Золотой характер - Ардов Виктор Ефимович (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT, FB2) 📗

Машина въехала на рынок, остановилась. Еремей Захарыч, потный, усталый, разминая затекшие ноги, вылез из кабины. И первое, что он увидел, — это помидорные горы. Красные, крупные помидоры грудами лежали на деревянных столах, вытянувшихся чуть ли не на целый квартал.

Пораженный Еремей Захарыч замер на месте: «Опоздал! Другие обскакали!» Потом он, с трудом переставляя ставшие непослушными ноги, подошел к крайнему столу и спросил у бородатого старика в белом фартуке:

— Откуда помидоры?

— Из колхоза «Красный огородник», — бодро отрапортовал старик в фартуке. — Знаменитая продукция, гражданин!

— Я не про то, не про колхоз. Привезли откуда? С Дона? С Кубани?

— Ах, вы вот про что, гражданин… Нет, свои, сибирские. Теперь уже не завозим с юга, хватит. Теперь у нас не только кедровые орехи да картошка. И овощ пошел, а как же! Скоро яблоки свои будут — свободно покупай. Вот так-то, гражданин… Помидоры будете брать?

— А почем они? — сипло спросил Еремей Захарыч.

Говорливый старик назвал цену за килограмм, ненамного выше той, что была на Кубани. Еремей Захарыч рассеянно глядел на белый фартук старика, а его мозг в это время лихорадочно подсчитывал килограммы и рубли. И получалось, что после продажи помидоров денег наберется как раз на обратный билет.

Еремей Захарыч смотрел на высившиеся в кузове машины ящики, вспоминал о рогожном мешке, который ему преподнесла перед отъездом Акулина Ивановна, и лицо у него скучнело с каждой секундой.

Г. Соколов

МАСТЕРА РАПОРТАЖА

В разгар уборки пшеницы председателя колхоза «Рассвет» Сергея Ивановича Непейпиво вызвали в райком партии. В кабинете секретаря райкома Прохора Семеновича Накачаева он увидел председателя райисполкома Кибалова.

— Садись, — кивнул секретарь лысеющей головой. Когда Непейпиво сел, секретарь сказал: — Разговор будет серьезный, товарищ председатель. Дело идет о чести района.

Непейпиво беспокойно заерзал на стуле. Начало разговора предвещало расходы. Не впервые после рассуждения о чести района ему приходилось по возвращении в колхоз уговаривать колхозников выделять из артельной кассы сумму то на благоустройство районного центра, то на строительство какого-нибудь объекта районного масштаба, то на проведение смотра чего-нибудь.

Накачаев взял в руку карандаш и, направляя его острие на грудь председателя, спросил:

— За сколько дней думаешь выполнить план госпоставок зерна?

«Ах вот о чем речь», — сообразил председатель и облегченно вздохнул. Уборка и вывоз зерна проходят нормально, и ему не приходится краснеть.

— За десять-двенадцать дней зерно будет на элеваторе, — сказал он уверенно. — Все идет по графику.

— Что?! — вскипел вдруг Накачаев, и карандаш в его руке закачался. — Да ты зарежешь нас всех! Кто надоумил вас составить такой нелепый график?

— Исходя из реальных возможностей, Прохор Семенович. Мы же самые дальние, до элеватора более двадцати километров, а автомашин у нас всего шесть.

— Так вот, дорогой председатель, — карандаш в руках Накачаева стал описывать круги. — График ваш мы отменяем. Дело чести района — досрочно выполнить план хлебопоставок. Мы должны первыми в области рапортовать. Ради этого мобилизуем все силы.

— Быстрее невозможно, — пожимая плечами, сказал Непейпиво. — Возможности ограниченные.

Накачаев нахмурился, и карандаш вдруг застучал по столу.

— Плохой ты коммунист, Непейпиво! Всегда тебя приходится наталкивать!

— Да какая разница, — вырвалось у председателя. — За десять дней или на несколько дней раньше мы свезем зерно на элеватор? Там же суматоха несусветная, не успевают все зерно принимать. Не горит же над нами и под нами! К чему такая спешка, нервозность?

Накачаев повернулся к председателю райисполкома, и карандаш замер в воздухе, словно недоумевая.

— Слышишь? Вот они — антигосударственные тенденции придержать зерно! Что с таким делать? Ставить на бюро? Отнимать партбилет?

Председатель райисполкома с укоризной покачал взлохмаченной головой.

— Своевольничать начинают председатели. Воли много дали… Сами планируют…

И на его широком лице с серыми острыми глазами появилась кривая усмешка.

Несколько мгновений Накачаев молчал, затем, опять направив острие карандаша на грудь председателя колхоза, с басовитыми нотками заговорил:

— Так вот, товарищ Непейпиво, мы поможем тебе. Подбросим автоколонну из сорока машин. Мощно?! То-то! Обеспечь бесперебойную погрузку зерна. Взыщем, если случится простой. На бюро голову открутим! Все ясно?

— Все как будто, — вздохнул председатель, чувствуя смутную тревогу.

Секретарь протянул ему руку.

— Действуй! Через три дня жду рапорт.

Председатель возвращался в свой колхоз, преисполненный разноречивых чувств. «Помощь, действительно, мощная. Мой рапорт, как пить дать, первым будет. В районной, а может, и в областной газете упомянут мою фамилию. А это, брат, прибавка к авторитету. Товарищ Накачаев будет более расположен ко мне, станет обходительнее. Можно тогда через него нажать на райпотребсоюз и заполучить лес и цемент. Это с одной стороны. А с другой? За эти машины платить придется и, видимо, немало… Невыгодно для колхозной кассы… Ну, нехай. Ради рапортажа стоит!»

Утром следующего дня в колхоз приехали автомашины, обещанные Накачаевым. А на третьи сутки Непейпиво звонил в райком:

— Прохор Семенович! Рапортую! Первая заповедь выполнена досрочно! Что? Рапорт на ваше имя пошлю нарочным.

Через несколько дней Непейпиво читал в районной газете свой рапорт и самодовольно улыбался. Вскоре он увидел в областной газете рапорт о досрочном выполнении плана хлебозаготовок за подписью секретаря райкома и председателя райисполкома.

А еще через несколько дней бухгалтер колхоза занес в кабинет председателя присланный счет на оплату автомашин, перевозивших зерно с токов колхоза «Рассвет» на элеватор. Посмотрев на цифру, Непейпиво оторопело произнес:

— Это же что получается?

— Получается то, что мы плохие хозяева, — ответил бухгалтер. — За сданную государству пшеницу мы получим двадцать тысяч рублей, а за автомашины, которые возили выращенное нами добро, мы должны заплатить двадцать четыре тысячи рублей. За наше зерно да с нас же!

— Вот-то помогли! — яростно зачесал затылок Непейпиво. — Рапортанули, нечего сказать! Спасибочко Прохору Семеновичу… Вот что, бухгалтер, о такой ситуации молчок, рапортовать на общем собрании не будем. Натянем на чем-нибудь другом. Подберем кое-какие продукты и пошлем на Север или на Урал. Этим и покроем. Понял?

Бухгалтер вышел из кабинета, а Непейпиво все продолжал яростно чесать затылок, приговаривая:

— Кабы знал, кабы знал…

ТРУТЕНЬ

Рисунки А. Каневского

ЗАКРЫТИЕ ЛЕТНЕГО СПОРТИВНОГО СЕЗОНА

Иван Стаднюк

НА ПОБЫВКЕ

Эх… любовь!..

Скажите, кто имеет что-нибудь против любви?.. Никто! Нет, по моему мнению, человека на земле, который бы сказал, что любовь, мол, пустячное дело и такое прочее. Ничего не имею против любви и я, сержант Советской Армии, Максим Перепелица.

А вот если спросить у кого-либо из вас, что такое любовь? Ответить, конечно, можно, но очень приблизительно, потому что точных слов для этого люди еще не придумали. И у меня нет таких слов, которые можно сложить в рядочек, поглядеть на них и узнать эту вроде и разгаданную, но все еще тайну.

Но есть у меня другое. Есть у меня понимание, что любовь, кроме счастья и радости, приносит человеку немало таких минут, которые горше самой старой полыни, самой желтой хины. Впрочем, все об этом знают, и, несмотря ни на что, все готовы за любовь по целой скирде полыни сжевать и проглотить по мешку хины, потому что без любви не прожить человеку на белом свете.