопросительно уставились на Леву.
— Господи эксперты, ну а вы-то, что смотрите так беспомощно? Вы ж были тогда… ну, когда Вован на поляне нашел потерянное? Неужель забыли?
А-а-а! Ну да! Я действительно забыл. А дело было вот в чем. На 9 мая мы с больницей ездили на речку, отдохнуть. Была отличная, летняя погода и мы славно повеселились. А там, во время нашего веселья с «возлияниями» случился инцидент — одна из врачей потеряла свою серьгу из «желтого металла». Трагедия! А попробуй найти ее в траве. Пусть и прошлогодней, но все равно задача-то не из легких. Мы, конечно, помогли искать, но все впустую. А потом наш психиатр ее нашел. И, главное, как нашел! Он сначала долго-долго расспрашивал заплаканную растеряху, потом из машины принес две изогнутые проволочки и, держа их в слегка согнутых руках, принялся методично ходить по поляне, не обращая внимания на наши язвительные комментарии. И что бы вы думали? Примерно через полчаса он нашел и принес эту пропажу. Очень тогда все удивились…
— И ты предлагаешь…
— А что, у вас есть выход? Сколько вы еще будете ковыряться. А Вован хоть вреда не принесет, ничего не попортит. Вы-то небось все уже искромсали?
После этих Левиных слов мы и впрямь подумали: а почему бы и нет, и позвонили нашему психиатру. Он, молча, выслушал и коротко сказал:
— Буду через десять минут!
Владимир Николаевич — он же Вован — высокий, худощавый человек, был всегда спокоен и невозмутим. Зайдя в морг он сразу же сказал:
— Время у меня, коллеги, ограниченно, поэтому…
— Что тебе для работы надо?
— Желательно бы посмотреть, а еще лучше в руках подержать то, что предстоит искать.
— Во, а где ж мы возьмем такую пулю? — Однако Ибрагимыч, услышав эти слова, встрепенулся и запустил руку в свой стромодный портфель.
— Вот! — и протянул Владимиру искомое — целенькую и чистую пулю калибра 5,45. Тот взял ее и, особо не рассматривая, просто подержал ее в руке, покатал с минуту между пальцами и при этом вид у него был такой, будто он к чему-то прислушивается.
— Все, — стряхнув с себя задумчивость, сказал он. — Пошли, — и двинулся в секционную, вытаскивая из-под халата две изогнутые под прямым углом… штуковины. Правда, это были уже не самодельные проволочки, как тогда на речке, а другие, видимо, купленные в магазине.
В общем, процедура поиска не была длинной. Владимир этими проволочками — рамками, как он их называл, стал медленно вести вдоль одной стороны тела, вдоль другой, и вдруг мы увидели, что над областью правого коленного сустава проволочки в руках повернулись и своими кончиками коснулись друг друга!
— Здесь, — ткнул он в колено, — то, что вы ищете!
Мы с заведующим переглянулись и засмеялись:
— Ты что, Вован? Откуда здесь пуле взяться. Туда даже кровоизлияния не идут, а где нет кровоизлияний, нет повреждений. Она что, по воздуху туда перескочила? Не может пуля там оказаться, — решительно сказал заведующий.
— Дело ваше! Хотите — ищите, хотите — нет. Но она — там. Рамка показала. — И, повернувшись, вышел из секционного зала.
— М-да, — крякнул заведующий. — Слушай, Лева? У тебя в отделении же есть переносной рентген аппарат…
— Не дам, — даже не дослушав, сказал он. — Вот еще… мой аппарат в морг потащат. Ни-за-что!
Короче, обозвали мы его жадиной и — делать-то нечего, пулю все равно искать надо! — пошли смотреть область коленного сустава. И вот при осторожном препарировании мягких тканей от правого паха до колена, под самой кожей стали обнаруживаться очень мелкие, буквально единичные кровоизлияния. Они были такие мелкие, что при обычном исследовании на них и внимания бы особого не обратили. Дойдя до колена, обнаружили маленькое щелевидное отверстие в наружной широкой связке правого коленного сустава. Ну а под ней, в проекции наружного же мениска нащупали нечто твердое. Это была искомая пуля, почти не деформированная. Вот так!
Нашему изумления не было предела. И «психическими» опытами и тем, что пуля смогла уйти туда, где мы ее и обнаружили, не оставив при этом следов в тканях бедра. Долго мы бы ее искали, если бы не Владимир Николаевич!
С этой пулей я пошел к прокурору, все еще дожидавшемуся конца исследования трупа.
— Василий Ибрагимович, вы пулю так заберете? Мы ведь в акте исследования отметим, что пулю забрал прокурор — то есть вы и все будет тип-топ! Или будете протокол изъятия оформлять…
— Я буду на вас рапорт вашему начальству писать!
— Вот тебе раз? За что это, интересно?
— А позвольте узнать, — ледяным голосом спросил Ибрагимыч, — где такая методика исследования трупа прописана — ну с этими проволочками? И пачиму при исследовании трупа присутствовали посторонние люди, а?
В общем, как это ни грустно, но прокурор да самого конца вскрытия остался Ибрагимовичем, а Василий так и не появился.
Рапорт на нас он, правда, не написал, но о том, что при исследовании трупа присутствовали посторонние люди, он все-таки устно начальству накапал. И мы получили нагоняй. Тоже устный.
Да, а нашего психиатра мы отблагодарили за помощь. Попозже, когда пришел прокурор Вася. С ним вместе и благодарили.
Вот такая практическая история случилась в небольшом городке, там, где эксперты «не боятся внедрять новые методы исследования».
Отчаяние
— …подсудимый, встаньте! — сказал судья, когда закончилось оглашение обвинительного заключения. Но сидевший на зарешеченной скамье мужчина, не ответил и продолжал молча сидеть, опустив голову. И только получив толчок в бок от конвоира, поднял голову и, с недоумением оглядевшись, встал.
— Вы все слышали, обвиняемый? Вам понятно, в чем вы обвиняетесь?
— Да, Ваша Честь! — невыразительным и тусклым голосом ответил мужчина.
— Вы признаете свою вину?..
— …так начал свой рассказ Саша Брюханов.
— Ну, наконец-то! Сподобился-таки ротик открыть, чадушко, — обращаясь к нему, сказал Михаил, — а то ведь открывал-то его только чаек отхлебывать да рыбку кушать.
— Я не кушал, я — слушал! И свой рассказ обдумывал, — насупившись, ответил тот.
— Давай, давай, не робей, — поощрительно прогудел со своего места Самуилыч.
