Игра по своим правилам - Нестеров Михаил Петрович (книги txt) 📗
Тимур поравнялся с окном, находящимся от него справа на расстоянии вытянутой руки. Прислушался, сделав короткую передышку, и возобновил восхождение. По отвесной стене морпех поднимался как по ступеням, как человек-паук, без видимых усилий. Его нога лишь раз соскользнула с короткого уступа, обвалившегося под тяжестью. Маленький карниз-камешек упал на землю, и Тимур тотчас переместил вес тела на другую ногу. Удерживаясь на одной руке и ноге, боец потянулся к пистолету… Две, три, пять секунд… Тишина. Отпустив пальцы с рукоятки пистолета, Тимур полез выше.
За ним следил лишь командир группы – Чижик и Кок наблюдали обстановку на вилле. Чижик – через оптику снайперской винтовки, Николай – с помощью компактного бинокля. Они уже вторглись в логово противника, находясь внутри периметра кованой ограды. Холодный ветерок играл с жесткими листьями плюща, студил лица бойцов.
Тимур поравнялся с окном на втором этаже и ухватился за массивный откос, обрывающийся с кедрового подоконника. Тихо внутри. Больше всего вызывали опасение «непрофессионалы» – обслуга. Встреча с ними сулила озвучить безмолвный фильм.
У Тимура был уникальный нож. Одна сторона клинка полностью матовая. Вторая имела зеркальный участок размером с монету. Вытянув руку с ножом, он увидел на зеркальном участке отражение комнаты. Несколько раз поменяв угол наклона, он обследовал каждый уголок комнаты, находясь в полуметре от окна.
Снова сжав клинок зубами, Тимур пошел на попятную. Трещина между откосом и подоконником послужила ему надежной опорой. Он повис как на турнике. Из этого положения ему было легче и быстрее отреагировать на угрозу; резко и сильно подтянуться и в одно мгновение оказаться в комнате.
У него были очень сильные руки и спина. Не включая в работу ноги, Тимур «выходом силой» оказался в проеме окна.
К этому моменту снайпер группы сосредоточил свое внимание на этом окне, держа палец на спусковом крючке и переключив флажок на автоматический режим. Под его прикрытием Блинков и Кокарев перебежали к точке восхождения Тимура.
Окно на втором этаже закрылось. Джеб узнал почерк Тимура и мысленно одобрил действия морпеха. Ему придется нашуметь во внутренних помещениях флигеля и на переходах между этажами.
Здесь, на северной окраине Сан-Тельмо, располагался полицейский участок. Гасиенда виделась древним Кремлем, а городок – посадом. Там жили ремесленники, несли службу церковники, функционировала почта. Это было государство в государстве, навевающее странные фэнтезийные чувства.
Часовой, которого Тимур уложил одним сильным ударом ножа в печень, носил черную форму. Он нашел место в центре комнаты, все время оставаясь в тени и держа на коленях карабин. Как только руки спецназовца оказались свободными, в левой тотчас сверкнул нож. Колумбиец вскочил со стула и поднял карабин к груди. Тимур вогнал клинок под его локоть и притянул военного к себе за шею. Его предсмертный вскрик заглушила материя, которую он рвал зубами…
Тимур прошел коридором к помещению, где за время наблюдения были отмечены два боевика. Окна там также были открыты, но выходили они на подветренную сторону. Убрав нож, Тимур взял в руки пистолет с глушителем, направил вначале на одного боевика, потом на другого. Глушитель поглотил резкие звуки. В комнате лязгнул затвор. Тимур отстрелял в грудь противнику. Сближаясь, произвел два контрольных выстрела в голову.
Теперь во флигеле оставалось всего два боевика. Они заняли позицию на чердаке, обозревая местность через круглое слуховое окно.
Тимур спустился на первый этаж, открыл створку окна и дал дорогу Джебу, приняв от него свой автомат. «Трое», – показал на пальцах Тимур и провел ребром ладони по горлу. «Двое», – жест наверх. «Да, понял», – ответил кивком Блинков.
На втором этаже перед ними предстала деревянная лестница. Наступая на края перекладин и избегая предательского скрипа, Блинков поднялся на чердак. Изучив этот объект и место огневых точек, командир хорошо ориентировался в этом здании. Он бросил взгляд вправо и увидел спины двух боевиков. Один из них смотрел через чердачное окно и поверх пулеметной коробки. Распределив между собой боевиков, диверсанты сократили дистанцию до двух метров и открыли огонь из бесшумных пистолетов.
Джеб убрал тело пулеметчика и занял его место. Он смотрел на территорию, по которой мысленно проложил маршрут, с высоты восьми метров, и видел ее слабые стороны уже с этой точки. Теперь, подчистив «мусор», можно было приступать к очередной фазе операции.
Прежде чем покинуть пыльное помещение, Джеб проверил рации боевиков. Они также работали в СВ-диапазоне.
Резкие тени стали для диверсантов осязаемыми укрытиями. Вблизи округлых кустов они походили на распадки. Свет прожекторов бил в глаза, но не мог высветить безмолвные черные фигуры. Свет стал предателем для обороняющих гасиенду партизан. Он наплодил коридоры, по которым спецназовцы обходили все высвеченные участки. За несколько минут они преодолели более ста метров открытого пространства. Они вплотную подошли к бассейну и укрылись теперь уже за его надежными выступами. Около него свет был настолько ярок, что, казалось, пронизывал и его мраморную облицовку. Эти последние пятьдесят метров пути стали самым сложным участком. Партизанам он виделся натуральным рвом, непреодолимой водной преградой.
Джеб отсчитывал, убрав автомат за спину, один за другим сжимая пальцы в кулак. «Пошли!» Бордюр четверка бойцов преодолела перекатом и ушла на самое дно бассейна. «Котики» не вызвали даже ряби на воде, где плавали листья и мелкие веточки, преодолев с десяток метров. Их головы появились над поверхностью воды одновременно. Набрав в грудь воздуха и обменявшись взглядами, двое с одного борта, двое с другого снова ушли на дно бассейна. В воде они, облаченные в форму, виделись водолазами в тяжелом снаряжении. Их движения не были быстры, но отличались изяществом скатов. Они достигли конца бассейна, где уже были недосягаемы для наблюдателей на крыше.
«На ней свободно уместятся четыре, нет, шесть теннисных кортов».
Совсем рядом была Паула. Джеб в сотый, наверное, раз воспроизвел ее рассказ, отыскал глазами окна ее комнаты. Он в деталях рассмотрел маленький балкончик, краем упирающийся в каминную трубу. За ним – просторная комната, где гуляет бриз, лаская тюль и поглаживая нежное тело креолки.
Блинков отдал команду, и первым из воды выбрался Николай. Его сильное тело бесшумно перекатилось через широкую площадку и замерло по ту сторону бассейна. С противоположного борта его действия повторил Чижик. Командир группы и Тимур покинули спасительные воды бассейна одновременно.
В десятке метров от них выросла новая изгородь, новая стена плюща. В его просветах виднеется широкая дверь с массивными навесами; отсюда видны громадные шляпки декоративных гвоздей.
Джеб вынул спутниковую трубку и нажал несколько клавиш, загораживая ладонью их фосфорический свет. Прошло несколько секунд. Спутник на геостационарной орбите счел информацию с источника и запросил PIN-код. Получив его, он разрешил доступ для связи в режиме декодера.
– Мы на месте, – прошептал Блинков.
– Начинайте, – принял сообщение Абрамов.
Руководил партизанским отрядом пятидесятилетний колумбиец по имени Акоста. Он не считал Энрике Суареса своим начальником. Он заметил скрытый гнев на лице Рафаэля: хозяин асьенда Сан-Тельмо даже кивком не приветствовал своего «городского» соратника, в очередной раз вернувшегося на гасиенду. Зная нравы и обычаи наркосемей, особенно традиционных, коих остались считаные единицы, Акоста был уверен: Энрике недолго осталось ходить по этой земле. Это новые картели делают ставку на подвижные, маленькие, агрессивные группы, не имеющие высокой организованности. По сути, традиции наркосемей прекратят свое существование вместе со смертью Эспарзы.
Уже сейчас Энрике трясется за свою жизнь. Но именно страх не дает ему дернуться, а держит его под жестким прессом.
