Трудно быть сержантом - Химэн Мак (Mackenzie Hooks Hyman) (книги онлайн без регистрации txt) 📗

Но он только покачал головой, а потом слез с ящика и сокрушенно сказал:

— Нечего и говорить об этом, теперь мы должны вернуться и признаться во всем.

И мы отправились в канцелярию. Мой приятель совсем повесил голову и плелся с таким

убитым видом; что, когда заиграли веселый марш и забили в барабаны, он даже не старался шагать в такт музыке.

ГЛАВА XXIII

Я пытался расшевелить Бена: то вышагивал, как на шараде, то брыкался- в общем, дурачился. Но он даже не взглянул на меня. Тогда я принялся его утешать:

— Представляешь, Бен, явимся мы с тобой живые и здоровые — всем на удивление, вот радости-то будет, а! Сержант Кинг, наверное, глазам своим не доверит! — И я, не жалея красок, расписал предстоящую встречу с сержантом.

Когда мы появились на пороге, сержант Кинг сидел, положив ноги на стол, и рассматривал какой-то журнал. Я шагнул вперед и оказал:

— Держу пари, вы, не надеялись увидеть Бена Уайтледжа и Уилла Стокдейла в живых, а мы здесь, сержант!

Кинг, видно, подумал, что кто-то шутит над ним. Он даже, но переменил позы и продолжал рассматривать журнал, а когда, наконец, он взглянул в нашу сторону, журнал выпал у него из рук, сам он весь подался вперед, вытаращил глаза и залепетал:

— Боже мой, боже мой…

— Ну, разве я не говорил тебе, что сержант удивится? — сказал я Бону, а он шагнул вперед и браво отрапортовал:

— Разрешите доложить, рядовые Уилл Стокдейл и Бен Уайтледж прибыли! Непредвиденная задержка, сэр! — Казалось, Бен уже снова воспрянул духом — так непринужденно он отдал рапорт.

Но сержант Кинг не сказал в ответ ни слова; он уставился на нас как баран на новые ворота и сидел все в той же позе, положив ноги на стол и наклонившись вперед, будто прирос к стулу в этом неудобном положении. Он молчал очень долго, а потом, наконец, открыл рот и зло спросил:

— Почему вы не разбились?

Вот уж нашел что сказать!

— Мы сели в поезд, чтобы вернуться, но у нас вышли деньги, пришлось зарабатывать на билет. Поэтому мы и задержались, — ответил я.

— Живы и вернулись, живы и вернулись, — повторял сержант.

— Я уже докладывал вам об этом! Сержант Кинг, все глазел на нас как-то странно и бормотал:

— Подумать только, они живы. А ведь я ездил к месту аварии и опознал их останки.

— Ошиблись, значит, — несмело сказал я. — Мыто живы, это — факт.

— Но ведь на месте катастрофы нашли ваши личные знаки и кое-что из обмундирования, хотя вся хвостовая часть самолета сгорела. Какие тут могли быть сомнения? Мне велели написать рапорт, ну я и…

— Нам все ясно, мы ведь слышали, как зачитывали приказ.

Тут сержант Кинг как соскочит на пол па как заорет дурным голосом:

— Приказ, приказ!..

— Некрасиво вы себя ведете, сержант, — сказал я.

— Мы с Беном вернулись живыми и невредимыми, а вы…

Но он не слушал и некоторое время только дико озирался по сторонам. Потом сержант принялся бегать из угла в угол; побегал побегал, остановился, прошелся спокойнее, даже лица у него вроде посветлело, и вдруг с криком: "Лейтенант, лейтенант!" он кинулся из комнаты и захлопнул дверь прямо у нас пе-ред носом.

Мой приятель заволновался, а я сказал ему:

— Не обращай внимания, Бен, ты же знаешь, что он со странностями.

В соседней комнате послышались голоса, началась суматоха. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился лейтенант. Он поглазел на нас с минуту и заорал:

— Не сходить с места, не сходить с места! — И так хлопнул дверью, что Бен подпрыгнул. Потом лейтенант снова заглянул в комнату и пригрозил:

— Если двинетесь с места- пристрелю! У Бена душа ушла в пятки от страха, и я стал его успокаивать, говоря, что они, мол, немного ошарашены, что до них еще дойдет… какая это радость встретить невредимыми людей, которых уже похоронили.

— Эх, и достанется же нам, — твердил? Бен. — Попади мы с самого начала в пехоту, не было бы всей этой кутерьмы, а теперь и, подумать страшно, что с нами сделают.

— Не робей, Бен, держи хвост пистолетом, — говорю я ему, — они просто не в духе сейчас, а вот потом, когда они свыкнутся с нашим возвращением, я еще поговорю о медалях,

Тут дверь распахнулась, ввалился лейтенант с сержантом и стал поносить нас последними словами, будто с цепи сорвался. Потом спросил, где мы были и чем занимались. Ну, я выложил все начистоту, а он выслушал и напустился на Кинга, потребовал, чтобы тот тоже ему все рассказал по порядку. А сержант свое: нашел, дескать, личные знаки, кое-что из обмундирования, а поскольку хвост самолета сгорел, то он, Кинг, решил, что мы погибли. Вдруг лейтенант как закричит на него:

— Сержант Кинг, вы можете говорить мне что угодно, но, если вы еще раз попытаетесь объяснить, как вы опознали их останки, это будут ваши последние слова! А теперь бегите к генералу и без всяких ваших идиотских выдумок попросите его не упоминать больше об Уайтледже и Стокдейле. Пусть он исключит из приказа их имена. Ведь там же мэр и даже репортеры. Стоит только писакам пронюхать, что генерал награждал посмертно двух солдат, которые в это время сидели неподалеку без единой царапинки, они же из него посмешище сделают! Торопитесь же, черт возьми, что вы стоите как пень! Сержант Кинг вылетел из канцелярии как ошпаренный, а лейтенант снова принялся распекать нас. Но он уже, израсходовал на нас весь свой запас ругательств и, кажется, не мог придумать ничего нового. В конце концов он сказал нам:

— Пройдите в комнату рядом и не смейте выходить оттуда! А если кто-нибудь войдет, говорите, что вы Джон Джонс и Джек Смит, ясно?

— Один вопрос, — оказал я. — А как же быть с медалями?

— Идите туда, куда я вам сказал! — заорал лейтенант. Ну, мы с Беном вошли в другую комнату, и лейтенант с силой захлопнул за нами дверь. Ждать пришлось недолго. Через некоторое время в коридоре послышались голоса, и узнал капитала.

— Мне что-то не верится, — говорил он. Лейтенант распахнул дверь и показал на нас пальцем. Капитан стал внимательно нас разглядывать.

— Вы убеждены в этом? — спросил он еще раз лейтенанта.

— Так точно, — ответил тот.

— Как ваши фамилии? — спросил капитан…

— Я- Джон Джонс, а это- Джек Смит, сэр, — доложил я. Капитан сурово посмотрел на лейтенанта и сказал:

— Послушайте, Джим, не водите меня за нос, вам это даром не пройдет. Вы заходите слишком далеко — глумитесь над мертвыми.

— Над мертвыми? Вот они сидят перед вами, такие же мертвые, как и вы. Этот идиот назвал чужие фамилии по моему приказу. Это они, я не сомневаюсь, сержант Кинг опознал их.

— Да, но ведь их останки опознал тот же Кинг, — сказал капитан.

— Это они, — повторил лейтенант. — Я помню этого дефективного верзилу. Сейчас главное — скрыть их от посторонних глаз, пока мы не решим, что делать. Ведь если генерал вручит награды их родителям…

— Хорошо, пошли, давайте займемся этим. Капитан вышел из комнаты, а лейтенант

прикрыл было дверь, но вдруг обернулся и зарычал:

— Вздумаете убежать- расстрел! Он снова хлопнул дверью, и Бен стал белый как мел.

— Не волнуйся, — сказал я, — все станет на свое место, как только они успокоятся. Может быть, нам даже удастся повидать самого генерала, и я тогда переговорю с ним.

— Лучше бы я остался в самолете, пусть я даже разбился бы, — простонал Бен и жалобно заморгал глазами, а потом закрыл лицо руками, готовый вот-вот заплакать.

А в соседней комнате был переполох. Мы слышали, как там ругались, бегали взад-вперед, хлопали дверьми, и Бен всякий раз подскакивал от испуга. Мне стало скучно, и я от нечего делать начал прислушиваться к тому, о чем говорили в соседней комнате. Мне удалось разобрать часть разговора сержанта Кинга с лейтенантом. Сержант сказал:

— Я доложил обо всем генералу, проинформировал его относительно сложившейся обстановки и попросил, учитывая столь необычайные условия, воздержаться от награждения посмертно тех, кого мы считали погибшими, так как вопреки всем донесениям…