Рука Москвы - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Из-за всех этих дел Томас Ребане уже почти сутки молчал и курил сигарету за сигаретой, будто опасаясь, что его лишат и этого удовольствия.
Третьим в этой компании был невысокий молодой человек очень безобидного вида Олег Мухин по прозвищу (оно же оперативный псевдоним) Муха, которое он получил не из-за фамилии, как это можно было предположить и как предполагали люди, близко не знающие его, а из-за гранатомета РПГ-18 «Муха».
Четвертым был молодой человек немного выше среднего роста, а во всем остальном беспросветно средний. Все его достоинства начинались с «не»: не пьет, не курит, не употребляет наркотики. Не любит спорить с дураками. С умными тоже не любит спорить, но по другой причине. Не любит обращать на себя внимание. Что еще? Не любит убивать. Вот, собственно, и все. Звали его Сергеем Пастуховым, а прозвище у него, как и оперативный псевдоним, было Пастух — и из-за фамилии, и из-за профессии его отца, деда и прадеда, которые были деревенскими пастухами. И ему самому тоже после школы и некоторое время после армии пришлось пасти коров в его деревушке Затопино, которая стояла на берегу тихой подмосковной речки Чесны среди заливных лугов и полей льна-долгунца, пронзительно голубых весной, как глаза его жены Ольги и шестилетней дочки Настены. А над приречными поймами и полями, словно вобрав в себя голубизну цветущего льна, парили три маковки сельской церквушки Спас-Заулок и золотились ее кресты.
Этим четвертым был я.
Мы стояли возле запертой и опечатанной двери служебного помещения кладбища и ждали члена политсовета Национально-патриотического союза Эстонии господина Юргена Янсена. Его самолет два часа назад приземлился в Мюнхене, и теперь он на автомобиле, посланным за ним по распоряжению мэра, мчал в Аугсбург, где ему предстояло испытать одно из двух самых сильных потрясений в своей жизни.
Первое он испытал с неделю назад — после того, как в свалке у входа в гостиницу «Виру» Томас Ребане лишился серого атташе-кейса, в котором лежали семьдесят шесть купчих, подтверждавших право собственности Альфонса Ребане и его законного наследника Томаса Ребане на землю, на которой стояли целые кварталы с русскоязычным населением. Эти купчие должны были сыграть роль политической бомбы, которая взорвет хрупкий гражданский мир в Эстонии, вынудит Россию поднять 76-ю Псковскую воздушно-десантную дивизию по боевой тревоге, а это, в свою очередь, заставит НАТО в экстренном порядке принять эту беззащитную прибалтийскую сиротку в Североатлантический союз. На что и делали главную ставку национально-патриотические силы Эстонии в лице господина Юргена Янсена.
Этот первый коварный удар судьбы он принял стоически. Возможно, в надежде, что купчие все-таки удастся вернуть за вознаграждение, обещанное во всех эстонских газетах. Второй удар ему предстояло испытать сегодня.
Я не сразу позвонил в Таллин господину Янсену. Прежде чем вызывать его в Аугсбург, предстояло решить непростой вопрос: а нам-то что делать в этой странной ситуации?
Первой и очень соблазнительной мыслью было собрать местных журналистов и устроить пресс-конференцию над пустым гробом эсэсовца. Сенсация, которую из этого без труда раздуют акулы пера, сделает невозможной саму мысль о торжественных похоронах. Кого хоронить-то? Некого.
За эту идею сразу горячо ухватился Артист и не желал больше ничего слушать. Мне пришлось напомнить ему, к чему приводят такие вот спонтанные, хоть и очень чистосердечные, порывы души. Взрыв, который он в благородном антифашистском порыве устроил на съемочной площадке фильма «Битва на Векше» с помощью Мухи, имел гораздо более тяжелые последствия, чем имел бы фильм кинорежиссера Марта Кыпса, и очень хорошо сыграл на руку национал-патриотам. Это напоминание не то чтобы убедило Артиста, но поубавило его прыти и заставило прислушаться, хоть и нескрываемым пренебрежением, и к другим точкам зрения на эту проблему, затрагивающую, как выяснилось, интересы не только Эстонии и России.
Одну из точек зрения нам высказал мэр города Аугсбурга. Фамилия у мэра была знаменитая — Мольтке. В Германии было два знаменитых Мольтке. Победительный Мольтке Старший был генерал-фельдмаршалом и теоретиком военного искусства, автором книги «Военные поучения», которую мне в свое время пришлось штудировать в училище. Второй, генерал Мольтке Младший, был известен тем, что в Марнском сражении 1914 года потерял управление войсками и это решающее для немцев сражение проиграл.
При первой нашей встрече мэр Аугсбурга выступил в роли Мольтке Старшего. Смысл его энергичной и по тону довольно суровой речи сводился к тому, что господин мэр знать ничего не желает о причинах, которые заставили господина Ребане просить разрешения на эксгумацию его гроссфатера, но настаивает на том, чтобы господин Ребане и сопровождающие его господа держали причину их приезда в Аугсбург в глубокой тайне. Со своей стороны господин мэр гарантировал, что господину Ребане будет оказано всяческое содействие и все формальности будут сведены к минимуму.
Вторая наша встреча с герром Мольтке состоялась после того, как ночью была вскрыта могила эсэсовца. Пожилой чиновник из прокуратуры, под чьим наблюдением производились эксгумация и вскрытие гроба, доложил мэру о результатах, и рано утром следующего дня, когда мы еще дрыхли после бессонной ночи, герр Мольтке приехал к нам в отель на Кладбищенской улице в невзрачном «опельке», за рулем которого сидел переводчик. Оба были в плащах с поднятыми воротниками, в намотанных до носа шарфах и в надвинутых на глаза шляпах.
На этот раз мэр выступал в роли Мольтке Младшего в тот момент битвы на Марне, когда 2-я армия фон Бюлова начала отступление и главнокомандующий делал отчаянные попытки выправить положение.
Господина мэра проинформировали о результатах эксгумации. Господин мэр не намерен их комментировать, но он намерен напомнить уважаемому господину Ребане и сопровождающим его господам о договоренности, которая ранее была достигнута. Уважаемый господин Ребане не может предъявить никаких претензий муниципалитету города Аугсбурга.
Господин мэр, имеющий честь возглавлять муниципалитет, выполнил все взятые на себя обязательства. Господин мэр надеется, что господин Ребане и сопровождающие его господа останутся верными своему обещанию не придавать огласке причину их приезда в Аугсбург также.
Дождавшись окончания перевода, господин мэр оценил реакцию на свои слова. По тупому выражению лица уважаемого господина Ребане, еще не совсем проснувшегося, и по скептической усмешке одного из сопровождающих его господ, а именно господина Злотникова, он понял, что аргументация не достигла цели и нуждается в усилении и углублении. И он ее усилил и углубил.
Немецкому народу потребовалось немало времени, чтобы оправиться от национальной трагедии, которой явился для немцев фашизм. Канцлер Германии принес извинения еврейскому народу за преступления гитлеровского режима. Германия выплачивает пенсии узникам нацистских концлагерей. В начале 90-х годов по инициативе канцлера Коля было выделено около двух миллиардов марок в качестве материальной помощи жертвам войны, живущим в Польше, на Украине, в Белоруссии и в России.
В следующем году начнется выплата компенсации и так называемым «остарбайтер» — «подневольным рабочим», которые были угнаны в Германию и трудились на промышленных предприятиях Третьего рейха.
Эта политика Германии, продолжал герр Мольтке, подвергается резкой критике со стороны неонацистов. Не следует преувеличивать их влияния, но не следует и преуменьшать. В Австрии неонацисты уже претендуют на министерские портфели в правительстве, а в Берлине и в других городах эти молодчики провоцируют уличные беспорядки. Бавария в этом смысле является наиболее спокойной из германских земель. Но если станет известно, что муниципалитет города Аугсбурга своим разрешением на перемещение в Эстонию останков эсэсовского офицера невольно дал толчок развязыванию в этой прибалтийской республике политической кампании профашистского толка, от этого спокойствия не останется и следа.
