Охота на медведя - Катериничев Петр Владимирович (полные книги txt) 📗
— Разумно.
— А ты ведь свою заложил, а, Медведь? Заложил... — В трубке послышался вздох то ли сочувствия, то ли сожаления. — Все у тебя как-то... слишком.
Чересчур. Сверх.
— Ты залопотал, Гога, как преподаватель катехизиса.
— Брось, Медведь. Биржа — структурная система. И... если по полной правде, нам дают ломиться вверх-вниз только в рамках правил. Структуры. А нарушение правил...
— Соблюдая правила, никогда не победишь.
— Витийствуешь, Медведь.
— Чуть-чуть. Ты хорошо сказал насчет структуры. Подумай над той, что стоит над...
— Над биржей? Или над...
— Пока, Гога, — перебил его Олег. — У меня много работы.
В трубке повисла пауза. Гога ответил хрипло, словно едва справился с волнением:
— Много работы?.. Если я все правильно понял... У тебя впереди бесконечность! Или — бездна.
Глава 49
На телефонные звонки Олег отвечал еще около трех часов. Вышел на балкон, глянул вниз — о чем и мечталось: автомобили всех ведущих телеканалов уже припарковались в удобных местах; журналисты ведущих таблоидов и газет тоже были в наличии, поставив автомобили так, чтобы отъехать при необходимости «с ходу».
Как у классика? «Театр уж полон, ложи блещут...» И пусть пока не ложи, но пьесу пора начинать. А будет она комедией положений или драмой характеров — бог весть. Единственное, чего Олег точно не желал, — это «оптимистической трагедии». Ибо в ней, в аккурат сразу после катарсиса, герою полагается погибнуть. Причем самое противное, что не как-нибудь, а — жизнеутверждающе!
Бред.
Олег вернулся в кабинет. Вошла Аня:
— Вы будете обедать, Олег Федорович?
— Спасибо, Аня, нет. Как вы съездили?
Аня кратко и очень делово рассказала о поездке к Кузнецовым, Олег кивал, казалось, даже не слыша ее слов. Спросил вдруг:
— Как вам показалось, Аня, все подлинно?
Девушка на минуту прикрыла глаза, кивнула:
— Да. Обычная семья москвичей «первого поколения». Не очень счастливая. По крайней мере, впечатления фальши не было: все на своих местах. Что касается вашего поручения — я все сделала. Леонид Ильич сказал, что все будет как надо, и пожелал вам удачи.
Олег улыбнулся, кивнул:
— Спасибо. И ему, и тебе.
— Олег Федорович, еще одно...
— Да?
— Щенок. Баба Дуня хочет его взять.
— Баба Дуня?
— Евдокия Васильевна, наша уборщица.
— А он как думает?
— Хвостом по бокам бьет.
— Хорошо. Выпишем ему подъемные. — Олег улыбнулся, положил на стол несколько бумажек.
— Спасибо, — просияла девушка.
— Ты чего так радуешься?
— За песика. Я думала, вы его забыли.
— Нет.
— Олег Федорович... — Аня помедлила, казалось, не вполне решаясь задать вопрос.
— Да, Аня?
— То... то, чем вы заняты сейчас, настоящее?
Вопрос был такой неожиданный и настолько точный, что Олег растерялся, пусть и ненадолго.
— Мне важно это знать, — добавила девушка.
— То, чем я занимаюсь, — не только настоящее. Это самое настоящее. И — будущее.
— Чье будущее?
— Наше.
Аня снова просияла, кивнула:
— Вы только не подумайте... Я привыкла к своей работе, но... Мне всегда хотелось если и не сделать что-то значимое, то хотя бы помочь в этом... И... очень не хотелось быть помощницей в какой-нибудь афере... — Девушка запнулась, покраснела:
— Извините, Олег, это я не о вас, просто...
— Это нормально, Аня. Называется «совесть». Очень хорошо, что ты это сохранила здесь. — Олег обвел взглядом помещение офиса. Встретился с ней взглядом, улыбнулся, добавил:
— Надеюсь, и я не потерял.
— Вы вернетесь в офис, Олег Федорович?
— Нет. И у меня к тебе будет еще одно поручение.
Девушка кивнула.
Олег вынул из ящика стола стопку распечатанных на принтере листков, положил каждый в отдельный надписанный конверт, подошел к сейфу, открыл, достал с полтора десятка конвертов разной плотности и веса. На этих пакетах также были имена и номера.
— Аня, здесь материалы для не самой вездесущей, но дружественной нам прессы. А здесь — то, что поможет господам журналистам работать быстрее. Я попросил бы тебя созвониться со всеми и передать это. За день справишься?
— Конечно.
— Вот и Хорошо. — Олег положил на стол пачку сторублевок. — Это на такси.
— Вы странный, Олег...
— Мне это уже говорили... — произнес он машинально, вскинул на нее взгляд, спросил:
— Почему?
— Вы всегда отдаете приказания в виде просьбы?
— Не знаю.
— Тогда, наверное, всегда.
— Это не правильно?
— Я говорила уже... Я работала во многих местах. Начальники чаще всего нас не замечают... как людей. Мы — так, обслуга. Пер-со-нал.
— В этом их ошибка.
— Думаете?
— Как только кто-то перестает замечать людей, он обречен. Видя в людях лишь функции, человек сам превращается в муляж.
— Многие так живут годами. До смерти. Это удобно.
— Что удобно?
— Никого не жалеть. Как говорила у нас во дворе одна бабуся, «всех жалеть — жал елки не хватит». Большая была ругательница. Правда, на самом деле — всем помогала. Ее любили. Извините, Олег Федорович, я вас заговорила. Я все выполню.
В конторе мне сегодня еще нужно быть?
— Нет. Завтра.
Глава 50
Контору Гринев покинул «от парадного подъезда» на блистательном «лексусе» в сопровождении «хаммера», за которым хвостом тянулись автомобили журналистов.
За рулем «лексуса» восседал водитель с лицом каменного истукана с острова Пасхи. Такой и пешехода, если нужно, придавит, и пассажира, если нужно, придушит. Красавец. Атлет.
Небольшая кавалькада вписалась в поток плавно и значимо. На повороте какой-то бомж-доходяга рванулся наперерез, поскользнулся и едва не попал под колоса. Водитель плавно тормознул, из «хаммера» невозмутимо вывалились двое бритых-кожаных, один выволок бродягу за отворот из-под колеса, чувствительно тряхнул... Мужик что-то лопотал заискивающе; охранник легохонько, как щенка, пнул его на тротуар, бросил следом бумажку: меньше пятисотенной у него не нашлось. Бродяга распластался над купюрой, накрыв ее всем телом, проворно вскочил и, оглядываясь по сторонам, засеменил быстренькими шажками в сторону ларьков.
Водитель Гринева продолжал восседать невозмутимым сфинксом. Бросил на Олега взгляд, в котором словно читалось: «И зачем эти суслики вообще живут на свете?»
Олег усмехнулся про себя: что-что, а ему стать нищим не грозит. Из салона этого роскошного авто выхода только два: или на Олимп, или в могилу. Ну а поскольку второй выходом считать нельзя, то он, Олег Гринев, выйдет там, где нужно: пусть не на самую вершину, но на лестницу, ведущую вверх.
За три часа Олег посетил два крупнейших российских банка и одну могущественную компанию, представляющую себя не иначе как «национальное достояние России» и, по мнению Гринева, вовсе не преувеличивающую как свою значимость, так и свое влияние.
Все встречи были организованы Никитой Николаевичем Борзовым, и организованы «в уровень»: Гринева принимали лица пусть не первые, но значимые.
А вот предмет встреч можно было охарактеризовать просто: «болтовня». Гринев как бы зондировал от имени холдинга Борзова возможность неких сделок, в которых он принимал участие как владелец (и это была чистая правда) некоей финансовой и трастовой компании, осуществляющей поиск инвесторов, проектное финансирование, реструктуризацию, оптимизацию, управленческий учет и прочее, прочее, прочее...
Компания была давней схемной выдумкой, фикцией, миражом, и все переговоры проводились в манере «визита вежливости»: Никита Николаевич был весьма солидным и обстоятельным клиентом и притом имел самые разнообразные интересы, а потому отказать во встрече с его представителем, который, похоже, был просто «продавец воздуха», было тем не менее сочтено во всех трех солидных организациях нетактичным.
«Подвиги» трейдерской фирмы «Икар консалтинг», какую в настоящее время действительно возглавлял Гринев, как и сведения о его безрассудной биржевой игре, в нынешний понедельник на высокие этажи упомянутых банков и компании еще не дошли: здесь не интересовались миллионами, здесь счет начинался с десятков и сотен миллионов условных единиц, будь то доллары или евро.
