Час Совы - Рокотов Сергей (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Рыльцев стал дрожащими руками натягивать трусы… Навроцкий же тупо глядел на бутылку пива, не зная, как ему её открыть.
— А ты зубками, — посоветовала Ника. — Помнится, раньше умел… Удивлял всю честную компанию. У тебя были такие крепкие зубки…
Навроцкий открыл рот и показал полное отсутствие передних зубов.
— Ах ты, мать твою…, — так и ругнулась с досады за бывшего мужа Ника. — Пропил челюсти-то, Вадим Петрович?
— Выбили недавно, — признался он. — По пьяни.
— А ну тебя, — сплюнула Ника, взяла у него бутылку и открыла её о выступ на железной двери ангара. Подала бывшему мужу, и тот стал жадно глотать холодный напиток. За это время Рыльцев успел принять приличный вид.
— Эге, — отвлекся от похмелья Навроцкий. — Эдак вы выглядите куда лучше, Игнат Константинович… А то… права Ника, больно уж вы отвратительны…
— Ладно тебе оскорблять пожилого человека, Навроцкий, — заступилась за режиссера Ника. — Сам-то выглядишь куда хуже даже одетым. Ботинки не чищены, брюки мятые, воротник рубашки грязный, ни убавить, ни прибавить, настоящий ханыга… А развлечение вам, ребятишки, будет покруче сексуальной сцены. Хватит лакать, Вадим Петрович, побереги свой мочевой пузырь, — посерьезнела она. — Скажи лучше, где наша дочь Алена?
При этих словах она сделала угрожающий шаг по направлению к Навроцкому.
— Как где? — пожал плечами он. — Она… уехала…
— Куда уехала? — Ника сделала ещё полшага и приблизилась к Навроцкому почти вплотную. Наступила своей туфлей ему на ботинок. Он выдернул ботинок и отшатнулся назад, Ника продолжала идти на него.
— Куда-то… То ли в Питер, то ли в Стокгольм, — лепетал он. — А что, она уже взрослая…
— Кто тебе это сказал?
— Вот… — Навроцкий показал пальцем на Рыльцева. — Его сын. Филипп.
— Да нет, — вздохнула Ника. — Соврал тебе Филипп. Закурим, что, ли с понтом! — Она вытащила из кармана кожаной курточки пачку «Вирджинии-Слим» и протянула её сначала Навроцкому, а потом Рыльцеву.
Навроцкий дрожащими пальцами вытащил сигарету, Рыльцев отказался.
— Извините, я забыла, что вы курите только трубку. На всех обложках журналов в седых усах и с трубкой во рту. А мы подымим с вашего разрешения… Перешла вот с «Беломора» на эти чудные сигареты. — Щелкнула зажигалкой около лица Навроцкого, затем прикурила свою сигарету. — Так что соврал тебе Филипп Игнатович. Не поехала она ни в Питер, ни в Стокгольм. А поехала она с Филиппом Игнатовичем на электричке в Александров, чтобы попасть на его дачу. Там ведь у него дача, а, Рыльцев?
— Там… Но я там никогда не был…
— Да это никого и не интересует, были вы там или нет. Главное, что Алена тоже там никогда не побывала. Потому что по дороге её, беременную на третьем месяце убил по приказу Филиппа его приятель Владимир Сапрыкин! — глядя в глаза Навроцкому, отчеканила она. — Ну, какова подмосковная трагедия? — наслаждалась она произведенным впечатлением. — Ну а зачем решился на это Филипп, думаю, вам, отец Игнатий, объяснять не надобно? Вы ведь знаете, что у него были денежные проблемы?
— Но… Я… потом… помог ему…
— Это потом. А тогда ему надо было жениться на дочери Кружанова, чтобы остаться в живых…
Ей не дал договорить Навроцкий, который швырнул недопитую бутылку пива на пол и пошел на Рыльцева.
— Твой сын… Ты… Сволочь… Я тебя убью… — Он сжал свои сухонькие кулачки и попытался ударить Рыльцева в лицо. Старик ловко увернулся, так как был в значительно лучшей форме, чем Навроцкий. Но тот попытался сделать это ещё раз. Рыльцев увернулся снова. Тогда Навроцкий снова обмяк, сел прямо на бетонный пол и зарыдал.
— Я слыхала, что ты клянчил у Филиппа роль в фильме его отца, — с презрением произнесла Ника. — Это правда?
— Но я же не знал, я не знал, — рыдал Навроцкий. — Я бы его, гада, задушил собственными руками. Аленушка моя, девочка моя… Бедная моя девочка… Росла без матери, все на мне… Я её кормил, водил в садик, в школу, стирал ей, готовил…
— Вообще-то, как я слышала, это делала твоя Надя, — возразила Ника. — И я, в принципе ей очень за это благодарна. Да и ты отблагодарил её, вышвырнув вон из дома…
— Где этот гад? Где он? Поехали к нему! Я лично должен убить его! — крикнул Навроцкий, поднимаясь с пола.
— Вряд ли он даст тебе так запросто себя убить, — усмехнулась Ника. — Да и не достать тебе его. Он должен вылетать в Берн за покойными Кружановыми. А прилетит, побазаришь… Будет время.
— Эх, Ника, Ника, какая ты стала…, — почти стонал Навроцкий. — А тем не менее, красивая еще… Стройная… Одета модно…
— Доказательства?! — очнулся, наконец, от шока и Рыльцев. — Какие имеете доказательства преступления Филиппа? Я не верю, ни единому вашему слову не верю…
— Доказательства железные. Стопроцентные доказательства, Игнатий, будь спокоен. Два живых свидетеля, которые в любую минуту дадут показания против твоего сына. А поэтому заткни свою пасть, пока тебе её не заткнули другие. Ты сейчас не в Доме кинематографистов, не забывай это, — сузив глаза, произнесла Ника. — И твоя поганая жизнь зависит от меня…
— Ну раз так, пусть… Пусть… Пусть подвергнется справедливому возмездию, — картинно взмахнул рукой Рыльцев. — Я его этому не учил!
— Ты учил его подлости, учил его всегда думать только о личной выгоде… А уж твои уроки он использовал на все сто… Раз ему было надо, он пошел и на страшное преступление. Ради денег, ради выгоды… Такие-то они дела, дорогие ребятишки, ум, честь и совесть нашего искусства…
Навроцкий опять поник, присел на пол и тихо стонал, обхватив голову руками.
— Хватит скулить, Навроцкий, — сказала Ника. — Противно на тебя смотреть. Ты же мужчина, как-никак… Эй, ребята! — крикнула она. — Отвезите его домой, не могу больше с ним общаться. Как это я тебя любила, ума не приложу, вот уж дура-то была…
В ангар вошли двое ребят и молча встали рядом с сидящим на корточках Навроцким.
— Вставай, Петрович, и катись отсюда. Только учти — сиди тихо и не рыпайся. Твои заявления никто не примет — ни МВД, ни прокуратура, твой номер самый последний.
— Ника, — прошептал он. — Ты-то как? Чем занимаешься? А… Хотя понятно, пробил твой час…
