Академия родная - Ломачинский Андрей Анатольевич (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Перед их отпуском Валера всех нас звал на субботник. Кто забыл социалистическую действительность, я напомню – субботником называлась работа на халяву, без денег, исключительно из-за правильных убеждений. Все причастные к Студентову дому отдыха имели правильные убеждения. Всей гурьбой мы целый день чистили и драили, а затем по сантиметрам выставляли мебель и размещали вещи согласно записям в Валеркиной тетрадке. Затем пылесосили ковры. Затем вытряхивали мешок с пылью в специально принесенную старую наволочку. И самым ответственным действом было создание «нетронутой запущенности». Надо было, тряся наволочкой, покрыть все слоем пыли. Квартира приобретала вид девственного годовалого одиночества. В финале Рябуха гордо доставал алюминиевую расческу и затворял дверь. Щелкал замок, и Студент улетал в отпуск, чтобы вернуться в сентябре и опять зажить в приличных условиях, как и подобает ленинским стипендиатам.
БЛИНЫ ПО-КАННИБАЛЬСКИ
На пятых курсах с питанием было туго – курсантов организовано кормили только до третьего курса, а дальше или в общепите, то бишь в любой столовке Ленинграда, или сам готовь. В общепите дороже, к тому же всегда куда-то идти надо. Вот мы и готовили сами, как могли. Я, кстати, за эти три года так жратву варить научился, что до сих пор жене фору даю! Хотя мои способности были ничто по сравнению с Колиными. Вспомнить хотя бы, как он пёк блины – брал две сковородки, хорошо их прогревал, а потом пёк блинчики, как жонглёр в цирке: подкидывал блин со сковородки, тот в воздухе переворачивался и точно другой стороной в сковородку падал. И так в две руки. За этот талант Колю все просили блинов напечь, особенно на пятых-шестых курсах, когда в расположении курса кухни появились. Коля обычно не отказывался, так как с каждой выпечки долю имел.
Как-то раз заходит к нам в комнату Сив:
Коля, напеки нам блинов, мы тебе четверть отсыплем, и еще с нами покушаешь.
Неси тесто.
А мы не знаем, как его делать.
Берешь два стакана муки, но не полных, а под рубец; три столовых ложки постного масла, ложку сахару, чайную ложку соли, чайную ложку соды, яйцо и литру пахты. Выливаешь в кастрюлю и вилкой замешиваешь, чтоб комочков не было. Всё! Как будет готово, позовёшь. Я на двух сковородках быстро напеку.
Сив ингредиенты на бумажку записал и пошел в «Чипок» – продовольственный магазин прямо через дорогу напротив Факультета. Через десять минут приходит: «Все купил, кроме пахты. Она там не продается».
Коля родом из Воронежской деревни Гвазда, язык там изобилует диалектизмами. Вот он Сиву и отвечает: «Ну ты, военный, даёшь! Кто же пахту продает? Её делать надо! Ладно, зайди в мою комнату, там у Лома под кроватью полно. Отольёшь литр».
В этот день я на свою научную работу в Центр крови и тканей поехал. Мой научрук докторскую писал, и захотелось ему узнать химическую силу взаимодействия антител с антигеном при резус-конфликтах. У одной беременной был страшный резус-конфликт, и её лечили плазмаферезом. Кровь выводится в специальную стерильную центрифугу, оттуда плазма сливается, а клеточная масса насосом опять в вену закачивается. Попросил мой научный руководитель с этой человеческой плазмой съездить в один НИИ, где мне предстояло разогнать все белки по фракциям, выделить антирезусный гаммаглобулин и измерить аффинность его активного центра. Взял я бутыль с отсепарированной плазмой этой беременной тётки и поехал на курс – в НИИ ехать было уже поздно. Ну и поставил этот человеческий материал до завтра себе под койку, где у меня всегда куча всякого хлама валялась.
Что такое пахта, Сив так толком и не понял. Но если ясно, где стоит, то и понимать не надо. Полез Сив ко мне под кровать. Меня в тот момент на курсе не было. Среди всякого барахла стояла у меня под кроватью трёхлитровая банка скисшего молока, где простокваша уже поднялась и отделилась от сыворотки, по-Колиному – пахты. А рядом стояла аккуратная бутыль со стабилизированной плазмой беременной женщины. Других жидкостей под кроватью не было. Сив знал, как выглядит скисшее молоко, поэтому, руководствуясь элементарной логикой, он выбрал другую бутыль. В его понимании это и была пахта. Дальше он всё сделал как Коля учил.
Начал Коля блины жарить. Не получается его фирменным методом блинчики вертеть – прилипают. Пришлось использовать общепринятую методику – лопаткой переворачивать. Медленно получается, Коля злится. Наконец всё пожарил. Взял себе ровно четверть и отнес к нам в комнату сберечь на общий ужин. А сам прихватил банку варенья и своего фирменного деревенского блюда – смесь топлённого сливочного масла с мёдом половина на половину. К блинам лучшей приправы я не пробовал. Пошёл он со своим деликатесом к Сиву в комнату.
Сели они жрать. Блины очень вкусные получились, вкуса необычного – отдают яичницей с беконом! От Колиного варенья и масломёда сразу отказались, сбегали на первый этаж в буфет за сметаной. Со сметаной вообще пальчики оближешь. Сожрали всё и ещё хочется. Сив и говорит:
Я таких блинов отродясь не ел. Даже бабка моя, которая по блинам профессор, и та такие печь не могла. Коля, неси своё, что отложил, мы тебе еще теста сделаем – своим в два раза больше напечёшь.
А пахта там осталась?
Да целая половина!
Тогда какие проблемы! Сделай мне тесто, как в прошлый раз, а я пока пойду покурю, схожу вниз почту проверить, ну и за одно и за сметанкой в буфет зайду.
Коля возвращается, а тесто уже готово. Он и его пережарил. Все от пуза нажрались и мне оставили. Я поздно пришел, поэтому пришлось блины есть холодными (микроволновых печей тогда не было). Но все равно блины были исключительные – нежные, с запахом жареного мяса, а вкус вообще не описать.
Сытые и довольные, улеглись мы спать. Утром собираюсь на занятия, надо взять с собой бутыль с плазмой, чтоб на курс потом не заходить, а сразу в институтскую лабораторию ехать. А бутыль пустая! Я в гнев: «За каким хреном?! Какая бешеная обезьяна мою плазму вылила?»
Коля сразу: «Я не брал, да и вообще я эту бутылку первый раз вижу!» И тут замирает на полуслове, быстро ныряет под мою кровать и достает полную банку кислого молока:
Сив – падла, урод, козёл, мудак! Да вообще для таких организмов ещё слов не придумали!
Коля, что такое в самом деле?
И Лом, и ты, и я, и вся Сивовская комната после смерти в Ад пойдем, за ужасный грех – КАННИБАЛИЗМ!!! Мы вчера на крови беременной бабы блины сделали и этими блинами наелись, как дурни мыла! То-то сучий потрох такой вкусный был. И бляха-муха за ночь-то переварилось всё, уже не выблюешь.
Нашли Сива. Гад Сивохин Колину догадку полностью подтвердил. Решили мы всей кучей в ближайшую субботу сходить в Собор, что на Рылеева. Хоть мы и были атеисты, мерзость содеянного требовала очищения. Но, если честно, главная причина была другая – простое любопытство. Мы этот культпоход давно планировали, а тут роскошный повод появился. Такой махровый грех искупить – что называется, экскурсия с экзотикой! Приятное с полезным.
После школы (это мы так занятия в Академии называли) пришли мы, блиноеды и пара любопытных в собор. В форме. Фуражки, правда, при входе сняли. У бабушек спрашиваем, такая-то история, что делать, может, клизмы со святой водой ставить или ингаляции кадильным дымом делать? Опять же, «Кагор» есть – вино вкусное, церковное, может, это очищает? Тогда сколько бутылок на человека минимальная доза?
Бабушки в ответ спрашивают, а сами-то крещёные? Чёрт возьми, ни один из нас не крещёный, тогда это не модно было. После такого ответа бабульки нам вежливо говорят: «А идите-ка вы в Ад, нехристи, людоеды-анчихристы, и будет вам там плач, стон, скрежет зубов и мука вечная в геене огненной!» Спасибо за информацию, отвечаем. И уже собираемся уходить. Вдруг видим, идёт какой-то дедок в чёрной рясе и смешной шапке, с длинной седой бородой и прической как у индейца. Мы его тормознули: «Ваше Превосходительство, Товарищ Ангидрид, помогите ради всех святых самого высокого звания! Здесь ни от кого помощи не допросишься в вопросах очищения грехов».
