Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
Прадед всех Сидоренок в деревне тут же кивнул и сказал:
– Какой смысл от необъятного мира, если тебе ботинки малы?
Боря задумался, а затем сказал:
– Да можно свозить туда-сюда. В следующий раз как приеду, обязательно свозим со Стасяном.
– Ага, как раз на стодесятилетие, – добавила Екатерина Матвеевна.
То ли шутя, то ли взаправду сказала. Но не успел Боря об этом подумать, как в окно увидел следующее. Стасян сначала дрова топором-колуном рубил, но от очередного мощного выпада топорище переломилось. Тогда как Евгений Васильевич Сидоренко из леса на плечах кабана нёс. Сходил поохотиться по случаю возвращения сына.
Сантехник аж на улице выскочил посмотреть, а батя Стасяна тушу на снег бросил и дышит тяжело. Испарина на лбу.
– Конский ёж, еле задушил! Здоровый попался, – пожаловался Евгений Васильевич и гость понял, почему у него прозвище «Йети».
Присмотрелся Боря, а на кабане ни царапины!
«Не стреляли по нему, ни следа крови, и лапы целы. Не капкан», – отметил внутренний голос: «Но и вряд ли какие силки способны такую махину удержать! Этот же килограмм на сто пятьдесят будет! А тащил он его сколько? Пару километров точно. По лесу и грязи».
Ботинки Евгения Васильевича действительно представляли собой жалкое зрелище. Кое-где и по колено проваливался среди снега и подтаявших луж. С грузом на плечах по лесу уже не скакать сайгаком, грузно идти приходится, тяжёлой поступью.
– Батя, что там с баней? – послышалось от Йети.
Дверь в баню тут же приоткрылась. Показался дед Стасяна. С ходу выдав фразу:
– Плачься тому, кто тебе помочь может, – Василий Макарович только к растерянному Стасяну подошёл, отвесил подзатыльника и… руками недоколотые дрова начал ломать! А в процесс пообещал. – Баня через час будет. Кабана пока разделывайте и смолите, чтобы с шашлыками на вечер поспеть. Но прежде пообедаем как следует. Столоваться пора. Так что пока просто ноги помой… Стасян, принеси бате тазик горячей воды в баню с кухни!
– Ага, – ответил крановщик и тут же пошёл выполнять поручение.
– У вас что, все в роду такие? – невольно спросил сантехник.
Станислав улыбнулся только, а пока мимо Бори проходил, буркнул:
– Мне ещё тренироваться и тренироваться. Хоть и самый сильный среди братьев, говорят, но до архонтов ещё далеко. Но это ещё что. Вот пра-прадед, говорят, коня подмышку брал и по полю нёс. Ну или на плечи брал, если сильно уставший был. А мы что? Так, остатки было мощи.
Вроде снова шутка. Но Глобальный даже не знал, что сказать. Так как дед спокойно дрова разбирал, словно конструктор лего, а отец снова тушу центнера на полтора подхватил как пакет с карасями и на крюк подвесил за баней. Там на водных стоках кровь и пустят.
От прадеда по этому случаю, что вновь вышел с кухни, снова послышалось житейское:
– Самый тяжелый – это пустой мешок. Ну вы долго ещё возиться собрались?
И глядя на то, как Евгений Васильевич крюки с кабаном поправил, Боря понял, что одним обедом не отделается. И сегодня его никуда не отпустят и к вечеру.
«Ну да чёрт с ним! Переночуем в этом чудном месте и рано поутру поедем», – разрешил внутренний голос.
Если при слёзной встречи сына и матери Боря ещё рассчитывал чаем отделаться, то глядя на то, с каким решительным видом Макар Березович достал с полки в сенях пузырь с белёсым самогоном, вздохнул. Хочет, не хочет, а за возвращения нальют «первача» кружку и попробуй не выпить.
Так и случилось. Пока прадед помалкивал, со старого скрипящего стула на всех поглядывая из-под кустистых бровей, так похожий на грозного Зевса, Василий Макарович плеснул всем в металлические и кружки, включая Екатерине Матвеевне и спичку поднёс зажжённую. Не успел Боря ничего понять, как дед поджёг самогон, резко дунул, сбив пламя и протянул первую разогретую кружку гостю.
– Держи, Боря. Хлебни с дорожки, покуда горяча.
Пока тот же процесс повторялся со всеми прочими кружками, Боря и хлебнул как следует. А как проглотил и огонь по пищеводу побежал, глаза на лоб полезли!
«Да здесь же градусов пятьдесят!» – пожаловался внутренний голос, отмечая сразу два момента.
Во-первых, если и был какой лёгкий озноб по телу, то сразу весь вышел. По телу такое тепло пошло, словно внутренние реакторы активировались.
Во-вторых, тут же аппетит не просто появился, а организм в приказном порядке потребовал съесть всё, что съедобно, а что не съедобно, хотя бы надкусить.
В-третьих, люди за столом мгновенно из знакомых превратились в семью.
– Ну, за возвращение Стасяна, – поднялся с тостом Евгений Васильевич на правах отца и добавил. – Куда ни ходи, все равно домой вернёшься!
Боря только начал хлебать борщ со сметаной и поглядывать на мясо на кости, прикрытое лавровым листом, как снова пришлось хлебнуть из кружки.
Тост же!
Процесс внутри тела повторился, а Екатерина Матвеевна уже лучок пододвигает пером и с солонкой.
– Держи, Боря. Прикуси. Первый лук в этом году, рассада у печки взошла, считай.
Глобальный и прикусил. Следом хлеба вручили. Домашнего. Что в той же самой печи испечён, в чугунных формах. Скорее печь листовая сгорит, чем формы те хотя бы оплавятся. А как хлеб дошёл и борща отведали, следом жаркое подали в горшочках глиняных. Там картофель пророщенный, с овощами и мясом. И всё томилось, доходило в печи не спеша. А теперь лучше в мире нет. И накладывая на хлеб тонко порезанные кусочки сала, да взяв в руку чеснока, Боря понял, что лучше еды в мире нет. И уже сам хлебнул из кружки.
В какой-то момент Глобальный понял, что разговаривает с Макаром Берёзовичем. А тот – понимает. Что это за магия за столом началась, сказать сложно, но сантехник вдруг понял, что активно машет руками, а прадед клана ему объясняет:
– Когда врешь, ври так, как будто и сам в это веришь, а если ты сумасшедший, им и оставайся. Для нашего времени – самое то выходит!
– Да кто врёт-то? – возмутился Боря. - Я же говорю – завтра в город поедем и слуховой аппарат вам сразу и купим. Не дело это – не слышать. Это ж качество жизни.
– Это да, – вздохнул прадед. – Всё бы отдал, чтобы ещё раз расслышать, как лес шепчет, как берёзы беседу ведут. А клён? Нет, ну ты видел тот клён?
Дом Сидоренко стоял на окраине леса. Считай последний на улице. Поэтому грибы, дикоросы и дикие ягоды в доме не переводились. Отведал Боря и груздей солёных и морса из морошки попил, но кто-то постоянно подливал в кружку первача.
И сантехник вдруг понял, что в бане стоит и вениками машет. Ибо банщик он. А Стасян на полке валяется распаренный, довольный и говорит:
– Слушай, а я ведь всё вспомнил. В том числе и пин-код от карточки. У меня там зарплата за три месяца должна быть и премиальные за подбитую технику. Точно сумму не скажу, но если прадеда решил в город свозить, то сразу слуховой аппарат ему и купим. Да Боря?
– А то, – ответил Глобальный, потянулся к ковшику с водой, чтобы отпить, а там не вода, а снова первач.
Следующий фрагмент, который помнил Боря, это как стоит на улице за баней в полотенце и в сланцах и смотрит на то, как уже разделанного кабана смолят. Дед с отцом по очереди горелкой орудуют, чтобы волосы сгорели, и кожа до желтизны дошла. А следом Стасян в тазике уже первое мясо в уксусе замачивает на шашлыки. Моргнул, а вот уже ногу перцем натирает и солью.
– На ужин ещё и рульку сделаем, – донеслось от крановщика. – Такую вкуснятину сварим, что пальчики оближешь. Я тебе, брат, обещаю!
Боря кивнул. Но как-то неудачно и слишком быстро. А в следующий момент вдруг понял, что видит небо. И мужики его обратно в баню тащат. Отмывать спину в грязи и отпаивать ядом, чтобы обилие чистого воздуха и кислорода в организме нивелировать.
Вроде только длинно моргнул Боря, а уже с шампуром на лавочке сидит, на звёзды смотрит. Одетый, тёплый и расслабленный. Ветер ему нипочём. А рядом Макар Берёзович сидит в свете с крыльца, из бутыля стеклянного на пять литров как из пакета молока подливает в кружку и заговорщицки подмигивает:
