Мой нежный убийца - Рогожин Михаил (бесплатные серии книг .txt) 📗
Может, он в меня на самом деле влюбился? Всякое бывает.
Лимон тяжело встает и подает мне руку. Поднимает с пола и застенчиво просит прощения:
— Извини…
— Глупый, я так давно мечтала об этом моменте! Ты — фантастический мужчина. Я еще никогда так потрясающе не кончала!
Мне кажется, что я не вру. Во всяком случае, в эту минуту. Он улыбается, значит, поверил. Большего и не требуется. Помню, когда-то мне Наташка объясняла — в сексе кто кончил, тот и прав.
После этого мы уж точно отправимся жрать! Медленно бреду в ванную. Натер он мне, конечно, основательно. А у меня даже никакого крема нету…
Когда я вышла из спальни, вся благоухающая и одетая в свой новенький бежевый брючный костюмчик и малиновую шелковую кофточку. Лимон посмотрел на меня восторженным взглядом. Сама знаю, что выгляжу улетно, для заграницы — в самый раз! Он тоже неплохо смотрится в горчичном костюме, но теперь мне кажется, что спортивный стиль ему более к лицу. Такую фигуру глупо скрывать под двубортным пиджаком.
Чинно направляемся в ресторан. Оказывается, он закрыт до пяти часов! У них днем все отдыхают и пережидают жару. Советуют пройти на какую-то площадь, там работает итальянский ресторан. Очень мило! Греки отдыхают, итальянцы вовсю пашут.
Выходим на улицу. И впрямь — жарковато. Но не так, чтобы уж слишком. Как я люблю солнце. В солнечную погоду мне все время хочется улыбаться и болтать, не переставая. Я от полноты восторга останавливаюсь и на удивленный взгляд Лимона отвечаю ему нежным поцелуем. Ему это нравится.
Рядом работает какое-то кафе, но нам стоит поесть основательно. Оказывается, площадь, о которой говорил метрдотель, действительно рядом. На ней идет какое-то строительство. Смешно, но ведь спросить никого нельзя. Никто по-русски не понимает. Пялим глаза на вывески. Я первая замечаю ресторан. Тот самый, итальянский. Бедный официант аж на улице дежурит и зазывает прохожих. Нас зазывать не нужно — мы готовы съесть все, что у них есть. Усаживаемся за столик, покрытый коричневой скатертью. Поверх нее ромбом лежит еще одна бежевая. Почти в тон моему костюмчику. Сервировочка — полный отпад. Белые тарелочки, фужеры на высоких ножках. В центре вазочка с цветами и в стеклянном подсвечнике — свечка. Вокруг — ни души. Прохлада. Много всяких пышных растений. Под потолком вьются плющи и лианы. В наших «пицца-хатах» толком и не отдохнешь. Одним словом — «совок». А здесь пришел — и уже становится приятно. Официант в рубашечке и красной бабочке приготовился нас обслуживать. Дает меню, а мы понятия не имеем, чего в нем написано. Но Лимон молодец! Сразу заказывает пиццу, спагетти, салат-томато, то есть с помидорами, и водку. Но официант делает удивленные глаза. Что-то долго объясняет, и в результате приходится заказывать вино. У них, как мы поняли, днем водку не подают.
Тоже мне — Запад! Приходится пить «Фроскати».
Как наш «Рислинг», только послаще. Но зато пицца — полный вперед! Объедение! Толстая, грибов и салями не жалеют. Мы берем две. Вторую еще и с ананасом. Называется «тропикано». А потом подали по огромной тарелке спагетти! И принесли еще вина. После того как все съели, мы некоторое время сидим молча, переваривая огромное количество теста. Лимона клонит ко сну. Меня тоже. Официант подает счет. Лимон путается в драхмах. Я вообще впервые вижу такие деньги. Не впечатляют. А доллары, оказывается, здесь не берут. Хорошо, что Лимон заранее поменял. Выходим из ресторана на площадь. Хочется немного погулять и прикупить в номер какой-нибудь еды. Вдруг снова есть захочется. Лимон со мной соглашается. Но ни один магазин не попадается. Боясь заблудиться, возвращаемся в номер. Не сговариваясь, раздеваемся и падаем на постель. Лимон обнимает меня и тут же засыпает. В его объятиях мне не страшен никакой сон. Закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь в бездну.
Сумерки медленно сгущались. Сначала темнело море, а небо на его фоне становилось совершенно прозрачным. Потом неожиданно тьма, скопившаяся в глубинах, притягивала к себе небо, и оно буквально падало на притихшую землю. Южная ночь стремительно вступала в свои права. Инга с благоговением ждала этого момента. Она заранее выходила на ретере, представляющее собой крышу особняка, садилась в шезлонг и наблюдала за медленным величественным угасанием дня.
Площадка из розового мрамора была ее любимым местом отдыха. С трех сторон она отгораживалась от случайных взоров живой стеной из пальм, фикусов, азалий с розовыми и пурпурными цветами, кактусов и бесконечного плюща, растущих в роскошных керамических кадках, расписанных под античные вазы. Сторона, обращенная к морю, не заслонялась ничем, открывался чудесный обзор моря с полукружьем уходящего вдаль берега, застроенного виллами и пестревшего парусами сгрудившихся яхт.
Шезлонг представлял собой подвешенный на цепях, под белоснежным тентом, полосатый диван, мерно покачивающийся от легких дуновений ветерка. Вокруг стояли широкие плетеные кресла и столики для напитков. Чуть подалее красовался овальный бассейн, а с другой стороны были проложены деревянные дорожки кегельбана для любителей покатать шары. Небольшие ухоженные клумбы пестрели разнообразными цветами. Преобладали статные, длинные белые, красные, желтые и фиолетовые тюльпаны. Возле их ножек стелились анютины глазки и высовывали свои непокорные головки темно-синие с желтыми стрелками ирисы.
Среди этой роскоши Инга поселилась совсем недавно. Всего несколько дней назад. Но уже успела привыкнуть к своему новому жилищу, так непохожему на занесенную снегом террасу, нависавшую над Садовым кольцом. Лишь иногда казалось, что она слышит перезвякивание серебряных украшений, висевших на елочке, росшей из круглой желтой гипсовой вазы.
То, на что у обычных людей уходят месяцы, а то и годы, Инга предпочитала делать стремительно.
Ей даны особая сила и власть над случайностями.
Подобно человеку, высчитывающему, как лучше пересесть с одного поезда на другой, да при этом успеть еще на самолет, и попасть в метро за минуту до закрытия, она раскладывала пасьянсы и читала все изгибы человеческих страстей и желаний. Немало пришлось потрудиться над тем, чтобы совпали все случайности, но, когда пасьянс был закончен, она уже больше не сомневалась, что в Греции у нее будет свой роскошный дом.
Появившись в Афинах, Инга немедленно связалась с человеком, мечтавшим познакомиться с ней.
Продиктовала ему адрес виллы, объявление о продаже которой должно было появиться только в воскресной газете, попросила внести задаток и договориться о возможности въезда новой хозяйки. А еще через несколько часов к этой самой вилле, расположенной в престижном районе Афин Кифисья, подъехало несколько машин с рабочими и новой мебелью. Дизайнер быстро составил график работ, и за день двухэтажная вилла была приведена в надлежащий порядок. Утром следующего дня Инга въехала в пахнущие свежезаконченным ремонтом апартаменты. Разумеется, многое еще нужно приводить в порядок, но спальня и ретере, на котором Инга желала проводить большую часть времени, были полностью готовы. Ситуация с Лимоном выбила ее из привычного психологического состояния, но тем не менее она не забыла привезти от антиквара зеркало, без которого не мыслила своей жизни.
Сейчас, покачиваясь в шезлонге, Инга с нетерпением ждала заветного полночного часа, чтобы спуститься в ливинг-рум и, запалив свечи, заглянуть в тайны Зазеркалья. Но более всего ее мозги занимала новая забота, связанная с поведением Лимона. Бросив его в Москве, она ни на секунду не сомневалась, что сумеет устроить ему спокойный и безопасный перелет в Афины. Но ей хотелось проследить, как будет развиваться его роман с княгиней, о которой она узнала из пасьянса. Дальнейшее развитие событий неожиданно вышло из-под ее контроля. Вмешался старик Хромой, возник неизвестный ранее Пат, потерпевший сексуальное фиаско Лимон вновь бросился к Ольге — все они перемешали карты пасьянса, и Инге ничего не оставалось, кроме созерцания их рискованных метаний. В результате — два трупа и девчонка, сумевшая окрутить, приворожить Лимона. Этого Инга предположить не могла. Сегодня ей, как никогда ранее, нужен был совет старого друга и покровителя Якова Вилимовича Брюса.
