Учебник жизни для дураков - Яхонтов Андрей Николаевич (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Надо позволить себе позволять, — твердил я себе.
Надо позволить себе позволять — в этом секрет молодости.
Когда начинаешь себя ограничивать — это уже зрелость.
Надо позволить себе позволять — без оглядки на то, что кто-то засмеется, а кто-то осудит.
Мы поднимались по ступенькам выше и выше.
Между вторым и третьим этажом двое балбесов играли на подоконнике в шахматы. Они были так увлечены, что даже не обратили на нас внимания.
— Вы тут живете? А мне позвонить. Срочно. Надо позарез, — говорил я девушке. — У меня друг при смерти. Надо узнать: жив он или уже откинул копыта…
Когда мы вошли в квартиру, я стиснул ее запястье. Она и сама ко мне льнула. Я стал стаскивать с нее платье. В который раз я поражался верности и всесилию учения Маркофьева о том, что все вокруг думают только об одном. О том, о чем и вы постоянно думаете, глядя на женщин и мужчин.
Учение Маркофьева было всесильно, потому что верно. Медленно я стал подталкивать девушку к дивану.
— Хотя мебель у вас в комнатах стоит неправильно, — бормотал я. — Кресла и стулья должны располагаться поперек земной оси, а диваны и кровати — вдоль. Если же порядок нарушен, в организме могут возникнуть отклонения — не слишком, впрочем, опасные: чесотка, стригущий лишай, замедление пульса…
Тут заскрежетал ключ в замке и вошли двое. Те самые, которые играли на подоконнике в шахматы.
— Значит, так, козел, — сказал один из них, обращаясь ко мне. — Выкладывай бумажник и все, что успел здесь взять.
— Но я ничего не успел, — возмутился я.
— Но ведь хотел взять? — произнес второй, мрачно поглядывая на заманившую меня к себе в дом негодяйку. Она стояла в сторонке с безразличным видом и скучающим выражением лица.
— Ты зачем разделась? — заорал он. — Тебя кто просил раздеваться? Ты, может, надеялась, мы опять будем доигрывать партию до конца?
Обследование моего бумажника не прибавило им оптимизма. А часы у меня были старенькие.
— Наглец, — не выдержала девушка. — И с такими возможностями имел хамство ко мне забуриться.
— Да, — сказал я ребятам, — лично я не Крез и не мешок с деньгами, но знаю адресок, где есть чем поживиться.
Из автомата я позвонил Лауре и тоном, не допускающим возражений, сказал:
— Спустись, есть разговор.
Она спустилась и села ко мне в машину. Когда она вышла из подъезда, двое моих сообщников в этот подъезд вошли.
Мне даже было лень придумывать, что я должен ей сообщить. Я просто сидел и молчал. И тянул время.
— Ну? — не выдержала она.
Но я так и не вымолвил ни слова. Пока неподалеку, в скверике, не нарисовался мужчина с пуделем. Это были тот самый мужчина и тот самый пудель, которые шастали мимо, когда я сидел возле Лауриной квартиры и жаждал получить наброски моей же диссертации. Свистом мужчина подзывал собаку.
Я выскочил из машины и, сжимая в кармане брелок от ключей, направился к мужчине. Он замер.
— Это что за свист? — спросил я. — Это ты кому свистел?
Даже собака съежилась.
— Вот ей, — стал показывать мужчина.
Тем временем из подъезда выскользнули двое ребят. В руках у них были узлы.
Лаура смотрела на меня и мужчину, поэтому моих сообщников не видела.
— Ладно, иди, — разрешил я мужчине. А сам вернулся в машину.
— Ты прям какой-то бешеный, — сказала Лаура. — Я таким тебя никогда не видела. А какой у тебя марки пушка?
На обратном пути я хотел выбросить ребят из машины. Тем более, узлы с награбленным они положили в багажник. То есть вещи остались бы при мне.
Сжимая в кармане брелок от ключей, я скомандовал:
— Выметайтесь! Ну, быстро, а то изрешечу!
Но я своих сообщников недооценил. И это они меня мигом скрутили и…
Перед глазами поплыли оранжевые апельсиновые круги. Последнее, что я запомнил, — рокот мотора моей удалявшейся машины.
КОНТРОЛЬНЫЙ ВОПРОС. Нужны ли вам, в вашем новом качестве победителя, друзья и враги? Зачем они вам нужны? Кто вообще вам нужен в вашем новом положении? (Подробнее читайте об этом в следующей главе.)
Я очнулся, услышав незнакомый голос:
— Не стану вас пугать, но шансов мало. При удачном стечении, может, протянет недельку-другую…
Я скосил глаза и увидел мужчину в белом халате, рядом стояли мои отец и мать.
— То, что сломал руку, — ерунда, а вот удар по голове… — продолжал врач.
Правая моя рука была в гипсе от запястья до предплечья, левый глаз видел хуже. Саднило бровь.
— Очнулся! — обрадовался мужчина в халате. — Видите, какие синие у него белки? И ногти с фиолетовым оттенком. И это он еще под капельницей. А убери капельницу — сразу окачурится.
Он сделал движение, будто и впрямь хочет отсоединить капельницу, и я увидел, как вздрогнула и попыталась задержать его руку моя мама. Лицо ее было заплаканным.
— Что ж, — будто советуясь с ней, сказал отец. — Неделя так неделя. Две так две. На курорт нам все равно не раньше, чем через месяц. Да еще надо успеть разыскать машину. Так надоело ее искать, — пожаловался он врачу.
В руках отец держал залитую кровью стопку визитных карточек, видимо, извлеченных из кармана моего пиджака. Не без гордости он отслоил от залитой кровью слипшейся пачки один прямоугольничек и вручил его доктору.
— Жаль, — проговорил отец. — Мальчик только начал исправляться. Таким заботливым, как в последний раз, я его никогда не видел.
Часть испорченных карточек отец, повертев их в руках, бросил на больничную тумбочку.
— Ну, а теперь — уходите, — сказал врач. — Нельзя отнимать у него последние силы. Сейчас должны прийти студенты, им надо застать его живым. Они ведь должны успеть пощупать, послушать. А пациенты загибаются буквально на глазах, молодые кадры не могут набраться опыта…
— Ну, а за то, что вас пропустил с ним попрощаться, вы, я надеюсь, не забудете меня отблагодарить, — сказал врач.
Мама торопливо полезла в сумочку, отец тяжело вздохнул.
* ПОЛЬЗУЙТЕСЬ МОМЕНТОМ! ЛОВИТЕ МИГ, КОГДА БЛИЖНЕМУ НЕКУДА ДЕВАТЬСЯ! ИНАЧЕ ВАМ НИЧЕГО С НЕГО НЕ СОРВАТЬ.
Именно в такой момент с человека надо драть три шкуры. За лечение. За рытье могилы. Иначе никто не потратит лишней копеечки. Только когда припрет, начинают раскошеливаться на врачей, лекарства… На похороны.
— На радости много не заработаешь, — говорил Маркофьев. — Потому что люди легко пренебрегут радостью. Откажутся от нее. У них ощущение, что их столько радостей ждет впереди… Им кажется, что вся их жизнь будет состоять из радостей. А вот на горе можно заработать. Собственно, только на горе и можно заработать. Потому что от горя и беды не отвертишься. Не скроешься от болезни, не откажешься от похорон. Тут и надо снимать проценты с беды.
* УЧИТЕСЬ РАСПОЗНАВАТЬ ЗВЕЗДНЫЕ МГНОВЕНИЯ ЖИЗНИ, КОГДА МОЖНО УРВАТЬ ЛИШКУ. НЕ УПУСТИТЕ СВОЙ ШАНС!
* ИМЕННО КРАЙНИМ МОМЕНТОМ НАДО УСПЕТЬ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ: ПОПАЛ БЕДОЛАГА В БЕДУ — ТУТ ЕГО И БЕРИ ГОЛЫМИ РУКАМИ. ПОКА ОН ЕЩЕ ТЕПЛЕНЬКИЙ (в прямом смысле). КУДА ЕМУ ДЕТЬСЯ? ЕСЛИ ОН БЕЗ ТВОЕЙ ПОМОЩИ НЕ МОЖЕТ ОБОЙТИСЬ.
Если в период засухи в Африке хищники пируют, пользуясь тем, что травоядные ослабели из-за отсутствия воды, то неужели человек, царь природы, упустит случай поживиться за счет попавшего в безвыходное положение собрата? Конечно же, нет!
С человека, если он не поставлен в крайнюю ситуацию, ничего не возьмешь. С человека вообще можно снять только с мертвого носки, добровольно он ничего не отдаст.
Вместо группы любопытных молодых эскулапов пришла одна длинноносая студенточка — в очках и с толстой тетрадью. Села на стул рядом с моей кроватью и начала пытать:
— Что вы помните? Что испытали? Многие видят свет в конце тоннеля и испытывают облегчение. С вами такого не было?
