Высший пилотаж киллера - Басов Николай Владленович (читать книги без сокращений TXT) 📗
Внезапно и она кончилась. Дорога уходила в поле, но куда-то вбок. Кроме того, я не был уверен, что уже через сотню метров моя «волжанка» не окажется на засыпанном свежим снегом по ступицу проселке, который в темном поле и не рассмотреть будет.
Я вздохнул с некоторым раздражением. Мне нужна была помощь, а взять ее пока было неоткуда.
Вдруг мне почудилось какое-то шевеление под фонарем. Я присмотрелся. Его производил некий неказистый мужичок в драном зимнем пальтишке из черного синтетического меха. Лет десять назад такие вот синтетические шубейки, делающие каждого похожим на чуть мрачноватого игрушечного медведя, продавались на каждом шагу и народ попроще накупил их в таком количестве, что одно время в любой толпе можно было увидеть этот образец позднекоммунистической мануфактуры.
Мужичок очень насторожился, когда я затормозил около него. Но сначала я проверился, не видно ли меня из окошек дома Духовного. Нет, скорее всего оттуда разглядеть мои маневры было невозможно.
Я вылез и подошел к мужику. Тот вдруг заголосил:
– Нет, начальник, я с тобой не пойду. У меня и документы есть, только жена в дом не пускает.
Я остановился и внимательно посмотрел на него. Испитое, рябое лицо. И пьяное, конечно.
– Не дури, – строго сказал я. – Я по делу.
– Дело? – он обеспокоился еще больше. – Я тут просто стою, меня жена домой не пускает, говорит, пока не протрезвею, не пустит. Вот и стою уже час… Или больше.
Я кивнул.
– Телефон дома есть?
– Конечно, а как же. У нас, почитай, почти каждый дом провел себе телефон. Да моя благоверная, пусть ее псы заедят, если часа три по телефону вечером не поговорит, то взорвется, наверное.
– Номер московский?
– Нет, в Москву звонить нужно через коммутатор. Но это скоро. А ты чего хочешь-то?
Он все еще опасался, что я буду его, может быть, даже грабить. Но мне нужно было совсем другое.
– Так, еще вот что. Куда эта дорожка ведет?
– Как куда – на стройку. Там, сказывают, центр по ремонту чего-то будет.
– А дорожка по соседней улице?
– Она ведет на бывшую птицеферму. Там, почитай, полгектара всяких строений, только заброшено все.
– А свет, тепло есть?
– А бог его знает, может, и есть. Туда никто из местных давно не забирался, только строители, но они все хохлы. Так что их часто меняют.
Да, место для шабашей идеальное. Если и строители, которые ходят на эту птицефабрику от случая к случаю, меняются, то никто из них, даже и заметив что-то странное, не поднимет крик.
– А от центра чего-то до птицефабрики пройти по целине можно?
Он посмотрел в голую темную целину.
– Ну, морозы стояли всю неделю, так что наст должен быть прочным, может, и дойдешь. А зачем тебе? Ты проезжай по дороге, она ведет от соседней улицы и дальше никуда не сворачивает. Не заблудишься. Да там и машины сегодня проезжали. Я слышал и видел. Все больше легковушки, так что, если они прошли, значит, и ты проедешь.
– Сколько от стройки чего-то до птицефабрики?
– Наискось? Ну, полкилометра будет.
– Значит, так, пойдем. Если дашь мне позвонить по телефону, получишь десятку.
– Ты сейчас давай десятку. А отведу я тебя потом.
– Нет, отдам при жене. Это будет плата за телефон.
Он обреченно вздохнул.
– Ну, пошли.
Мы зашли за ближайший штакетник, и он, преувеличенно потопав на хлипких ступеньках, постучал в дверь.
Я ничего не мог с собой поделать. Против воли рука моя легла на рукоять «ягуара». А может быть, именно такие вот рефлекторные движения и спасают иногда жизнь оперативника. Но тут все оказалось чисто.
– Ты чего стучишь так, окаянный?
Женский голос, уверенный, твердый, словно замороженный.
– У нас гости, Клав.
– Кого еще бесы принесли?
– Не бесы, – я сам вступил в переговоры. – Я из милиции. Мне нужно срочно позвонить, но за это я заплачу.
– Ну, если это один из твоих дружков…
Но дверь она открыла. Увидев меня, сразу шагнула назад, пропуская в дом, хотя никакого удостоверения я не показывал.
– Мне позвонить в Москву. Я заплачу за это… – Я достал десятирублевую бумажку. Тут это были деньги, и серьезные.
Но деревенская порядочность еще не окончательно выветрилась из этих людей.
– Да что вы! Мы и так поможем…
– Нет, зачем же. Звонок стоит денег, я плачу. Только вот что, вы отойдите подальше, это дело непростое – мой разговор.
Тут в ее глазах появилось некоторая подозрительность, но я твердо плюхнул десятку на стол, она взяла ее, и, перешептываясь, супруги вышли из комнатухи.
Я дозвонился до Шефа и как можно быстрее изложил ему последние события.
– Все понял. Слушай, если все так серьезно, может, напустить туда местных ментов? Они будут очень быстро, уж я постараюсь.
– Нет, приедет какой-нибудь гаврик, который и «пушку»-то доставал только на стрельбище, а против него будет такая банда, что их с огнеметом не сразу возьмешь. Так что, не сочти за труд, заставь тех омоновцев, которые, наверное, еще у Малина загорают, прошвырнуться сюда. Это быстро. Я за сорок с минутами успел.
– Ну, такую кучу людей за сорок не перебросишь… Может, подождешь?
– Шеф, там на жертвенном алтаре у них какой-то человек, наверное, еще корчится под пытками, ты делай, что нужно. А я попробую сделать что-нибудь со своей стороны.
– Ладно. Действуй, как считаешь нужным. Основной все покроет.
Я положил трубку и позвал Клаву. Они вошли вместе. Мужичонка выглядел слегка пристыженным, но уже прощенным. Хозяйка быстро осмотрела свой буфет и дешевый, очень маленький сервант. Не пропало ли чего?
– Еще вот что. Мне нужно две простыни, лучше неразрезанные, и три-четыре английские булавки. Я заплачу сколько вы скажете. – Я улыбнулся, набиваясь на доверие и стараясь погасить все расспросы. – Просите больше, втрое больше, у меня деньги есть.
– Господи, да зачем это вам?
Тем не менее она подошла к комоду, открыла один ящик и достала стопку белого постельного белья.
– Вот как раз на ноябрьские купила рулон хлопка широкого, если две простыни от него отрезать, это будет…
– Режь, Клава, и побыстрее, я очень тороплюсь.
Про себя я еще подумал, не попросить ли у хозяина еще и лыжи, но решил, что простой палки будет достаточно, в такой мороз наст в самом деле должен быть крепким.
Она назвала цену, я заплатил, аккуратно выложив деньги из бумажника. Я старался, чтобы они не увидели оружия, но его на мне было столько, что они увидели ремни, и глаза их чуть дрогнули.
Потом я сложил простыни, скрепил их по бокам булавками, которых Клавин муж принес чуть не десяток, и проделал своим стилетом две дырки для глаз. Когда я устроил все сооружение поверх своей темной одежды, Клава всплеснула руками.
– Это еще зачем, а? Такой хлопок испортил!
Но ее мужичок все понял.
– Эх, женщина, это же маскхалат. Ловок ты, парень.
Я улыбнулся и пошел к выходу. Но у двери остановился.
– Да, еще вот что. Я уже вызвал помощь из Москвы. Если вы попробуете вызвать здешних ментов, то они привлекут вас как свидетелей. Что это значит – сами знаете.
Они кивнули. Они, конечно, знали, что с ментами свяжешься, потом хлопот не оберешься.
Я вышел на крылечко и не услышал звука запираемой двери. Я понял, что они смотрят мне вслед из окошка.
Теперь беспокоиться следовало только о жертве сатанистов и о себе. Больше меня никто не волновал.
