Один в поле воин - Нестеров Михаил Петрович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
52
Иван оставил калитку открытой и пошел по тропинке вдоль забора. Миновал баню, вплотную примыкающую к забору, закрыл створку колодца, поднял с земли банку и повесил ее на штакетник. Никакого порядка, проворчал он.
– Хозяева! – позвал он на случай, если они вдруг подъехали. – Есть кто?
Он отворил калитку, ведущую с огорода, аккуратно прикрыл ее за собой, закрыв на вертушку. Шурша гравием, устилающим дорожку, Иван еще раз позвал кота, потом двинулся к дому и – застыл на месте. Потому что снова уловил глухой голос, доносившийся словно из-под земли.
Ивану стало не по себе. Он оглянулся на сарай: теперь оттуда доносились странные звуки, будто по металлу били деревяшкой. И снова голос, теперь Иван различил отчетливое: "Эй! Сюда! Помогите!"
Вот черт... Что же тут творится?
Аникеев на всякий случай вооружился увесистым дрыном, подпирающим дверь в сарай, и резко распахнул ее. Он не стал оглядывать сумрачное помещение, куда солнечный свет проникал лишь через прорехи в крыше, – Иван уставился на березовую подпорку, фиксирующую крышку погреба, поверх которой было навалено барахло. Голос раздавался из погреба. "А ну как я открою, а там..."
Ивану вспомнился случай, который ему рассказали зятья. Один мужик пошел искать козу, которая часто уходила пощипать травку на деревенское кладбище. Стемнело. Коза провалилась в свежевырытую могилу. Чтобы вытащить ее, нужно было спуститься и толкать глупое животное снизу. Потом уж выбираться самому. Хозяин козы и спустился. А тут мимо, сокращая путь, шел пьяный односельчанин; остановился, прислушиваясь, и спросил: "Кто там?" Голос ответившего он узнал и предложил помощь: "Давай, я тебя вытащу". А мужик, не предупредив, подхватил козу и стал выталкивать ее наверх. Сердобольный помощник в свете луны увидел мохнатую рожу с рогами, вылезающую из могилы, и вмиг протрезвел. Бежал так, что черномазым рекордсменам и не снилось.
– Эй, помогите!..
"Господи..." – Иван перекрестился, убрал подпорку, сбросил пыльное барахло. Под крышкой оказались мешки, набитые соломой. Он вынимал их по одному, а голос становился все отчетливей.
Он вынул последний мешок, ухватился за нижнюю дверку – снизу, помогая Ивану, кто-то толкал ее.
И вот наконец в полумгле погреба он увидел бледное лицо человека, взывавшего о помощи. В руке он держал дощечку.
Парень дышал тяжело, прерывисто, ноздри его трепетали. Положение его тела было неестественным, будто что-то или кто-то держал его за руку, не давая распрямиться.
– Давай! – Иван распластался над погребом, протягивая руку.
В ответ на предложение парень покачал головой, чуть сдвигаясь в сторону. Ошарашенный Иван увидел наручники, которыми паренек был прикован к лестнице.
Сосед покачал головой: вместе с лестницей парня не вытащишь, она крепко прихвачена к творилу. Несмотря на отчаянные протесты Максима, он кинулся в соседний сарай, где хранился инструмент покойного хозяина. Тяжелый молоток отыскался легко, зубило будто запропастилось, наконец нашел и его, поспешая на помощь.
– Бей в замок, – распорядился Максим, беспокойно поглядывая наверх.
Аникеев кивнул и принялся за работу.
Вскоре клепки подались, искореженные пластины разошлись в стороны, и пленник смог освободить руку. Тронув покрасневшее запястье, Максим первым оказался наверху. Он даже не удосужился подать руку своему спасителю, когда тот, кряхтя, выбирался наружу.
– Что это за село? – задал первый вопрос Максим.
– Марево, – Иван отряхнул с колен прилипший песок и более внимательно осмотрел парня.
– Далеко от города?
– Километров семьдесят.
– От Юрьева?
– Ну да, – изумлению Аникеева не было предела.
– А телефон у кого-нибудь есть в деревне?
– Откуда!
– А транспорт?
– Чего?
– У тебя есть мотоцикл или мотороллер?
Или дождаться судью, зло думал Максим, связать и посадить в погреб? А урода, покрытого татуировками, насмерть забить ногами?
Все слова – вроде бы и добрые, что говорила ему Валентина, – сейчас виделись лживыми, не испытывал он к ней и жалости, наоборот, появилась лютая ненависть – и к судье, и к ее выродку, которого забили кувалдой. Даже к якобы убитой девочке.
Пока в его голове бродили бравурные мысли, мужик, спасший его, что-то говорил.
– Что? – не понял Максим.
– Я говорю, мотороллер есть – "муравей", но бензина нет. А куда ехать-то собрался?
В нетерпении парень махнул рукой.
– Сыщи бензин, мужик, – он положил ему на плечо руку, – ты даже не представляешь, как тебе повезло: завтра ты будешь ездить на новой машине.
53
Сипягин не сумел как следует рассмотреть гостью шефа. Получив приказ, он из приемной связался с Мигуновым.
– Дело срочное, Иван... Не знаю, по-моему, предстоит работа. По твоей части... Я говорю: бросай все и приходи.
Только он положил трубку, как в приемной раздался новый звонок. Костя ответил сам и – тут же переменился в лице. Он велел секретарше переключить звонок на кабинет шефа и первым поспешил обрадовать его. Едва переступив порог, он выпалил:
– Стас! Максим звонит! Бери трубку.
Курлычкин впился глазами в Ширяеву, пытаясь угадать, что произойдет дальше. Он не верил, что звонок от сына не связан с визитом судьи. Этот звонок чудился ему пиком коварства Ширяевой, за ним виделась пока еще не ясная цель судьи. Ее план раскроется, когда он ответит сыну, выслушает его и положит трубку.
Коварство и дерзость судьи не давали думать спокойно, она давила своей логикой, сумела залезть в самые отдаленные уголки души, вынесла на поверхность то, о чем он давно забыл. Завод... цех... скользкие масляные полы... грохочущий станок... водка, поделенная на троих, и радость: ему досталось больше, остальным – меньше...
Сумасшествие снова застучало в висках Курлычкина. Он медлил с ответом, удивляя Сипягина, не отрывал взгляд от резко побледневшего лица судьи, на котором застыла смесь возбуждения и испуга.
Справа от него окно. За толстыми стеклами кипит жизнь: играют дети на школьной площадке, заканчивают ремонт строители. Жирный гимнаст-штукатур в нетерпении – он ждет перерыва, чтобы подойти к любимому снаряду:
"Давай, Илья!"
Что же ты задумала, гадина?
– Алло?
Бледность Ширяевой достигла какого-то критического состояния. Но все же можно было заметить отличие: половина лица, обращенного к окну, еще носила признаки жизни, другая же половина казалась мертвой: грань, на которой балансировала судья.
– Алло, это ты, сын?
Быстрее, торопил он Максима, надо раз и навсегда покончить с этим делом. Он разговаривал с сыном, не сводя глаз с судьи:
– Почему не отвечает сотовый?.. Ах да, я отключил его на время беседы.
Несмотря на ленивую интонацию, в голосе Курлычкина чувствовалось невероятное напряжение, казалось, он сейчас оборвется, как гитарная струна, и нисходящим звуком растворится в пространстве кабинета. В разговоре с сыном Станислав Сергеевич все еще видел подвох со стороны судьи. Перебирая варианты, он даже не подумал о самом простом – что Максим мог освободиться сам.
Сипягин вышел – вероятно, ожидает Мигунова. При салоне-магазине есть автосервис, с тыльной стороны, выходящей на пустырь, стоят три капитальных гаража и современный комплекс мойки, обслуживающий личные автомобили Курлычкина и его приближенных. В одном гараже имеется глубокий погреб, по сути – это подземный бетонированный мешок, по площади не уступающий самому гаражу.
– Да, я знаю, сын...
Подземная бетонированная коробка не пропускает звуков, там можно кричать во все горло, но никто не услышит, даже прижавшись ухом к металлической двери гаража. Мигунов получит приказ – как и где он найдет этих двух ублюдков, Курлычкина не волнует... Права, права Ширяева, давно пора с ними кончать. С Юристом тоже. Не будь его, глядишь, и не случилась бы эта история.
– Повтори, Максим, я не расслышал, что ты сказал...
