Последний сантехник - Сэ Слава (электронные книги без регистрации txt) 📗
Вчера приходит Даша, весёлая. Говорит, у нас ещё один дачник въехал. Финансовый аналитик. У него «Мазерати Гибли» и дом на Коста-дель-Соль, там сейчас жарко. Он будет жить в восьмой квартире, а осенью вернётся в Испанию. Приглашал в гости. Даша с аналитиком купались в море, разговорились, потом вместе шли домой.
Даша ужасно доверчивая. Не понимает, что соседи – это чужие, опасные люди. Среди них полно аферистов, жуликов, убийц и откровенных бухгалтеров. Некоторые не то что Борхеса, дядю Стёпу не читали. О чём с ними яичницу жарить? Встречу эту, из БМВ, скажу: послушайте, Жоржетта, дуйте в восьмую квартиру, там мазератти, версаче, аликанте и другие кодовые слова. Уезжайте, нам из-за вас лягушек не слышно.
Ограбление по-латышски
Оля живёт на тихой улице. У неё муж и дочка, хлопот с ними примерно одинаково. Есть также старая «тойота», символ скромности и простоты.
Однажды Оля не закрыла окно в машине. Подумала – пусть мужу будет прохладно, когда он куда-нибудь поедет. Ещё Оля оставила поющее радио и ключи в замке. Позаботилась. Муж аккуратно шнуровал кроссовки, потом долго выбирал сумочку. Копуха со значительным лицом собирался ехать по своим незначительным делам. Потом Оля видит в окно – он ходит, матерится в телефон. Машины нет. Как в песне – она его не дождалась.
Конечно, это был угон на извращённой сексуальной почве. Какой-то геронтофил позарился на Олино корыто. Затащил в кусты, сорвал скотч, скреплявший кузовные панели, и как-нибудь да надругался. Теперь угадайте, кого назначили виноватым. Долгое шнурование оказалось ни при чём. Виноват всегда тот, кто самый заботливый и… женщина.
Муж уехал на парадном «мерседесе», который раньше только в театр ездил. Оля пошла в магазин, представляя вечерние объяснения. Она скажет, что близких надо любить, а вещи использовать. И сделает пару замечаний насчёт шнурков и сумок. Супруг отметит её мудрость и преобразится.
Слегка сердитый муж тем временем ехал по делам. Видит – навстречу мчится их семейное корыто. За рулём чужая баба. Муж ловко развернулся, одной рукой погнался за преступницей, второй стал звонить в полицию. Дескать, преследую женскую банду, пришлите вертолёт. «Тойота» и «мерседес» как весёлые стрижи носились по району. Потом сразу пять полицейских машин окружили их, прижали к обочине. Весть о симпатичной преступной банде разнеслась по отделу угонов, все прибежали охранять закон.
Меж тем Оля дошла до магазина. А там настоящее кино – сирены, мигалки, движение перекрыто, спецназ тревожно смотрит вдаль. Молодая красивая дрянь висит на муже со словами:
– Да он мой знакомый! Попросил машину перегнать!
В других условиях Олю заинтересовал бы следователь. Его закатанные рукава, загар и пистолет просто толкали на преступление. Угнать что попало, потом сдаться – чем не сценарий выходного дня для женщины с активной жизненной позицией?
– Как зовут знакомого? – строго спросила Оля у девицы.
– Оскар! – ответила та и проиграла. Нельзя судить о человеке по шнуркам. Он на самом деле Саша.
Мошенница стала выкручиваться, назвалась сиротой. Машину, говорит, угнала от голода. Хотела купить еды, а на сдачу открыть какой-нибудь бизнес.
Тут прибежали папа угонщицы и мама. Как положено родителям, совершенно не вовремя. Вспотевшие, несчастные, с бутербродом. Много лет они старались, выращивали из милого ангелочка себе инфаркт. Говорят, хорошая девочка. Отбирая у отца сигареты, никогда не нагрубит и не ударит. В волейбол играет, учится в выпускном классе. Шла домой пьяная и угнала машину, немножко. Если можно, посадите её на трое суток. Родителям нужно время для побега. Полицейские отвечают – так нельзя. Трое суток для профилактики – слишком жестоко. Другое дело – пять лет за угон и пьяную езду без прав.
Пять лет – хороший срок. Выпускница полюбила бы образование, папа бы накурился, мама съездила в Египет.
Но Оля возмутилась. Сказала, никто никуда не сядет, отдайте заявление! При всей любви к корыту волейболистку жаль. Она же дура молодая – и всё.
Тут следователь с загорелым пистолетом бросает вскользь, обращаясь как бы к забору – если ущерб меньше трёхсот евро, тюрьма заменяется штрафом и несмываемым позором.
Оля посмотрела на «тойоту». И все посмотрели на «тойоту». Как скажешь другу, что он стоит двести девяносто девять? Человек умеет вдохнуть душу в любую железяку или тряпочку. Так же Бог когда-то помял кусок глины, дунул – получились мы. И хоть не за что нас любить, он всё равно любит. Так подумали все, кроме угонщицы. У неё от несмываемого позора голова разболелась.
Туфли непонятные
Маша дарит Ляле свою старую обувь. Ляля ворчит неблагодарно. Ей нравятся открытые, яркие фасоны «D’orsey» и «T-Strap». А Маша носит унылые, простоватые «Mary Janes» с тяжёлыми носами. Её пальцы, видите ли, недостаточно округлы и не параллельно уложены. Маша ботаник, у неё внутри компот из морали и правил приличия. Ей стыдно за формы некоторых фруктов, собственные волосы кажутся слишком белыми для математической олимпиады. И ещё она краснеет от слова «задница».
Мы пошли в обувной магазин исполнять любые прихоти. Маша выбрала ближайший к выходу ботинок. Он полностью её устроил. От босоножек отказалась, потому что пальцы. У Ляли другие ценности. Она нашла свадебный отдел и мгновенно его полюбила. Там всё в бриллиантах, перьях, всё воздушное, но не как десант, а как лебеди. Там можно стать принцессой без использования принцев. Сто евро – и ты в сказке.
Но реальный мир полон свинства. В этом отделе всё пошито на огромных каких-то кобыл. Кобылы не просто правят миром. Они угрожают сапожникам расправой или даже сексом. Поэтому свадебных туфель тридцать четвёртого размера не бывает. А на вырост не купят. Разве что Маше, которая вряд ли сносит, потому что ботаник. Ляля выбрала жемчужную туфлю с тонким ремешком и огромной кондитерской розой. Сестра только ресницами хлопала. Пришлось объяснять, насколько актуален этот цвет, а розы в принципе рулят. Если бы Маша повелась, туфли перешли бы по наследству к кому надо уже через пару лет. Как раз бы и ступня растопталась до свадебных пропорций. Но Маша назвала Лялю сумасшедшей и покраснела. Девочки поговорили о дизайне, закончив беседу словами «корова» и «дурра».
Элегантно вращая туфлю над головой, Ляля пошла прочь. Нет лучшего способа скрыть досаду, чем размахивать дорогой обувью. По небрежной походке и вертолётному свисту было понятно: никто вообще не расстроился. Мне представилось, как рвётся нежный ремешок. Как движением от бедра я оплачиваю разбитую витрину и потом хожу по дому в свадебных туфлях, которые одновременно и жмут, и спадают. Продавщице привиделось похожее. Только в её мечтах мы отказались платить, и она сама ковыляла в неисправной обуви. Хотя могла бы на те же деньги купить велосипед. Был небольшой шум, Лялю поймали, прелесть отобрали, нотацию прочли.
Скандал в магазине – бесчестье всему роду. Маша не могла поднять глаз. Ей казалось, сбежался весь универмаг. Все думают «позор» и «фу какая девочка». Она бы всё отдала за простое умение телепортироваться. Пользуясь её недееспособностью, я выбрал босоножки сам. Маша напялила их и пошла к выходу, как японский робот, наступая на всю ступню. Её неприличные пальцы торчали, но какая теперь разница.
Она ужасно неловкая. Другие девочки, я знаю, воруют у сестёр помаду и вечно укорачивают мини в бесконечном стремлении к совершенству. А у нас бабуля плакала украдкой, когда Маша таки надела платье. Я пытался развить в ней жеманство. Показывал на себе, как ходят модели, требовал повторить. Делал презрительное лицо, выпрямлял ногу и крутил задницей, ни в коем случае не произнося это слово. Конечно, Маше было за меня стыдно. Всё зря.
