Амулет смерти - Жиров Александр (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
– Есть, – промямлил Иванов. – Если машины пришли в таком состоянии, как в Союзе, мне эти мигалки не скоро понадобятся. И ты сможешь не спеша заниматься выборами.
– Да ты что, Серега! – Кондратьев даже замахал руками. – Это же экспортное исполнение! Даже баки заправлены. Только ключи зажигания и пулеметные затворы заберешь у сопровождающего… Давай двигай, не тяни резину.
В порту царило привычное оживление.
Привычным оно стало, едва Кремль убедился в прочности режима Соцпартии. Одно за другим в Порто-Ново швартовались советские суда. Токарные и фрезерные станки, автомобили производства ЗИЛа и ГАЗа, макароны, сахар, аспирин, анилиновые красители, детское питание – Дагомея импортировала все подряд.
В обратный путь все суда уходили с одинаковыми бочками. В них бултыхалось пальмовое масло – единственная статья экспорта.
Такое количество этого продукта не мог усвоить даже Советский Союз, поэтому корабли брали курс на «третьи страны».
Чтобы хоть что-то выручить за эту дрянь.
Выпрыгнув из кабины синего фургона, Иванов приказал бойцам глаз не спускать с черных стропальщиков и крановщиков.
– Можете предупредить, что за испорченную при разгрузке технику будем расстреливать на месте, – посоветовал прапорщик.
И взбежал по трапу на океанский сухогруз «Октябрьская революция». Скоро его радушно принимал в своей каюте первый помощник капитана.
– Михаил, – протянул руку помощник капитана. – Разреши, браток, от имени «Октябрьской революции» поздравить тебя с совершением Декабрьской!
На столике молниеносно возникла бутылка.
– Азербайджанский? – уточнил Иванов, предвкушая. – А мы тут, кроме спирта, и не видим ничего.
– Держи. Ну, будем. За вашу и нашу победу!
Моряк опрокинул в себя коньяк и, вспомнив о закуске, стал доставать из шкафчика шоколад, лимон, сыр.
«Какой-то он суетливый, – подумал прапорщик и выпил. – О, какое наслаждение!..»
Моряк поспешил налить еще, а затем – без передыха – и в третий раз.
– Мы с тобой про ключи с затворами не забудем? – засмеялся Иванов, зажевывая.
– Может, ты и забудешь, – моряк поднял палец. – Морской волк в любом состоянии помнит о деле.
От такой наглости прапорщик растерялся. Какой-то гражданский пеликан поставил под сомнение его способности. Нанесено оскорбление всей роте и всей бригаде спецназа Ленинградского отдельного военного округа.
– Ладно, друг Миша. Мне больше не наливай. А то здесь вытрезвителей нету.
Гони, что должен, и – оревуар. Спасибо за коньяк.
Помощник капитана понял, что дал маху.
– Да не горячись ты, Серега. Извини.
Привык, что сухопутные быстро с ног валятся. Со спецназом не каждый день общаюсь, вот и ляпнул. Давай еще по одной.
Прапорщик взял рюмку и сказал:
– Тебе выпить тут не с кем, что ли?
Моряк опустил глаза и задумчиво молвил:
– Да не в том дело. Разговор у меня к тебе. С коньяком, думаю, легче пойдет.
С этими словами он протянул прапорщику удостоверение. Еще не взглянув, Иванов понял, что обложка будет красной, а посреди обложки будет красоваться щит и меч.
Так и вышло: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Лысенков Михаил Владимирович, майор».
Иванов выпил коньяк, стал «смирно» и рявкнул:
– Слушаю вас, товарищ майор!
– Сергей, я тебя очень прошу, оставь этот казарменный тон. Давай просто поговорим, – помощник капитана жестом предложил сесть. – Поговорим на равных.
Родина у нас общая, цели общие. Надо лишь иногда советоваться друг с другом, помогать друг другу.
Прапорщик с тоской посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу стояли его ребята. В белом дагомейском небе плыл по воздуху зачехленный БТР. Сказал:
– Но я правда тебя слушаю, Михаил.
– Хорошо. Сережа, давай вспомним вместе тот день, когда ты проучил несколько черномазых. Мы сейчас как раз напротив набережной, где это произошло.
Иванова прошиб холодный пот. Откуда они знают?
– Чем я могу быть полезен, если вы и так все знаете?
– Мы знаем только то, что рассказывал капитан Кондратьев. Мол, прапорщик Иванов решил покуражиться и отдубасил девять черных парней так, что трое попали в больницу.
"Не мог Васька такого наговорить, – усмехнулся про себя прапорщик. – Это могли сказать только сами негритосы.
Странно другое. Странно, что Васька ни словом об интересе к этому делу не обмолвился".
– Не мог командир такого сказать, – не отводя взгляда, произнес Иванов. – Когда на тебя наваливаются девять рыл и один нож, уже думаешь не столько об их здоровье, сколько о своем.
– Но дело было во время патрулирования. Вы все ехали в джипе. Как же прапорщик Иванов оказался один против девятерых черных бандитов?
– Я просто вышел из машины попить.
Жарко. Жажда.
– Но уличный торговец ничего белому человеку не продавал, – моряк смотрел испытующе.
– Правильно, – кивнул Иванов, – белому человеку не дали попить.
– Но белый человек даже не подходил к торговцу! – напомнил моряк.
– Потому что еще раньше я увидел нож. И после этого забыл о жажде… Послушай, Михаил, я не понимаю, к чему этот допрос? При чем здесь общее дело, которое мы делаем?
Помощник капитана помолчал, как бы раздумывая: ответить или нет. Потер рукой лоб.
– Понимаешь, Сергей, среди тех, кого ты отделал, оказался один сынок. Его папаша – правая рука у Хериса Ногмы. Ветеран освободительной борьбы. Словом, руководство Дагомеи требует отдать под трибунал виновных.
В могучей груди прапорщика трепыхнулось сердце. К горлу подступила обида:
– Да где бы был этот ветеран, если б не наша рота!
– Именно потому трибунала они не дождутся. Однако представь, что наш посол выгораживает вас с Кондратьевым, толком не зная, что было на самом деле. Перед отбытием из Питера я встречался с Борисом Петровичем. Он предупредил, что вы с Кондратьевым старые боевые друзья и друг на друга доносить не станете. Но это и не требуется. Капитан по просьбе Бориса Петровича рассказал, что он видел, слышал и делал. Кто-то из вас запомнил одни детали, а кто-то – другие.
При словах «Борис Петрович» сердце прапорщика вновь трепыхнулось.
– С чего начинать? – решительно спросил Иванов. – Как я вышел из машины?
Моряк налил еще коньяку. Протянул рюмку со словами:
– Начинай сначала. С момента, когда вы выехали из гаража резиденции. Что первым бросилось в глаза? Что запомнилось?
Иванов выпил и сказал:
– Они все нам кланялись.
– Как вы с командиром отреагировали на это?
– Посмеялись. Он сказал, что французы были классными колонизаторами, умели выработать привычку уважать белого.
Моряк тоже выпил коньяк и разлил из бутылки остатки.
– Что еще сказал Кондратьев по поводу поклонов?
– А почему ты не спрашиваешь, что я ему ответил по этому поводу? – насторожился Иванов.
– Человек обычно запоминает чужие реплики лучше, чем свои, – объяснил помощник капитана. – Таково свойство памяти. Твои реплики нам хорошо известны из рапорта капитана Кондратьева. Поэтому, чтобы я тебя не задерживал зря, давай вспомним только то, в чем мы не уверены.
«А ведь он там даже в письменной форме показания давал, – с укором подумал прапорщик. – Эх, если б Василий не смолчал, можно было бы обо всем договориться… Ладно, раз Борис Петрович одобрил, значит, дело чистое». – Потом капитан еще пожалел, что в Союзе не так. Ну, что наши чурки белым людям не кланяются.
«Наконец-то! – обрадовался майор Лысенков. – Пошло дело…» Он нажал под столиком кнопку пуска магнитофонной ленты и переспросил:
– Извини, Сергей, я не разобрал. Каккак ты сказал?
