Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗

— Проездные документы Лапика видел?

— Видел железнодорожный билет на поезд Тегеран — Москва. С ним все в порядке.

— Насчет проводников, которых он описывает, выяснял?

— Выяснял. Такие проводники есть, именно в этом, двенадцатом вагоне.

Хмыкнув, Гущин продолжил чтение. Дочитав до конца, отложил поместившуюся на нескольких страницах докладную в сторону.

— Хоть убей, не пойму, кто бы это мог быть.

— Вы имеете в виду, кто мог убить Лашкова?

— Повторяю себе, повторяю, повторяю: убил его кто-то свой. Тот, кому Лашков абсолютно доверял. А вдруг его убил совершенно посторонний человек? Вдруг?

— Такого не может быть, Виктор Александрович… И мы будем проверять всех своих.

— Саша… Мы уже всех своих проверили. Всех.

— Проверим снова.

— Но кто же из своих, Саша? Кто?

— У вас нет никаких подозрений?

— Есть. Есть несколько неясных подозрений. Но нет ничего, что свидетельствовало бы, что кто-то из наших людей мог вот так, ни с того ни с сего, прийти вечером в квартиру Лашкова и выстрелить ему в затылок из «Макарова». Ничего, понимаешь?

— Будем проверять по второму кругу.

— Черт… Ну что ты затвердил — «по второму кругу, по второму кругу…». Вообще-то, по идее, Лапик на роль убийцы Лашкова подходит идеально.

— При одном условии: если Лашков был «кротом» и Лапик поддерживал с ним отношения только из-за этого. Никаких других доказательств, что Лапик и Лашков поддерживали дружеские отношения все эти восемь лет, один будучи на флоте, а другой в ГРУ, у нас нет.

— Я почти убежден, что Лашков мог быть «кротом».

— Виктор Александрович… Может, я говорю скучные вещи. Да, и Лашков мог быть «кротом», и Лапик мог быть убийцей Лашкова. Но выяснить это мы уже никогда не сможем.

— Исключая алиби Лапика. Знаешь, что меня особо занимает?

— Что?

— Его байка про личный пистолет системы «Макаров», который у него якобы украли в самолете. Он пишет, что этот пистолет у него украл пилот самолета метеослужбы по имени Эрген. Ты ведь сам видел, что представляет собой Чахбехар. Это крохотный городишко. Думаю, найти в нем Эргена, являющегося пилотом самолета метеослужбы, не так трудно.

— Может быть, при условии, если Лапик назвал реальное имя. Но Лапику ничего не стоило написать в докладной любое имя, от фонаря. Никаких претензий в этом случае ему никто бы предъявить не смог, поскольку он тут же сказал бы, что пилот просто его обманул, назвавшись Эргеном.

— Правильно. И все же надо попробовать. Всю эту белиберду с пистолетом Лапик мог наворотить, чтобы отвести от себя даже тень подозрения. И если такого пистолета у этого Эргена не окажется… И он вообще не будет знать ничего ни о каком Лапике…

— Виктор Александрович… А если он скажет, что ничего не знает, как мы докажем, что он знает?

— Понимаю, Саша, что все мои умозаключения построены на песке. Но мы вынуждены хвататься за соломинку. Вот что — мы с тобой вроде бы сейчас имеем как бы большой блат у иранцев?

— Блат в каком смысле?

— В том, что мы можем позвонить какому-нибудь крупному чину в комиссию, которая сейчас принимает крейсер? И сказать — «так и так, мы сдаем вам крейсер, а вы сделайте ответную услугу. Поговорите с полицией Чахбехара, пусть поможет найти пистолет системы „Макаров“, который украли, у нашего офицера». Если этот Эрген реально существует в природе, пусть проведут у него на квартире обыск. Внезапный обыск. А пбтом обыщут самолет. В конце концов, пусть допросят его.

— Да? — Дерябко помолчал. — Вы так считаете?

— Да, я так считаю. Паламарчук ведь еще на крейсере?

— На крейсере.

— Свяжись с ним, причем немедленно. И объясни ситуацию. Разжуй все, от и до, понял? В докладной Лапика все чисто, нет ни одного уязвимого места. И если вдруг такое место появится, мы с тобой сможем подумать, как его прижать. Ты понял?

— Отлично понял, Виктор Александрович. Иду к себе и немедленно связываюсь с Паламарчуком.

Свернув у знакомого поворота, ведущего к дворцу у берега моря, Рустамбек остановил «Ауди» у ворот. Старший охранник, как всегда, сначала позвонил хозяину и лишь затем, коротко переговорив, нажал кнопку.

После того как ворота раздвинулись и машина Рустамбека на секунду остановилась на площадке у въезда, охранник сказал почтительно:

— С приездом, господин Рустамбек. Хозяин ждет вас. Он на обычном месте.

Проведя машину через розарий и парк к дворцу, Рустамбек вышел. Миновав холл, сразу же направился к аквариуму.

При его появлении Талаяти, сидевший в излюбленном месте у аквариума, покачал над головой поднятой ладонью — что, как знал Рустамбек, было высшим знаком расположения. Рустамбек поклонился:

— Салам алейкум, хозяин.

— Алейкум ассалам, дорогой Рустамбек. Рад вас видеть. Вы единственный, если не считать рыб, кто развеивает мою скуку.

— Думаю, хозяин, я на почетном втором месте. После рыб.

— Ладно, ладно вам, Рустамбек. Садитесь.

Рустамбек сел. Хмыкнув, Талаяти снова повернул шезлонг к аквариуму. Вечерело, и рыбы за стеклом, медленно скользя в слабой подсветке, действительно представляли собой волшебное зрелище.

Зная манеру Талаяти без всякого на то повода прерывать разговор и вести себя так, будто беседы и не было, Рустамбек молчал.

Наконец, не оборачиваясь, Талаяти сказал:

— Рустамбек, я обдумал предложение этого русского.

— Обдумали?

— Да. Как его зовут, я забыл?

— Хозяин, его зовут Владимир Лапик, но это неважно.

— Может быть. Но знаешь, что я подумал?

— Что, хозяин?

— Мне предложения этого русского, именно в той трактовке, в какой я услышал их от тебя, кажутся, скажем так, не пустой игрой слов.

— Рад слышать это, хозяин.

— Да. Поэтому, думаю, ты можешь начинать делать первые шаги.

— Будет исполнено, хозяин.

— Кажется, это ты сказал — миллиард долларов, который мы потеряли, не пропал даром? Мы потеряли вооружение, но приобрели часть русского истеблишмента?

— Уже не помню, хозяин. Не имеет значения, кто это сказал. Но думаю, так оно и есть.

— Я тоже думаю, что это так и есть. Хорошо. Значит, с этим мы решили.

— Да, хозяин, решили.

— Особенно мне понравилась остроумная мысль этого русского насчет Балбоча. Помнишь?

— Прекрасно помню, хозяин.

— Я буду счастлив, если нам удастся провести этого шакала. При этом еще вытянув из него деньги.

— Думаю, вы правы, хозяин.

— Видишь этого ската? Посмотри, посмотри, как он шевелит мантией…

— Потрясающий скат. Настоящее произведение искусства.

— А этот катран? Нет, ты посмотри… В каждом его движении — осмысленность… Ты видишь?

— Конечно. Я бы сравнил его с молнией, в которой воплощена мудрость веков…

— Хорошо сказано, Рустамбек… Ты прав, мудрость веков… Но давай помолчим… Посидим и помолчим…

Рустамбек знал, что именно в этот момент, сейчас, ему нужно сделать два очень важных звонка. Каждый из этих звонков мог стоить сто тысяч долларов. Но, подавив вздох, он откинулся в шезлонге. Самым важным сейчас было не потерять или выиграть двести тысяч долларов, а вспомнить все хвалебные эпитеты, которые он еще не употреблял в отношении рыб.

Сняв трубку зажужжавшего на столе телефона, Гущин сказал:

— Слушаю?

— Виктор Александрович, это я. — Он узнал голос Деряб-ко. — Сильно заняты?

— Смотря с чем звонишь.

— Из Чахбехара только что прибыл Хрулев. И привез пистолет.

— Пистолет? Ты имеешь в виду — пистолет Лапика? — Да.

— Пистолет у тебя?

— У меня. И Хрулев у меня.

— Так заходите оба. Жду.

Дерябко и Хрулев, невысокий брюнет с ровным пробором и плечами атлета, вошли через пять минут. Перебив начавшего было рапортовать о прибытии Хрулева, Гущин сказал:

— Женя, без формальностей. Где пистолет?

— Вот, — Хрулев положил перед Гущиным картонную коробку. Открыв ее, Гущин некоторое время рассматривал лежащий там пистолет системы «Макаров». Спросил: