Хоровод нищих - Ларни Мартти (онлайн книга без .txt) 📗

«Уважаемый Господин Писатель!

Я был вынужден купить на Ваши деньги кое-что для себя. Но поскольку Вы устроились хорошо, то, очевидно, не пожалеете сделать мне такой незначительный рождественский подарок. Было весьма приятно начать праздновать Рождество в Вашем обществе. Надеюсь, скоро встретимся. Уверен, что Вы не забудете меня. Мой адрес: Хел. Сан. отд. объявлений, псевдоним «Консул».

Ваш верный друг Тату Хайстила. Хельсинки.»

Перед глазами Йере все поплыло. Небо его жизни оказалось покрытым толстым слоем глупости. Он вышел в гардероб и ничуть не удивился, когда на него надели старое, сильно поношенное пальто господина консула. Только на улице он стал постепенно приходить в себя. Сначала заплакал, но, увидев, что прохожие пожимают плечами, глядя на него, плачущего, он стал ругаться вслух. Однако такое поведение в преддверии Рождества, когда каждый пытался показать себя с лучшей стороны, выглядело непозволительным. Не одобрил его и полицейский, у которого, помимо прочего, было лицо прогрессивно мыслящего человека и сильные руки. Он схватил нарушителя предпраздничного порядка и спокойствия и вывел его из толпы. Йере с горечью объяснил, что у него обманом отняли все деньги и пальто.

– Пальто же на вас, – сказал полицейский.

– Это не мое.

– Значит, краденое? Следуйте за мной.

Государство предложило Йере своеобразную помощь. Его отвели в полицейский участок, и он предстал перед суровыми глазами комиссара. Йере охватила тоска по Лидии. Только жена могла вытащить мужа из рук полиции, поскольку его слова еще не были занесены в протокол допроса. У Йере была причина опасаться официальных властей. Хотя комиссар при его появлении и начал насвистывать, это вовсе не означало, что он настроен добродушно. Комиссар переговорил с полицейским, а затем задал Йере целую кучу вопросов: имя, фамилия, место рождения, пол, гражданское состояние, адрес…

Йере робко отвечал. Казалось, перед ним сидит само государство. Материалов для обвинения более чем достаточно. А главное – как это угораздило вас нарушить закон под самое Рождество? Неужели не понимаете, что я отец семейства и у меня полно других дел?

Допрос начался нежданно-негаданно.

– Сколько было денег?

– Немногим более четырех тысяч марок.

– Больше четырех тысяч. Какими купюрами?

– Две по тысяче, а остальные… более мелкие…

– Вы помните номера купюр?

– Нет.

– Плохо дело. Это затрудняет следствие. Кстати, где вы получили такую большую сумму?

Йере замолчал и в смущении стал рассматривать казенный письменный стол, совершенно не осознавая, что молчание вовсе не золото, если государство уже давно отказалось от золотого стандарта.

– Не можете ответить? Где вы получили деньги?

– От невесты.

– А она откуда их взяла?

– У нее были… Она вернулась из Америки…

– В каком штате, в каком населенном пункте и когда?

– Не знаю.

– Ну, а кто же ей дал деньги? Отвечайте!

– Князь, наверное…

– Какой князь?

– Я его не знаю.

– Отвечайте прямо, кто такой князь. Он преступник?

– Я не знаю…

– Значит, отказываетесь отвечать. Но вы еще у меня признаетесь.

Крепкая рука написала государственным пером на казенной бумаге несколько строчек. Нажим продолжился:

– Когда вы обнаружили пропажу денег?

– Тогда, когда отдал их ему…

– Отдали? Только что вы утверждали, что их у вас украли. Следовательно, вы дали ложные показания, за что закон наказывает. Послушайте-ка, дорогой господин, вас когда-нибудь подвергали тестированию, я имею в виду ваш разум?

Йере вспомнил психотехнический экзамен директора Сувисумпело, во время которого он оказался разумнее среднего индивидуума, и ответил:

– Один раз.

– Что один раз?

– Тестировали.

– Это меня не волнует. Кстати, вас обыскивали?

– Нет.

– Вот как! Тогда изучим содержимое ваших карманов сейчас. Руки вверх! Стоять на месте. – Комиссар вышел из-за стола, приблизился к Йере и начал шарить по карманам поэта. В кармане пальто был обнаружен ключ.

– Что это за ключ?

– Не знаю.

– Следовательно, поддельный?

– Но он же принадлежит Хайстиле.

– И в вашем кармане?

– Это пальто Хайстилы.

– Лжете!

Когда рука обыскивающего забралась во внутренний карман пиджака Йере, тот начал брыкаться, отскочил от полицейского и взвизгнул.

– Не мешайте исполнению служебного долга! – прорычал следователь.

– Нет, нет… Но мне щекотно…

– Мошенник! Вас надо заковать в кандалы.

Йере больше не чувствовал щекотки, а лишь лихорадочный озноб. Когда комиссар не нашел ни огнестрельного оружия, ни кастета, ни перочинного ножа и политических листовок, он оставил поэта в покое и вернулся на свое безопасное место за столом. И тут же огорошил Йере вопросом:

– Сейчас признаетесь?

– Да, – чистосердечно ответил Йере и почувствовал, что постепенно хмель полностью покинул его.

– Наконец-то! Почему не признались сразу? Только мое время попусту потратили. Ну-с, друг мой, скажите, куда спрятали деньги?

– Что спрятал? – переспросил с глупым видом Йере. – Я не понимаю.

– Куда спрятали украденные вами деньги?

– Я украл?

– Вы же только что признались.

– Ничего я не признавал.

– Раньше в тюрьме сидели?

– Нет еще.

– Ну а сейчас вас посадят. Понимаете? Со мной шутки плохи. Вы путаетесь в показаниях. На вас украденное пальто, в кармане которого поддельный ключ. Вы стащили четыре тысячи марок и в дополнение ко всему клевещете на другого человека. Знаете, сколько за это полагается?

– Мне или Хайстиле?

– Молчать!

Комиссар начал терять терпение. Такого закоснелого типа он прежде не встречал, разве что в американских кинофильмах.

– Ну, а теперь признаетесь? – неожиданно снова спросил он.

– Ни в чем я не признаюсь, – с горечью произнес Йере.

– Вот как? Посмотрим.

Все мучительно пугливое существо поэта затрепетало. Внезапно он решился признаться во всем, что он совершил и даже не совершал.

– Господин комиссар, я признаюсь во всем. Спрашивайте!

– Сейчас вы лжете. Такой внезапный поворот – это чистой воды спектакль и введение следствия в заблуждение.

– Я говорю правду.

– Хорошо. Начнем сначала. С какой целью ваша невеста дала вам столько денег? Вы их вымогали у нее?

– Я должен был произвести закупки.

– Что вы должны были купить? Признавайтесь честно, это может послужить смягчающим обстоятельством в суде.

– Чайные ложки, ткань для пижамы, подвязки для чулок, галстук, миску…

– Не так быстро, – прервал Йере комиссар, поскольку не успевал за ним записывать. – Итак, галстук, подвязки для чулок, миску, полотенца… Что еще?

– Бокалы для вина… и крахмал…

– Для чего?

– Крахмал?

– Нет, бокалы для вина.

– Я не знаю…

– Значит, опять что-то скрываете. Скажите прямо, занимаетесь ли подпольной продажей, или бокалы предназначены для семейного употребления?

– Да, – почти шепотом ответил Йере.

Йере бросил безнадежный взгляд на портрет президента, усы которого, напоминавшие беличьи хвосты, оказались над головой комиссара, писавшего закорючки букв.

– Для чего вам крахмал? – спросил тот.

– Для воротничков рубашек.

– Для чего?

– Чтобы они становились твердыми.

Комиссар записывал и одновременно повторял вслух: «Задержанный ответил, что они твердеют…»

Полицейский перечитал написанное и продолжал:

– Ткань для пижамы, кухонные полотенца и миску… Чайные ложки? Ну, они всегда нужны… Подвязки для чулок!.. Галстук. Галстук для кого?

– Лично для меня, – сознался Йере.

– Какого цвета?

– Красный.

– Красный. Вы сказали «красный»?

– Вишневого цвета, – поправился Йере.

– Это не меняет дела. Неужели вам неизвестно, что в Финляндии нельзя носить красный галстук? Значит, вы социалист?

– Нет, я просто писатель.

– Невежа! Я имел в виду социалистического писателя, который носит красные галстуки и настраивает народ против законного правительства. Вам известно, что вы получите за это? Тюрьму! Узаконенный цвет галстука синий или черный, а еще лучше темно-синий.