Учебник жизни для дураков - Яхонтов Андрей Николаевич (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— С Маркофьевым что-то случилось? Я знаю, я чувствую…
— Милашка, — сказал я. — Как тебя на самом деле зовут?
— Лена, — пролепетала она.
— Ленусик, — я и не пытался скрыть фальшивости своей улыбки. (Хотите, чтобы я улыбался? Так принято в человеческом общежитии? Ведь именно так принято обозначать свою приязнь? Пожалуйста, получите мою улыбку!) — Не твоего ума дело: где он и что с ним. Слушать теперь будешь только меня.
Мои слова и, главное, тон, которым они были произнесены, произвели нужное впечатление. Ленусик судорожно кивнула.
Спускаясь по трапу, я подставлял лицо жаркому солнышку.
Елена Прекрасная тащила багаж — и вздыхала, стонала и перекладывала из руки в руку свой здоровенный чемодан. Я оживленно вертел головой, любуясь пальмами и кактусами.
* ЖИТЬ НАДО ЛЕГКО И НАЛЕГКЕ.
— До чего я устал, — говорил я. — Ну, теперь хоть немного отдохну.
НА КУРОРТЕ С ЖЕНЩИНАМИ СЛЕДУЕТ ОБРАЩАТЬСЯ ТАК ЖЕ, КАК ДОМА, НА РАБОТЕ, НА УЛИЦЕ. А именно: плевать, не замечать, не реагировать. При попытке со стороны женщины привлечь к себе внимание — проявить грубость.
— Какого черта! Ты можешь мне помочь? — завизжала она.
— Заткнись, — огрызнулся я. — Не видишь, что ли, у меня рука болит. И потом я несу вазу.
ТОМУ, КТО НЕ ПОНИМАЕТ, НИЧЕГО НЕ ОБЪЯСНИШЬ. Пусть бы протерла свои глаза!
Она заплакала и поставила чемодан на землю. Я шел вперед, не оглядываясь. БАБЫ — ДУРЫ. РЕВУТ ПО КАЖДОМУ ПОВОДУ. Кто этого не знает?
— Со мной никто так не обращался! — крикнула она.
Но этим вряд ли могла меня пронять. Уж я-то наслушался за свою жизнь воплей. И не таких, а похлеще. Да и чихать мне в конце концов было, пойдет она за мной или останется. Таких, как она, я мог склеить сотню возле любой гостиницы. Они бы сами устремились ко мне. Что я, не знаю, их только пальцем (или чем-нибудь другим) помани!
На пути возник низенький человечек. Тот самый, который подходил ко мне в самолете. И что-то опять попытался мне сказать. Я отодвинул его плечом.
Уже когда я опускался на переднее сиденье рванувшей ко мне машины, подбежала запыхавшаяся Елена. По лицу растеклась косметика, волосы растрепались. Чемодан болтался в руках, как груз, который привешивают желающие утопиться, чтобы потом не всплыть.
Она смотрела на меня преданно и нежно.
Еще когда вышли из самолета, мое внимание привлекли двое амбалов в одинаковых спортивных куртках и с одинаковой черной небритостью щек. Они встали поблизости от трапа и сразу посмотрели на меня и Елену Прекрасную как-то очень внимательно. Двинулись следом. Шли вразвалочку, но не отставали.
И когда мы сели в машину, двое громил (я видел через заднее стекло) вскочили в свое авто. И держались в кильватере.
В конце концов они нас обогнали и знаками попросили следовать за ними. До гостиницы, где портье вручил мне ключ от трехкомнатного «люкса», мы домчали за считанные минуты. Я направился к лифтам. Двое сопровождающих сделали попытку помочь Елене Прекрасной с багажом. Я остановил их взглядом.
ВОСПИТАНИЕ ЖЕНЩИНЫ (БУДУЩЕЙ ЖЕНЫ И МАТЕРИ) СЛЕДУЕТ НАЧИНАТЬ В РАННЕМ ВОЗРАСТЕ. Кто станет в последующей жизни таскать вместо нее тяжести? Напротив, она должна готовиться к тому, что до конца дней будет оттягивать руки кошелками, сумками, ведрами.
В номере я сразу залез в душ. Ах, какое это блаженство — принять душ, держа загипсованную конечность на весу и в сторонке!
Только вспомнить, в какой спешке я принимал душ раньше.
Скорей, скорей! Ведь еще надо побриться и проглотить завтрак! И доехать до института. Нельзя опоздать к положенному часу… Это был не душ, а мысленная репетиция завтрака и пути следования…
А душ надо именно принимать. При-ни-мать — как водную, оздоровительную, приносящую наслаждение процедуру. Его надо принимать как солнечную ванну — целиком отдавшись процессу поглощения водной искрящейся энергии. Так тянут по капелькам ликер из маленькой рюмочки. Так кайфуют над чашкой кофе…
Когда принимаете душ, вы должны забыть о времени. Потому что это само время струится по вашему телу, обтекает и омывает его, дарит блаженство… Блаженство… Ничего, кроме блаженства…
Набросив на плечи полотенце, я выглянул из номера. Двое амбалов, дежуривших в холле, вскочили из кресел.
— Парикмахера, — распорядился я.
И пока меня брили и стригли, я опять наслаждался. Можно посещать дешевые парикмахерские и выходить оттуда с квадратной или ощипанной головой. А можно доверить себя хорошему мастеру — и ваше самочувствие будет иным. Вы сами начнете ощущать, насколько стали привлекательнее, красивее, элегантнее…
Вошла Елена Прекрасная.
— Мы пойдем в ресторан? Или закажем обед в номер? — спросила она.
— Хорошая мысль, — ответил я. — Только женщинам в ресторане делать нечего.
— И потом я прилетела без вещей… Нужно купить хотя бы пару платьев.
— А где ты собираешься появляться? — удивился я. Она фыркнула и вылетела с моей половины — на
свою территорию.
Выбритый и причесанный, в новом костюме, доставленном прямо из магазина, я вышел в холл.
— Девчонку из номера не выпускать, — сказал я охранникам. — И принесите ей чего-нибудь перекусить.
Уходя из апартаментов, я на всякий случай срезал телефонную трубку.
Не успел сделать и нескольких шагов по устланному ковром коридору, меня догнал человечек. Тот самый, который приставал ко мне в самолете и пытался заговорить в аэропорту.
— Прошу прощения, вы не узнали меня? — забегая то справа, то слева, спрашивал он.
Прошляпившие его амбалы мигом подлетели и завернули ему руки за спину. Он продолжал тараторить:
— Я тот самый пострадавший… Которого сбил на вашей машине Маркофьев. Вы еще приходили ко мне в больницу…
Я вспомнил. И спросил:
— Что надо? Он бормотал:
— Я здесь с женой. Мы остановились в другой гостинице, поскромнее. Но я непременно хотел вас увидеть…
Благосклонно кивнув, я велел охранникам его отпустить и сказал, чтобы он шел прочь. В ресторанном зале ко мне птицей устремился метрдотель. И проэскортировал до свободного столика возле стеклянной стены — отсюда было видно, как плещется море. Я успел застать самый красивый момент: солнце погрузилось в черную воду, мелькнул зеленый луч. Я загадал желание. Словно услышав мои мысли, возникший официант спросил:
— Чего изволите?
— Никогда больше не видеть поганых рож.
Он понял, что я думаю о своем, и улыбнулся понимающе.
Пока длилась трапеза, один из охранников дежурил возле входа. (Его напарник, наверно, стерег и кормил Елену Прекрасную.)
А за столиком, неподалеку от меня, устроились две очаровашки: загорелые, зеленоглазые, в легких платьицах на бретельках. Я отправил им три бутылки шампанского, а потом предложил продолжить гулянье в моем номере.
Втроем и в сопровождении телохранителя мы поднялись ко мне. Официант доставил закуски, вино и фрукты. На шум выглянула Ленусик, но, увидев посетительниц, с грохотом захлопнула дверь.
Когда под утро очаровашки, заботливо оберегая мою больную руку, помогли мне раздеться, уложили в постель и тихо удалились, Елена снова явилась, глаза ее сверкали, волосы развевались — как у фурии. Она была очень хороша в гневе.
— Специально это устраиваешь? Да? — закричала она.
Я повернулся на другой бок. Однако следующая фраза меня развеселила:
— Вот приедет Маркофьев, он тебе задаст!
— Плевать я хотел на твоего Маркофьева. И на тебя тоже, — пробурчал я.
Она еще что-то кричала, я провалился в густую ватную темноту.
После завтрака я вышел на пляж. Очаровашки призывно замахали мне со своих лежаков. Я немного поиграл с ними в карты, выпил вина, а потом они повели меня купаться. Забота о моей загипсованной руке продолжалась.
