Рота - Подопригора Борис (читаем книги онлайн TXT) 📗
Демоисламисты получили кличку «вовчики», поскольку собирались у стены, где было написано: «Ребята, я с вами. Вова». Сторонников свергнутого Набиева, да и всех, кто противостоял «вовчикам», по неведомым причинам стали называть «юрчиками».
…Арзумановым повезло – им удалось продать квартиры, пусть даже и по цене комнаты. Все уже находились в аэропорту, а Сергей все еще доделывал свои дела в университете: собирал справки об окончании второго курса, еще какие то бумажки… Он навсегда запомнил выплаканные глаза Фатимы, толком даже не знавшей таджикского языка. Она с ненавидящей завистью смотрела вслед уходящему навсегда русскому однокурснику и спрашивала у Числова:
– Вам хоть есть куда ехать… А нас кто возьмет?
В аэропорт в тот день Сергей не добрался. К площади Путовского, уже переименованной в Шахидон (площадь павших за веру), двигалась огромная толпа демоисламистов. Началось… Через базар за гостиницей «Таджикистан» на одном инстинкте самосохранения Сергей добрался до «дусаде якум» – 201 й дивизии. В ней тогда спасались многие, в том числе и те, кто еще вчера требовал немедленного изгнания оккупантов. (…Только в кургантюбинском полку укрывалась чуть ли не четверть пятидесятитысячного города. Командир полковник Меркулов держал «вовчиков» на футбольном поле, «юрчиков» на вертолетной площадке, а между ними поставил бронетранспортеры…) Замкомдива по воспитательной части полковник Ивлев вывел на улицы Душанбе танки – чтобы хоть как то кого то охладить. Но люди словно обезумели… (Кстати, над психиатрической больницей в Новабаде, где войска не стояли, были подняты два флага: зеленый подняли врачи «вовчики», а красный – больные «юрчики»…) Именно тогда Серега, немного высокомерно относившийся к армии, впервые посмотрел на нее с неожиданной стороны.
В городе началась резня. Кого то расстреливали, кого то резали заточками из ложек, кого то сбрасывали с крыш. По улице Чапаева шастали пьяные дивизионные прапора, собиравшие трупы…
…Сергей сумел дозвониться в аэропорт до хорошего знакомого их семьи дяди Ашота – тот обрадовался, сообщил, что Арзумановы уже в Ереване, обещал сообщить им, чтобы не психовали. До аэропорта Сергея подкинули на бэтээре лишь через два дня. Покидая 201 ю, Числов видел русскую бабку, молившуюся на КПП, как на церковь божью… Город проезжать было страшно, особенно когда ехали мимо наполненных трупами подземных переходов… В аэропорту помог дядя Ашот. Ни одного рейса на Кавказ уже не было, и Сергея удалось засунуть только к летчику армянину на военный борт до Москвы…
(Уже потом дядю Ашота расстреляют «вовчики» в концлагере в 107 й автоколонне… Потом будет неудачный, захлебнувшийся в крови «недопереворот» антиисламистов худжантцев. А еще через полгода в Душанбе ворвутся бронетранспортеры кулябского пахана Сангака Сафарова – отсидевшего двадцать три года «бобо Сангака». Они войдут под интересными лозунгами: «Нет – исламизму. Нет – демократии. Наша Родина – Советский Союз». Когда у Сангака спрашивали, откуда, мол, бэтээры, он отвечал: дескать, «товарищи помогли». Дико, но факт – «бобо Сангак» хоть и кровью, но остановил кровь еще большую…)
…Погожим майским днем Сергей Числов приземлился в подмосковном аэропорту «Чкаловский». Сойдя с борта, он буквально столкнулся с бывшим соседом военкоматчиком. Только теперь сосед вырос уже до капраза и служил в главном штабе ВМФ. На «Чкаловском» он оказался, чтобы как раз встретить борт из Душанбе. Капраз не забыл, что Сергей – сын погибшего моряка. В тот же день Числов оказался в кабинете у станции метро «Лермонтовская» – там располагался главный штаб ВМФ. Разговор был кратким, но предметным:
– Хочешь, лети к своим в Ереван, это мы устроим… Но там тоже война. Устроить в гражданский вуз не могу – ты вообще даже не гражданин России, хоть и русский. По коммерческой линии… Боюсь, сам не вытянешь. Могу помочь с поступлением в «Рязань».
(Почему в училище ВДВ, а не в морское, – это объяснялось просто: от «послегэкачепистских разборок» спас капраз одного хорошего мужика – «серьезного десантурщика».)
Решать пришлось сразу. Сергей дозвонился матери в Ереван. Отчима и дяди рядом не было, а мать всхлипнула:
– Ты уже взрослый, Сереженька… Решай сам. Мы, конечно, тебя очень ждем. Нас тут в трехкомнатной квартире – двенадцать человек таких же, как мы…
Эта фраза поставила точку в сомнениях. Через месяц бывший студент математик Сергей Числов уже маршировал по рязанскому плацу. Вот так бывает… Хоть и было у Сергея в бытность увлечения аэроклубом два парашютных прыжка, но никогда он даже и не предполагал стать офицером ВДВ.
Учился Серега легко и не без интереса к отдельным предметам. Почти сразу его поставили командиром отделения – приняли во внимание то, что он был почти на два года старше основной массы сокурсников. Относились к нему… странно. Чужеродным он каким то был, слыл не то чтобы диссидентом, но… Вот не любит у нас начальство тех, кто с ним разговаривает с достоинством. А еще его почему то упорно считали блатным. Тогда, в 1992 году, блата еще стеснялись. Уже на первом курсе при коллективном разгадывании кроссворда выяснилось, что младший сержант Числов откуда то знает, кто такие Игнатий Лойола и «Серапионовы братья»… Многих это раздражало. А тут еще Числов на занятиях по вооружению и боевой технике (ВБТ) вслух усомнился в эффективности очередной боевой машины:
– Может, лучше сделать надежной индивидуальную защиту солдата? Война ведь становится другой – должен же Афган чему то научить?
А потом еще и на занятии по тактике – «святая святых» военного образования – Сережа «отличился»:
– Везде и весьма эффективно воюют партизаны, а нас все готовят к очередному штурму Берлина.
Между собой, конечно, курсанты на такие темы говорили, но чтоб в глаза преподавателю?! Раз в месяц Числов ходил в рязанский театр, записался в городскую библиотеку. На дискотеки, конечно, тоже ходил, и девки местные аж млели, глядя на него. Но… Но не было в Рязани никого элегантнее юных таджичек, которые умели носить платья, как в Париже…
Снисходительная ирония к местным барышням придавала Числову какой то особый «дворянский шик» и еще больше способствовала успеху у тех же барышень – старая история. Однокурсники не любили знакомить своих девушек с Числовым, уж больно заинтересованно они потом о нем – невзначай так – расспрашивали.
Когда Числов учился уже на третьем курсе, в Москву приехала сестра Лена. Сергей всеми правдами и неправдами вырвался в первопрестольную, сопровождал сестренку все три дня, обойдя чуть ли не все музеи и даже побывав на Таганке. Это к нему уже армянская традиция прижилась – плотный родственный патронаж. Ни в один московский кабак он не зашел и даже не счел нужным скрыть этот досадный факт от расспрашивавших его о московских впечатлениях однокурсников… И на сборах в Иванове вместо того, чтобы с товарищами пойти по нормальному в пивбар «Премьер», поперся в какой то музей ситца. По мнению многих – это было просто нездорово… И еще – «фишкой» тогдашнего министра обороны, десантника Грачева, была тема особой поддержки президента Ельцина и личной ответственности за судьбу отечественной демократии. Числов не то чтобы критиковал эту позицию, но делился вслух впечатлениями об установлении демократии в Таджикистане…
В общем, «интеллигент университант» плохо проникался духом десантника. За его спиной говорили всякое: и что он «ара хитрожопый», что «доболтается» и настоящим десантником не станет никогда.
В начале третьего курса его даже «дернули» особисты: дотошно выясняли, как Сергей попал в институт и на чьей стороне участвовал в гражданской войне в Таджикистане. В принципе, он мог бы и «вылететь» запросто, если бы не бегал на лыжах за институт и не «держал» бы вполне надежно свое отделение… Правда, сержантом, в отличие от других командиров отделений, он так и не стал.
Закончил институт Числов с одной «тройкой» – естественно, по тактике. Перед выпуском кто то из курсантов даже предлагал устроить Сереге «темную» – якобы за то, что когда то не «отмазал» от «губы», хотя и мог. Идея поддержки все же не нашла, по выпуску сотоварищи решили, что Серега Числов все же «не говно», хотя и какой то «не свой». (А и то сказать – даже став уже офицером, в смешанных военно гражданских компаниях Числов не настаивал на том, чтоб первый тост поднять за ВДВ, второй – за «Рязань» и третий – за погибших десантников. Мелочь, конечно, но мелочь показательная: другие то что, из другого теста, что ли?!)
