Охота на медведя - Катериничев Петр Владимирович (полные книги txt) 📗
— ...Ваш отец сделал так много, как дай нам бог всем успеть... — Федор Игнатьевич Майков, крупный, полнокровный мужчина, высокий, мощный, с чуть приплюснутым носом — в детстве, еще в сороковых, занимался боксом, — с внимательным взглядом укрупненных толстыми линзами живых карих глаз.
Заместитель председателя правления одного из банков, полковник запаса.
— ...Мужайтесь, Олег... — Сергей Петрович Беклемишев, пенсионер, консультант одной из инвестиционно-промышленных групп...
— ...С вашим отцом мы еще в семидесятых... — Симон Иосифович Штейнберг, тоже пенсионер, прикативший на похороны на представительской «ауди» с мигалкой, сопровождаемой джипом.
— ...Неизвестно, чем помянут нас, а вот слово Федора Юрьевича в определенных кругах стоило многого... — Александр Сергеевич Приходько, управляющий петербургским отделением известного банка.
Олег не вслушивался в слова соболезнования, они были ритуальны и ничего не значили и не стоили отдельно от повода, от роковой случайности, собравшей здесь всех этих людей. Таких разных. Слишком разных. И было бы уж совсем глупо обмениваться визитками или рассчитывать на будущее сотрудничество. Для Олега это были пусть и зубры, но зубры давно ушедшей эпохи, отчеркнутой нулями нового тысячелетия и тем — словно сами помноженные на нуль: ничего они теперь в этом мире не значили и не стоили; кто-то из молодых и дерзких рассадил их по приличным, высокооплачиваемым синекурам и бенефициариям, стремясь отжать досуха то полезное, чем они все еще обладали: связи и опыт. А может, он ошибался? И никакие они не «пенсионеры»? А — кто? Кукловоды?
Олег сосредоточился и начал выписывать имена на отдельный листок. Рядом — названия фирм, которые они представляли раньше или представляют теперь. Сел за компьютер, вошел в Интернет, набрал список персон и текст сопроводительного письма и отправил почту Марку Захаровичу Розену. Пусть он и редкий пройдоха, но дело свое знает.
Усталость навалилась неподъемным ватным комом; скверно, ведь еще самое начало дня.
Зуммер сотового зазвучал пискляво и настойчиво. Олег посмотрел на номер.
Нет, этому человеку не ответить нельзя. Гринев поднес трубку к уху:
— Слушаю вас, Никита Николаевич.
— Что у тебя происходит, Олег Федорович?
— Работаю.
— Мои люди дожидаются у тебя в приемной уже полчаса.
— Люди? Какие люди?
— Брокеры. Парни они без фантазии, но работают вполне профессионально. Ты, как гениальный аферист...
— Я не аферист, — резко перебил его Гринев.
— Да хоть горшком обзовись, только дело делай! — В голосе Борзова зазвучал металл. — По-моему, Олег Федорович, ты не до конца отдаешь себе отчет, во что ввязался...
— Не думаю... — начал Гринев, но Борзов оборвал его на полуслове:
— Я не договорил. Ты дерзок, это свойство молодости, без этого мира не покорить, но уж мне позволь размышлять в духе суровой реальности. А реальность я тебе вчера обрисовал. Что за человек у тебя был утром?
— Бросьте, Никита Николаевич. Вы, пожалуй, уже знаете и тему нашей с ним беседы. В подробностях.
— Ты порой бываешь очень глуп, Медведь. Неужели ты думаешь, я все-таки обставил твой кабинет «ушами»?
— Почему нет?
— Потому. Во-первых, всякая техника — дело техники. И с одной точки прослушивания не я один смог бы снимать информацию. А во-вторых, ты вчера верно заметил: информация, исходящая от тебя, Олег Федорович, опасна.
— Жить вообще опасно.
— Оставим риторику. Так что за человек был у тебя с утра? И куда он делся?
Моя охрана мне, понятно, доложилась...
— Никита Николаевич, вы хотите стать мультимиллионером?
— Полегче, Медведь. Я уже мультимиллионер.
— Так вот, — продолжил Олег, словно не заметив его предостерегающего тона.
— Я решился на то, что теперь делаю. И не привык, чтобы меня поправляли, контролировали или толковали. Давайте договоримся: вы не станете мне мешать.
Это нервирует. А излишняя нервозность в нашей ситуации может привести к ошибкам. И не всякие ошибки поправимы.
— Ох, не нравится мне твоя бравада... Я сдал тебе такие карты, что...
— Никита Николаевич, главный закон игры не в том, какие карты у тебя на руках, в том, как ты сумеешь ими распорядиться.
Молчание длилось почти минуту.
— Хорошо, Медведь. Действуй. Распоряжайся. Все встречи, о которых ты просил, запланированы.
— Резервные варианты тоже?
— Да. Но помни...
— ...Как только пробьет двенадцать, волшебная карета превратится в большую тыкву.
— Вот именно. Только не карета, а твоя голова. А в такую мишень не промахиваются. Так что — работай.
— Умеете вы ободрить, Никита Николаевич, — хмыкнул Олег, но собеседник его уже не слышал: в трубке пели короткие гудки.
Глава 46
Гринев вышел через Интернет на биржу. Все по-прежнему. Фишки «второго эшелона» лежат «ниже грунта». И его самого упрячут туда же, если рынок не поднимется. Головы отрывают за куда меньшие суммы и за куда менее тяжкие грехи.
Рынок нужно двинуть вверх во что бы то ни стало. Если он не сумеет это сделать, ему никогда не дознаться, кто исполнил и кто заказал убийство отца.
Безнаказанность убийства не менее безнравственна, чем само преступление.
Олег обессиленно откинулся в кресле. На мгновение ему стало страшно.
Словно тяжелая портьера занавесила и этот кабинет, и громадный город там, за окном...
Самое главное для каждого, живущего на этой земле, — суметь освободиться от страха. И вовсе не от страха смерти — от страха жизни! Люди так боятся жить, что предпочитают проводить дни свои в сонной, унылой колее, лишь бы ничего не менялось. Неизвестность времени смерти рождает иллюзию бесконечности жизни, а мерное чередование событий, дней, месяцев, лет делает эту иллюзию всеобъемлющей и единственной! И вот — человек уже почти верит в собственное бессмертие и в то, что его вялое, пустое прозябание не прекратится никогда хотя бы потому, что своею скукой, как мукою, он заслужил, выстрадал для себя эту скудную вечность!
Олег тряхнул головой. Очень «своевременные» мысли. Сидеть и размышлять о причинно-следственных связях явлений и событий можно столь же бесконечно, сколь и бездарно. Как говаривал старик Хичкок: «Слово убивает действие». А мысль?
Все мысли — тоже потом! Теперь — действие! Только действие!
Олег сварил себе в кофеварке крепчайший эспрессо, выпил, съел шоколадку, вернулся к компьютеру. Еще раз посмотрел биржевые сводки, только теперь взгляд его был острым, оценивающим. Взял трубку, поколдовал с интеркомом, произнес:
— Попрошу брокеров ко мне.
Через минуту трое молодых людей стояли у стола. Они были абсолютно спокойны. Такое спокойствие никогда не встретишь у биржевых игроков, оно есть лишь у тех, кто никогда не принимал самостоятельных решений.
Они представились, Олег встал, пожал каждому руку, но имен не запомнил: это никогда не удавалось ему с первого раза.
Он вынул из принтера несколько листков, — Задача следующая, — начал он без лишних предисловий. — С сегодняшнего дня вы начинаете массированную скупку акций тех предприятий, какие обозначены в этом списке. В вашем распоряжении сегодня — десять миллионов долларов. Завтра — пятнадцать. Послезавтра — двадцать. Каждый день расписан: акции каких предприятий покупать и по скольку. Через три дня вы должны будете сосредоточиться на первых семи предприятиях из данного списка и скупить акций на сорок миллионов долларов. В течение часа-полутора после открытия биржи.
Задача ясна?
Молодые люди лишь кивнули. Олег протянул им листки:
— Ознакомьтесь.
По лицам служащих было ясно — Борзов не соврал: люди эти в биржевой игре были компетентны.
— Вопросы? Возражения?
Молчание.
— Предложения? Предположения? Варианты?
Снова молчание. Персонал у Борзова вышколен, ничего не скажешь.
— Работайте.
Потом пошли посетители. В течение четверти часа Гринев разобрался с пятью вкладчиками. Троим вернул вложенные деньги, двое решили дождаться дивидендов.
