Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок] - Соболев Сергей Викторович (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Анохин привычно держал руки сцепленными сзади. Удивительно, но на этот раз его вывели из камеры без наручников. Пытаться разобраться с тремя вертухаями в тесном коридоре – дохлый номер. Особенно если учесть, что все коридоры в этом здании перекрыты заграждениями из прутьев, а возле шлюзовых «калиток» выставлено по охраннику с «калашом»…

Нет, Анохин не намерен был лезть на рожон при первом же подвернувшемся случае. Главное, выбраться из крытой, которую столь усиленно охраняют. Поэтому он вел себя скромно и примерно, как образцовый зэк.

Охранник пропустил Десятого и сопровождавших его конвоиров через последний заградительный шлюз. Они оказались в предбаннике длиной около пяти метров и шириной метра в три. Анохин вспомнил, что именно этим путем, через этот вот предбанник, он и другие литерные зэки примерно две недели тому назад были введены в корпусное здание особого лагпункта.

Но в отличие от прошлого раза посреди помещения, в противоположном конце которого имелась двойная металлическая дверь, было установлено некое техническое устройство, смахивающее на арочный металлодетектор.

Анохин, не успел еще вступить под арку, как на пульте загорелась зеленая лампочка.

– Десятый, назад! – скомандовал охранник. – Еще раз медленно пройди под аркой!..

После того как Анохин выполнил команду, уже не только зеленая лампочка вспыхнула на пульте сигнализации, но и раздалось треньканье звонка.

– Руки за спину! – скомандовал охранник. – Замри, Десятый!

Анохин решил, что его, прежде чем вывести из здания, закоцают в наручники. Но все произошло несколько иначе. Вначале он почувствовал прикосновение чего-то прохладного и гладкого к руке… Послышалось негромкое «з-жж-иу». Потом – мягкий щелчок… В следующую секунду нечто, какой-то предмет, плотно, как туго накрахмаленная манжета сорочки, обхватил правое запястье Анохина.

Когда он проходил через арку детектора в последний раз, в качестве прощального аккорда в спину ему коротко и басовито рявкнул ревун тревожной сигнализации…

Двое новых конвоиров заметно отличались статью и экипировкой от охранников особого лагпункта. Судя по всему, обычная лагерная вохра. Стоя у автозака, подогнанного к «парадному», они пересчитывали по головам осужденных, которых предстояло этапировать, согласно распоряжению начальства, в ИТК-12 строгого режима. Почти пятьдесят километров по дрянной дороге, частично проходящей через таежные массивы…

Они были из числа вятских аборигенов, эти двое, составляющие экипаж автозака. Родились и выросли в поселке Лесной, столице Вятлага, где проживают преимущественно лагерные надзиратели и те, кто откинулся из зоны, но кому совершенно не куда деваться. Их жены также носят форму, служат в лагерной охране и стреляют, кстати, из «ПМ» или «АК-74» – на тренировках, вестимо – даже лучше своих шибко пьющих мужей. Их отцы и деды травили овчарками сталинских зэков, а дети уже сейчас играют не в казаков-разбойников и даже не в импортных «покемонов», а в «зэков и вертухаев»…

Вохровцы, приписанные к «Двенадцатой», были, конечно, недовольны этим ночным мероприятием. Но раз оба Хозяина, начальники «девятки» и «двенадцатки» порешили перекинуть партию зэков в поселок Лесной до рассвета, то не то что оспорить, но даже поставить под сомнение такой вот приказ никто, кого это касается, не решился. Хотя бы потому, что руководство Вятлага в этих глухих малозаселенных местах и есть – настоящая власть.

Радовало этих двоих лишь то, что их очень плотно накормили перед ночной поездкой. А через одного из местных вохровцев удалось даже выменять за портсигар и финку с наборной ручкой, смастеренные умельцами ИТК-12, двухлитровую чаплыжку спирта. А это – десять поллитровок сорокаградусной настойки, которая будет затем частично оприходована самими вохровцами, частично продана в Лесном или тем же зэкам за два-три номинала от стоимости в сравнительно недалеких Мурашах или Котласе…

Десятерых зэков, предназначенных для этапировки в столицу Вятлага, сковав попарно, уже загрузили в железное чрево автозака. Старший прапорщик из «двенадцатки» жестом велел своему напарнику, выполняющему также функции шофера, запереть дверцу и заводить движок.

«О-от живут же люди! – завистливо подумал он, обмениваясь на прощание рукопожатием с местным старшим вохровцем. – Жрачка, выпивка… всего до фига! Условия работы, как в санатории! Вот бы самому сюда попасть, чтобы „ежиков попасти“ [7] и малость ряху наесть на казенных харчах!..»

– Смотрите, коллега, не потеряйте зэков по дороге, – с легкой усмешкой сказал начальник режима особого лагпункта ему в напутствие. – Ну все, счастливого пути…

Минуту спустя автозак в сопровождении «газика», пульсируя в ночи синими проблесковыми маячками, выехал за ворота тщательно охраняемого объекта и, подсвечивая себе мощными фарами, покатил по лесному тракту к столице Вятлага, поселку Лесной…

Анохин сразу засек, что этот автозак заметно отличается от того тюремного спецтранспорта, в котором ему уже доводилось путешествовать ранее. Здесь напрочь отсутствовали решетчатые и проволочные заграждения, делящие крытый кузов на отдельные отсеки, или «стойла». Зато имелись лавки, протянувшиеся от борта к борту; местный спецтранспорт, очевидно, был переоборудован с таким расчетом, чтобы за одну ездку можно было перевезти как можно больше осужденных…

Металлический короб автозака покачивало, как трюм корабля, попавшего в полосу шторма. Зэки были скованы попарно, наручники крепились к левому запястью каждого; поэтому, ради собственного же удобства, один из пары должен был сидеть на лавке лицом к кабине, другой – к корме.

Здесь были те, кому объявили, что они больны СПИДом и что на них теперь будут испытывать какие-то новые медицинские препараты… Специально отобранные еще в кировской пересылке заключенные, над которыми в особлаге проводились какие-то странные опыты.

Скованы они были в точном соответствии со своими номерами: парой являлся тот, кто сидел напротив за столом в столовке. То есть, Первый прикован наручниками к Шестому. Второй – к Седьмому… В этом раскладе Анохин вытащил счастливый билет: его парой сейчас является Пятый. Он же – Федор Уваров. А ведь, повернись все чуток иначе, на месте Деда мог быть крысиного обличья уголовник по прозвищу Шлепа…

Железная коробка изнутри лишь чуть подсвечена дежурным светильником, забранным в предохранительный решетчатый колпак. В его синеватом свете хмурые, сосредоточенные образины зэков смахивали на лица покойников, которых зачем – то извлекли из могил, усадили на лавки и теперь вот на ночь глядя везут куда-то темной глухой лесной стороной…

Все они одеты в тюремную униформу. Единственно, что охрана лагпункта, прежде чем передать зэков на руки коллегам из ИТК-12, заставила каждого надеть другую куртку, на которой уже не было нашито никаких меток вроде «В-5» или «B-10». И еще: всем вернули сидоры и сумки с нехитрым лагерным имуществом…

Признаться, каждому из литерных зэков, включая Анохина, сейчас было слегка не по себе.

Через четверть часа Анохин легонько дернул Федора Уварова.

– Давай, Дед, подымайся, – негромко скомандовал он. – Будем пробиваться поближе к выходу…

Изначально их место было на ближней к корме лавке. Прихватив свои торбы, они перебрались на самую ближнюю к выходу лавку.

Спустя еще минуту-другую Сергей, держа прикованную руку чуть на отлете, свободной правой рукой попытался открыть дверь автозака.

Дверь, естественно, оказалась запертой снаружи и никак не поддавалась на все его усилия.

В этот момент автозак вдруг стал притормаживать… а спустя несколько секунд и вовсе остановился.

– Ну и зачем было бузу поднимать? – прозвучал чей-то приглушенный голос.

Ему вторил полушепотом другой голос, в котором отчетливо читались паникерские настроения:

– Щас одного кого-то выведут… наобум… и шлепнут! Чисто для острастки!..