Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович (список книг txt) 📗
«Если военный комендант и начальник вокзала живы, пусть что-то делают». Живы. Сделали. С души Андрея Кабаева словно камень упал. Проклятый вагон с осужденными наконец-то убрали. Чего это стоило Кемалю, если прошло столько времени, можно только догадываться. Какой предлог он нашел, чтобы не засветить группу, обеспечивающую отход, также не ясно.
Стало легче, в сто раз легче. Не нужно дергаться, а просто ждать. Быть готовым. Не думать ежесекундно о рискованном мероприятии, которое ставило крест на всей операции в целом. «Зэков и караул уберем, когда будем отходить. Примерное время отхода – одиннадцать вечера», – передал Кемаль через Каламанова. Расстрелянный караул и зэки как пальцем указывали на всю террористическую группу и на каждого бойца, имеющего железнодорожный билет до Астрахани.
Андрею вспомнился утренний настрой. Как он стоял под упругими струями, а потом рванул и бросил под ноги золотую цепочку; как надел все новое, сейчас успевшее пропитаться потом разного качества: от липкого и холодного до горячего. Он вспомнил рассвет, наступающий необычайно широким фронтом, столб дыма и странную тень на нем; тогда она показалась полосой, зависшей в воздухе, а сейчас – копьем, которое пронзило это удушливое облако.
Также припомнилась нерешительность. Она давала о себе знать все эти долгие часы. Она то шла на убыль, то наводнялась пульсирующими толчками.
Он был настроен на жертву. Мог пожертвовать собой, товарищами, особо не вглядываясь в алтарь.
Он был не на своем месте и понимал это. Надо – значит надо. Чем он лучше других? А чем хуже? Не хотелось быть посередине, где тепло и уютно.
Еле различимые хлопки выстрелов докатились до вагона, но внутрь проникнуть не могли. Лишь по какому-то наитию Андрей понял, что штурм центрального здания вокзала начался... Не ко времени! Преждевременно, раньше срока?
Лейтенант Кабаев надел шапку и быстро вышел в тамбур. Не задерживаясь, спрыгнул с подножки. Он едва успел расслышать звуки перестрелки – их перекрыли такие же сухие, но не более громкие. С той стороны, куда все это время были обращены взгляды чеченских спортсменов, показалась группа экипированных в бронежилеты и «сферы» омоновцев. Они были вооружены бесшумными автоматами «вал». Пуля бронебойного патрона «СП-6» способна вывести из строя легкобронированную технику. Омоновец, стрелявший в лейтенанта Кабаева, не оставил ему ни одного шанса...
Вслед за командиром спецназовец положил еще одного боевика, стоящего у окна.
Омоновцы штурмовали террористов с двух сторон, но так, чтобы не попасть под перекрестный огонь. Тех, кто выскакивал из окон на западную сторону, спецназовцы валили точными форсированными очередями. В оконные бреши полетели гранаты. Несколько секунд тишины – и группа из восьми бойцов ворвалась внутрь. Чтобы прикончить живых и добить раненых, им понадобилось меньше двух минут.
«Выдергивая» вагон с осужденными, генерал Кудряшов продемонстрировал популярную народную забаву – дергать за хвост мертвого льва. Жертва его сафари – Кемаль. Хвост – Андрей Кабаев, он же – мастер спорта майор Чингачгук.
Глава 14
Группа крови на рукаве
48
17.15
Кудряшов отметил время. До «критического» оставалось две минуты десять секунд. Снайперы сняли террористок за пять минут до этого времени. Он мог слышать их короткие доклады в режиме «онлайн». Фактически их голоса сливались, словно шла перекличка на поверке или проверялось пилотами самолета оборудование. Скороговоркой.
Все – теперь дело за штурмовыми группами.
Кудряшов припал к окну. Разом тронулись с места сразу четыре БТРа. Бронетранспортеры, стоящие на углу 1-й Мастеровой и Комсомольского шоссе, то есть непосредственно перед зданием милиции и прокуратуры, шумно двинулись к вокзальной площади, чтобы протаранить решетку и «скинуть» десант непосредственно на «минус первом этаже». Два других «семидесятых», занявших площадку напротив отделения сбербанка и почты, с ревом сорвались в том же направлении.
Было видно, как головной БМП протаранил стеклянные двери центрального входа и буквально вломился внутрь, давя стекла и... трупы милиционеров. Кудряшов вздохнул: «Ничего не поделаешь... Они были как раз на пути бронированных машин».
Через открытые люки БМП, расположенные в средней части машины над десантным отделением, выскочили спецназовцы. Первым через посадочный люк выбрался командир отделения. Впрочем, этого Кудряшов видеть не мог.
Автобусы со спецназом внутренних войск резко затормозили посередине Комсомольского шоссе. Бойцы посыпались через передние и задние двери как горох. Помимо тридцати двух «альфовцев», здание вокзала штурмовали сорок человек. И еще четверо спецназовцев, которые сдерживали напор по меньшей мере тридцати террористов...
«Скорые» во главе с парой более высоких реанимобилей подъезжали к вокзальной площади на манер полицейских машин. Водители ставили автомобили «елочкой», чтобы не тратить времени на разворот. Фактически они могли разъехаться одновременно, не создавая друг другу помех. Хорошая организация, похвалил Кудряшов. Впечатляет.
Последними к вокзалу подъехали джипы МЧС и бригада взрывотехников ФСБ на своем компактном автобусе.
А чуть позже подкатили пустые автобусы для эвакуации заложников. Как бы соблюдая субординацию, они еле плелись и встали вплотную к фигурным бетонным блокам, взявшим Комсомольскую площадь в кольцо. Несколько омоновцев из пикета спешно убирали с дороги заграждающие металлические щиты. Через считаные минуты движение тут возобновится – но только для спецмашин.
Чила не мог в двух словах объяснить товарищам, что это за подстава, кто их подставил, что вообще происходит. Однако слов: «Доверьтесь мне, пацаны» – было маловато. Он старался как мог, бросая в гудящий зал отрывистые фразы, которые перемежались с автоматными очередями.
Но его поняли. Все сразу. Коллективно. Даже Слон, в одиночестве прикрывающий товарищей. Однако первым откликнулся Гадкий Утенок.
– Ну? – спросил он, помаргивая рыжеватыми ресницами и насквозь прорезая командира своим провинциальным взглядом. – Чего мы ждем?
Утенок не мог объяснить свой поступок, моментально переросший в порыв. Что говорить о Чиле, о генерале Кудряшове, о террористах и заложниках? До спецназовца не дошло: его используют, чтобы потом «слить в унитаз». Он понял только «чистый» смысл подставы: оттянуть на себя как можно больше боевиков. И это стало производной. Утенок сумел рассмотреть лишь главное: чтобы во время штурма пострадало как можно меньше заложников. Грязи он различить не смог.
И Утенок рванул «оттягивать». В самую «грязь». Он совершенно не думал, что с минуты на минуту в зал ворвутся вооруженные самым современным оружием спецы «Альфы», которым нет равных, которые на слово «террорист» реагируют как натасканные овчарки. Им десятерым здесь работы на полминуты. Утенок против них выглядел голым, вооруженным дубиной. Он, девятнадцатилетний пацан, не брал в расчет то, что один сдерживал пятерых диверсантов, тогда как полусотне «ашников» достанется всего десяток.
Он никому ничего не доказывал, он просто шел спасать людей.
Чила скрипнул зубами: «Какая же ты сука, генерал!»
Николай все сделал правильно, уводя свою группу от откровенного расстрела. Но стоял бы насмерть, если бы не догадался о грязной игре Кудряшова, заключившего временный союз с террористами. Именно эта подлая сделка не позволяла Чиле выполнить приказ. Было бы в сто, в тысячу раз чище и честнее, если бы вместо этих трех пацанов погибли трое заложников.
Так считал Ильин и был по-своему прав. И вообще прав, поскольку четверо спецназовцев сейчас были трижды заложниками.
Все поняли. Коллективно. Вот заработал автомат Слона, кинувшегося на прежнее место. Дико было слышать его пронзительный голос:
