До последней капли - Ильин Андрей (электронные книги без регистрации txt) 📗

— Все согласны на физкультурные упражнения? Отказников, самострелов нет?

— Я бы отказался, но вы же все равно бегать заставите.

— Тогда переходим к диспозиции.

Машиной выходим в известную нам исходную точку. Далее ночной марш-бросок до объекта. Делимся на две группы. Борис и Михась — берут на себя часового на крыше северного барака. Семен и Анатолий — на южном. Снимать часовых тихо и не ранее чем через сорок минут после пересменки, когда они уже утомятся играть в бдительность, а их начальники еще будут считать, что проверять их добросовестность рано. Работать на совесть! Если хотя бы один из них успеет шумнуть — живыми нам оттуда не уйти. Затем быстрые перемещения. Михась — на ворота с одновременным контролем здания гаража. Если кто-нибудь из бандитов и будет пытаться уйти, то непременно в этом направлении. Ворота у них одни. Борис и Семен — караулка. Анатолий — на крышу в снайперскую засаду. Стрелять-то еще не разучился?

— Да вроде нет. На охоты хаживал. В тире из ста восемьдесят выбивал.

— Раньше девяносто восемь.

— Раньше практика частая была. И мишени хорошие. Крупные. Не такие, как в тире.

— При освобождении заложников — Семен на их непосредственную охрану, Борис — в прикрытие, Толя — подгоняет любую трофейную машину, чтобы быстрее до своей добраться, Михась обеспечивает чистую дорогу. Открытого боя по возможности будем избегать. Действовать только из засад и только наверняка. В рукопашной мы нынче слабаки. Теперь уточняющие вопросы.

— Экипировка?

— Обычная. Камуфляжные комбинезоны, плащ-палатки, ботинки или сапоги. Узор на подошвах должен быть одинаков у всех. Думаю, лучше будет, чтобы избежать разномастности, купить всем новую, одинаковую обувь. Толя — займешься.

— Оружие?

— Фронтовой стандарт. Автомат с запасным диском, револьвер и штук двадцать патронов россыпью, нож на поясе и еще один на ноге, веревка-удавка… Из новомодного — баллончик со слезоточивым газом.

— Тоже покупать?

— Покупать.

— Ты нас хочешь разорить. Это ж никаких заначек не хватит.

— Когда идет дело о голове — по волосам не плачут. Вспомни войну. Когда это мы экономили на оружии!

— Из общего?

— Пара гранат. Трехлинейка. И хорошо бы ее хоть разок отстрелять.

— Отстреляем. Прямо здесь, в гараже. Через буханку хлеба, чтобы не так громко. Кто услышит — подумает, выхлоп.

— Еще вопросы?

— Какой сигнал к началу атаки?

— Может, ракета?

— А может, десять ракет? Или лучше первомайский салют. Оставь пиротехнические эффекты для внуков.

— У меня есть пара переносных милицейских радиостанций. Можно с их помощью.

— А нас не услышат? У них могут быть такие же радиостанции. Тогда эффекта неожиданности не будет.

— Я перенастрою частоту.

— А если радиостанции выйдут из строя? Если ими нельзя будет пользоваться? Например, на подходах, где следует соблюдать максимальную тишину.

— Тогда по часам. Предлагаю использовать по двое часов. Одни в режиме реального времени, другие контрольного. Отсчет начнем одновременным запуском в двенадцать ноль-ноль. Далее по заранее определенному графику.

— Согласны.

— Часы использовать «Командирские» или водолазные со светящимся циферблатом.

— А если таких нет?

— А если нет — то должны быть. Помнишь, как старшина говорил — роди и скажи, что украл.

— Как мы умудримся бесшумно забраться на крышу?

— Мы или ты?

— Ну хорошо, я.

— По приставной лестнице. Не бойся, она легкая. Ребенок поднимет. Я специально в магазине присмотрел. Для таких, как ты, великовозрастных рахитов.

— Еще вопросы?

Еще.

Еще.

И еще…

Бесконечный ряд умных, глупых, наивных, неожиданных, абсурдных, но суммарно жизненно важных вопросов. Жизненно! В самом прямом смысле этого слова. Вопросов, которые лучше задать себе самим, чем дать возможность это сделать противнику.

Тысяча вопросов. И тысяча ответов.

— Теперь наконец все? — подвел итог затянувшейся на несколько часов «оперативке» Сан Саныч.

— Все, кроме одного маленького пунктика. Последнего. Где в это время будешь находиться ты?

— Я?

— Да, ты. Что-то мы не разглядели твое участие в общем плане операции. Или ты берешь на себя общую координацию?

— Нет, я не беру на себя общую координацию. Ноя действительно не буду находиться в общей свалке боя. Вы правильно заметили. Я не буду находиться рядом с вами. Я буду находиться рядом с заложниками.

— ???

— Да. именно так — с заложниками. Если наша цель не бой сам по себе, а их спасение. Любой выстрел, прозвучавший на улице, может рикошетом ударить по пленникам. Быть не может, чтобы при них не находилось охраны. Когда на улице завяжется бой, они с перепугу могут попытаться избавиться от свидетелей. Или, что не менее рискованно, вырваться из кольца, прикрываясь их телами. Что мы тогда будем делать? В нашем возрасте мы не настолько хорошо управляемся с оружием, чтобы с расстояния в несколько десятков метров попасть в преступника, не рискуя задеть при этом жертву, которую он удерживает перед собой. Кто-то должен страховать их на этот случай. Кто-то должен быть рядом. Почему не я?

— Другие возможности исключены?

— Попробуйте придумать сами.

Несколько десятков минут ветераны комбинировали варианты освобождения пленников. И во всех случаях получали единственно возможный ответ — заложники погибали или попадали в полную зависимость от преступников раньше, чем они успевали им помочь. Преступники знали, где они находятся, и были ближе к ним. Преимущество было на их стороне.

— Как ты собираешься к ним попасть? Пробраться на территорию лагеря, потом в помещения, потом искать их в хитросплетении незнакомых коридоров и комнат, рискуя каждое мгновение нарваться на вооруженного бандита? Тебя обнаружат раньше, чем ты приблизишься к ним ближе чем на сто метров. Ты добьешься только того, что вместо двух у них станет три пленника.

— Я не собираюсь перебираться через забор и лазить по незнакомым коридорам.

— А что же тогда?

— Я собираюсь сдаться. Все ошарашенно замолчали.

— А как я еще могу попасть туда, куда никого постороннего не допускают? Как я могу без стрельбы и прочих небезопасных в первую очередь для заложников силовых методов найти место их заточения? Это единственный способ. Кто может придумать другой, пусть его изложит.

— Но где гарантии, что они допустят тебя к ним?

— А куда им еще меня поместить? Я так понимаю, что надежное место здесь одно. Или у них в каждом бараке по камере? Кроме того, я буду требовать собрать нас вместе. Я буду настаивать, чтобы мне показали заложников. Решение будут принимать все равно не они. Они — мелкая, не имеющая своего мнения сошка. Уверен, как только я объявлюсь, охранники свяжутся с начальством. А уж с начальством я столкуюсь. Скажу, что готов на размен, причем немедленно, сразу после того, как смогу убедиться, что пленники живы.

— Значит, по собственной воле волку в пасть?

— Есть другие, менее рискованные способы?

— Может быть, и есть. Но мы их не знаем. Наверное, ты прав.

— Получается, на исходные позиции мы будем выходить без тебя?

— Без меня. Более того, вам даже подъехать надо будет не раньше чем через час после того, как меня возьмут под белы рученьки.

— Почему?

— Потому что после моего прихода они непременно решат проверить окрестности. Сильно рыскать не будут, но с часок — точно.

— А если на подъездах мы задержимся, опоздаем?

— А вы не задерживайтесь. И не опаздывайте. Очень вас прошу.

— Рискованно. Лично для тебя рискованно, — вздохнул Борис. — Я бы предпочел штурм. Там хоть скопом умирать.

— Вместе с пленниками? Нет, отдавать им ни в чем не повинные жизни я не согласен. Мне не сегодня-завтра со Всевышним беседы вести. Мне лишний грех на душу брать не резон. Это мой риск. Моя плата. В конце концов я втравил вас в эту прескверную историю — мне первому и отдуваться. Ваш номер второй. Настаиваю на своем плане. В том числе еще и потому, что говорить с ними со всеми лучше разом. И именно здесь. Другой такой возможности не представится. Не смогу я, не сможем мы их потом по щелям выискивать и из тех щелей по одному выковыривать, чтобы счеты свести. Они это быстрее сделают. И квалифицированней. И сделают неизбежно! Или всех их, и разом, или, считайте, никого.