Убить генерала - Нестеров Михаил Петрович (книги бесплатно без txt) 📗
Не выпуская оружия, Терехин левой рукой вынул удостоверение и направил его в сторону подкрепления.
– Полковник Терехин, ФСБ. Быстро вы приехали, ребята.
Азаряновский «глок» лежал в барсетке. Рукоятка пистолета была пуста, длинный магазин находился в другом отделении сумочки. Милиционер, производивший обыск на месте, покачал головой: «Ух ты!»
– Товарищ полковник, оставьте свои координаты, – попросил капитан милиции, подъехавший на второй машине.
– Да, конечно. – Терехин продиктовал ему свой рабочий телефон. – Позвоните завтра. Там решим, я подъеду к вам или вы ко мне.
Когда инцидент был исчерпан, к Терехину подошел менеджер «Трои» – молодой парень лет двадцати трех. Он положил на стол триста пятьдесят рублей и деловито добавил:
– За счет заведения.
Деньги Николай отдал подруге:
– С меня еще полторы сотни. Везет мне сегодня.
Ему не часто, но все же везло. Некоторые так и называли его – везунчиком. Только не в приказах по управлению. Там все было строго: «За проявленное мужество и содействие органам МВД в поимке и обезвреживании опасного преступника объявить полковнику Н.Н. Терехину благодарность с занесением в личную учетную карточку».
– А мы не могли бы... – заикнулась было подруга, глядя на мужественного собеседника с обожанием.
– Нет, – быстро ответил Терехин. – Не сегодня. Два раза в один день не везет. Я отвезу тебя домой.
Глава 9
Убить генерала
6 июля, вторник
Дочь генерала Дронова проживала в доме на углу Расковой и Нижней Масловки. Огневая позиция находилась также на Масловке в 1-м корпусе дома под номером 14. Близнец поймал частника и доехал до станции метро «Савеловская». Шумное местечко: метро, Савеловский железнодорожный вокзал, сложная транспортная развязка с эстакадами; по Бутырской можно полдня ездить и не выбраться из кольца. Водители казались сумасшедшими, они гнали свои машины на высокой скорости. Как и тот частник на десятой модели «Жигулей», который подвез Крапивина. Все, что ему требовалось, наверное, – это баранка и педаль газа. Фактически он не тормозил, проскакивая каким-то чудом на желтый свет, и несся навстречу красному как бык на тряпку. «Зебры» стонали под колесами, пешеходы стояли на обочинах и синхронно провожали глазами одну машину за другой. Не верилось, что они когда-нибудь перейдут дорогу, застряли навечно отбывать повинную мотать туда-сюда головами.
Близнец отметил время: шесть вечера. На точку он придет через полчаса. А капитан Проскурин уже там.
И снова Крапивин ощутил что-то вроде легкой досады. Он сам хотел подготовить огневой рубеж, проверить винтовку. Он знал, что сделает в первую очередь, когда окажется на месте. Скорее всего переделывать ему ничего не придется, но сдвинет – хотя бы на сантиметр – упор для винтовки, на полградуса, но «довернет» стол-рубеж, смахнет с него невидимую пыль. Сделает еще несколько ничего не значащих для капитана, но важных для себя «мелочей». Рабочий стол, рабочее место. Всегда хочется что-то сдвинуть и переставить на нем, особенно если оно подготовлено чьей-то излишне заботливой рукой.
Крапивин вошел в квартиру с высоким потолком. Две входные двери-«ленинградки» с коротким тамбуром, небольшая прихожая. Справа кухня и ванная, прямо коридор, ведущий в большую комнату. Спальня находилась собственно между залом и кухней.
Некую деловитость Близнец ощутил сразу, как только вошел. На него буквально обрушилась работа. Нет, ее начало лежало не за огневым рубежом и не в сравнительно коротком отрезке времени, а сразу за порогом. Работа начиналась с «вешалки», с незнакомого духа, царящего в этой квартире, с первого шага. Он действительно шагнул в другое измерение.
Он кивнул на приветствие первого снайпера, одетого в темный спортивный костюм, и прошел в зал. Оглянулся, машинально отмечая не обстановку, а как подготовлена комната для короткой работы. Он не видел платяных шкафов, серванта, книжных полок, какого цвета обои, какой рисунок на линолеуме. В голове крепко засела твердая, но незаконченная фраза: «Это будет здесь».
Здесь все было подготовлено к выстрелу. Задняя стена уже затемнена широким ковром в зелено-бордовых тонах. Письменный стол стоял в середине комнаты. Ширина его была достаточной, чтобы за ним заняли место два стрелка. Стол был оригинально «сервирован»: две снайперские винтовки вытянулись стволами в сторону окна; два эластичных упора, обтянутых сероватой тканью, примостились рядом с оружием. Магазины лежали отдельно. В центре стола – бинокль.
Ни с того ни с сего Крапивину показалось, что вот сейчас он осмотрит все, удовлетворенно кивнет головой... и уйдет. Ощутил себя инспектором с насупленными бровями и неподвижной шеей; лишь глаза ходили из стороны в сторону. Как желтоватые глаза кошки на старинных ходиках, висевших когда-то в Витькиной комнате.
Он подошел к окну, чуть сдвинул в сторону тюль и сразу же нашел другое окно, отстоящее от места наблюдения почти на сто метров. Он периодически окунался в состояния, которые представляли собой череду разнообразных эффектов и ощущений. Он, можно сказать, жил в этой переменчивой и часто обманчивой среде. Сейчас мог сказать с наставительными интонациями: «Вот что видит снайпер невооруженным взглядом». И даже увидеть призрачные и недоверчивые покачивания головой: «Нереально...» Он видел маленький прямоугольник, за которым почти невозможно разглядеть черты человека и тем более отдельные части его тела, участки, в которые должна попасть пуля.
Он взял бинокль и отчетливо разглядел занавески, собранные с двух сторон и стянутые лентами, часть прихожей, то место, где висит зеркало («генерал всегда смотрится в него, прежде чем выходит из квартиры»). Увидел все то, о чем ему рассказывал капитан Проскурин.
Ни первый, ни второй снайпер пока не обменялись ни одним словом.
Андрей открутил крышку и налил из термоса чаю. Сделав пару глотков, передал пластмассовую крышку товарищу.
– Как доехал?
– Нормально. Как и договаривались, от «Савеловской» шел пешком.
– Ничего подозрительного не заметил?
– Ну почему? Водитель «десятки» пер как ненормальный. Разве не подозрительно?
Проскурин улыбнулся:
– Тебе привет от Юрия Александровича. Уже завтра утром он сделает заявление.
«Потом его арестуют», – мысленно закончил Крапивин. И спросил:
– Отпустят его, как ты думаешь?
– Думаю, да. Он возьмет ответственность за убийство Дронова на себя. – Проскурин выдержал небольшую паузу. – Это не означает, что он заказчик – в прямом смысле этого слова.
– А как же...
– Он изменил решение в последний момент, – пояснил Андрей. – Может, даже из-за нас. Чтобы не привязывать нас к себе. Об этом мы говорили, если помнишь. И тут очень сложный момент. Думаю, что ответственность за убийство генерала захотят прибрать к рукам многие. Именно с этой стороны нам будет легче. Однако мотивы преступления прозвучат в любом случае. В любом случае всплывет все то, о чем мы говорили все эти дни.
– Понятно...
Проскурин внимательно всмотрелся в младшего товарища:
– Ты чего нахмурился? Все идет по плану, Витька. Если есть сомнения, выкладывай.
– Да нет, все нормально. Я сделаю свою работу даже в том случае, если ты и Хворостенко скажете мне хором: «Бросай!»
– Ну тогда познакомься с рабочим местом. Сейчас я открою окно.
В комнату ворвался шум автомашин с Масловки, долетали отдельные звуки с железной дороги; она проходила вдоль Бутырского вала, минуя Тверскую заставу, и убегала к ипподрому.
Капитан открыл окно, потому что стекло дает некий оптический эффект, отражающийся в прицеле. А поле прицела должно быть чистым со всех сторон, без кольцевых затмений и бликов.
Близнец занял свою излюбленную позу – в три четверти к линии прицеливания, сидя на полу, поджав одну ногу под себя. Нога со временем затекала, но не сильно. Подоконник был чуть ниже уровня линии огня, поэтому обзору ничто не мешало. Порой после наблюдения в бинокль панорама в оптическом прицеле несколько мгновений видится бесцветной, едва ли не черно-белой. Но этот эффект быстро пропадает. Вот и сейчас произошло то же самое: Крапивин снова видел занавески, широкие ленты, часть прихожей...
