Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
– Вообще-то я с другой стороны.
Все бывшие в кабинете с недоумением переглянулись.
Потом возникла секундная заминка, словно у трубки менялся хозяин, и новый голос, негромкий и отчетливый, почти совершенно лишенный акцента, сказал:
– Салам алейкум, Иван Витальевич. Это Джамал Кемиров.
– Салам, Джамалудин. Что у вас происходит?
– Арзо Хаджиев решил взять в заложники вашу делегацию. Он хорошо подготовился. Его люди сняли в горах всех ваших снайперов и перекрыли выход из Бештоя-10. Они полностью контролируют склон над гостиницей и дорогу к ней. Я контролирую только старую крепость.
– Это нестрашно, – сказал Углов, – у тебя будет помощь.
– Это вряд ли, – ответил Джамалудин, – Бештой-10 заперт, и я не думаю, что вы сможете быстро перебросить войска через тоннель. Это дело между мной и Арзо, и вы не успеете в него влезть. Арзо может стереть меня в порошок, если захочет. Думаю, что у него человек четыреста, не меньше, и еще люди Арсаева. Со мной и трети того нет.
Несмотря на это невеселое резюме, Углов почувствовал, как его отпускает дикое напряжение. Все было не так плохо, как могло бы быть. Арзо еще никого не захватил. Полтораста аварских головорезов, охраняющих эту чертову делегацию – это было уже неплохо. Хотя – полтораста?
Вице-премьер не успел додумать вопрос до конца, когда брат Джамалудина Кемирова резко наклонился к селектору и спросил:
– Что ты забыл на горе с такой оравой, Джамал?
В эфире раздался смешок, и Джамалудин ответил:
– Хорошая идея приходит в голову двум разным людям одновременно. Ты, Заур, знаешь, и Иван Витальевич тоже знает, что я делал все эти годы. Я охотился за теми, кто взорвал роддом в Бештое. Та к случилось, что приказ об этом взрыве отдал Федор Комиссаров, и я заехал на Красный Склон расспросить его об этом. Он сначала стеснялся, но потом он заговорил довольно охотно. Он рассказал мне, как они завербовали Асхаба, и как они задурили голову Теркиеву. Еще он рассказал мне, как именно они принесли туда взрывчатку, и как они устроили взрыватель. Они очень хитро сделали, представляешь – взрыватель срабатывал через два часа после начала радиоподавления. Он очень интересно рассказывал. Его слушала вся делегация, вместе с иностранкой и вице-спикером. А потом он сказал, что приказ взорвать роддом отдал Иван Углов.
В продолжении всего рассказа Джамалудина Углов понемногу бледнел, сновно его окунули в отбеливатель, и к концу его лицо было цвета сметаны. В кабинете было семеро людей, и не все они были русские. Двое из них были аварцы.
– Это вранье, – твердо сказал Углов, – и я тебе клянусь всем, что мне дорого, что я никак не причастен ко взрыву в роддоме.
– Подъезжай, – ответил Джамалудин, – мы обсудим этот вопрос.
– Как я могу подъехать? Ты блокирован.
– Я попрошу моего тестя пропустить тебя.
– Послушай, Джамалудин, – сказал Углов, – я скажу тебе одну вещь. Я всегда подозревал, что со взрывом в Бештое что-то не так. Я трижды открывал по нему уголовное дело, и мне никогда не удавалось добиться нормального расследования. Если то, что ты говоришь – правда, то… Я тебе обещаю суд над Комиссаровым и всеми его сообщниками. Я клянусь тебе, что мы установим правду. Ты знаешь, что сказал Достоевский насчет слезы одного ребенка? А тут…
– Эй, Иван Витальевич, – спокойно отозвался Джамалудин, – я на этой войне четырнадцать лет, и так получилось, что все это время я сражался на стороне России. Мне много пеняли, что я дурак, и что я предаю свой народ. Та к вот – если вы хотите, чтобы я сражался против Арзо, вы должны выполнить три моих требования. Первое – вы сейчас же освободите Шапи Чарахова. Второе. Вы назначите моего брата президентом республики. И третье: ты должен приехать на Красный Склон, Иван Витальевич. Я хочу поговорить с тобой лично.
– Послушай, Джамалудин, я клянусь тебе, все, что сказал Комиссаров – вранье от первого до последнего слова. Если он действительно виноват в этом теракте… Господи Боже, Джамалудин, я даю тебе слово, что мы будем его судить, невзирая на лица. Если ему взбрело в голову… Но я клянусь тебе, всем, что мне дорого, что я ничего об этом не знал! Он просто ищет, на кого переложить вину!
– Именно поэтому я хочу побеседовать с тобой один на один, – ответил Джамалудин.
– Послушай, Джамалудин, не забывайся! Ты можешь сводить счеты с террористами! Ты можешь сводить их с предателями! Ты не можешь сводить их с Россией!
– Или вы выполните мои условия, – ответил Джамалудин, – или условия вам будет диктовать Арзо.
С этими словами связь прервалась.
Вице-премьер положил трубку.
Заур Кемиров, пятидесятилетний мэр города Бештоя, единственный миллиардер республики, потомок тех, кто взял крепость в 19-м году и брат того, кто взял крепость сейчас, стоял справа от вице-премьера и смотрел на него совершенно безо всякого выражения. Гамзат сидел боком на столе для совещаний, и его глаза даже не смеялись – они танцевали на неподвижном безумном лице.
Кроме Заура и Гамзата, разговор слышали еще четверо – челядь Углова да майор внутренних войск Рачковский.
Гамзат запрокинул голову, ткнул в Заура пальцем и сказал:
– Я же говорил, Иван Витальевич, что эти двое террористы. Враги России.
Голос Гамзата сорвался на торжествующий визг. Рука его нырнула к поясу и вынырнула с золотым «стечкиным».
– Ты покойник, сука, – заорал Гамзат, – ты покойник!
Первый вице-премьер мягко шагнул навстречу новому председателю парламента и почти без замаха ударил его в челюсть. По правде говоря, боксер из Углова был неважный: чемпионат Бештоя он явно б не выиграл. Но Гамзату хватило и этого. Сын президента пошатнулся и попытался было удержать равновесие, ухватившись за угол стола. Рука его проехалась по пачке бумаг, носки щегольских ботинок загребли по полу, Гамзат всплеснул руками и потерял равновесие. Грохнул выстрел, и пуля с печальным звоном влепилась в бронированное окно, тут же покрывшееся паутинкой трещин.
Дверь в кабинет распахнулась, и внутрь влетела охрана Углова.
Все, кто был кабинете, стояли совершенно неподвижно, только Гамзат шипел на полу, неловко ударившись коленом. Пистолет, вылетевший из его руки, ударился о стол и отлетел рикошетом к ногам Углова. Первый вице-премьер подобрал тяжелый пистолет, сунул его в карман и сказал:
– Соберите командиров подразделений. В городе создается Антитеррористический Штаб. Командую Штабом я.
И тут майор Рачковский как-то странно рассмеялся и сказал:
– Я же его предупреждал… гуманиста… Будешь волков жалеть – хвостик отрастет.
Пока Джамалудин разговаривал по телефону, его люди не теряли времени даром. Ташов и Хаген приволокли из подвала шесть газовых баллонов. Они поставили их прямо в центре столов, стоящих буквой «П», и Ташов перебросил через всю сцену обыкновенный электрический провод.
Хаген в это время, присев на корточки у суфлерской будки, разбирал Ф-1, чтобы сделать из нее взрыватель.
Хаген сначала обмотал гранату изолентой, так, чтобы она случайно не встала на боевой взвод. После этого он вывинтил из гранаты запал и разбил небольшую трубочку, служившую замедлителем при срабатывании детонатора. Теперь граната взрывалась мгновенно.
Хаген завинтил гранату обратно, вытащил чеку, отогнул один из усиков и привязал к чеке переброшенный через сцену провод. Затем он вставил чеку обратно, только одним усиком, так, что теперь она держалась очень неплотно и выскакивала от малейшего натяжения, и примотал гранату к газовому баллону. Напоследок он десантным ножом надрезал изоленту, высвобождая предохранитель. Хаген сделал совершенно то же самое, что и люди Арсаева четыре года назад в роддоме, и заложники не сводили с него глаз.
Пока Хаген возился с газом, Ташов притащил откуда-то здоровенный старинный шкаф, весом, наверное, в добрый центнер, и положил его боком на сцену. Троюродный племянник Джамалудина, Амирхан, несколькими ударами молотка вогнал в спинку шкафа гвозди, намертво прибивая его к полу, а потом Ташов подал ему первый попавшийся стул, и боевик точно так же приколотил спинку стула к шкафу.
