Бремя империи - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" (полные книги TXT) 📗
Бейрут…
Час ночи. Время воров, время убийц, время теней на улицах. Время тайных дел.
Британец посмотрел на часы. Времени прошло уже достаточно, свет в квартире, за которой он наблюдал погас больше часа назад. Вполне достаточно время, чтобы заснуть. Мертвецким сном.
И даже мудрость в конце концов уступает место красоте…
— Пошли!
Из машины они вышли одновременно, хлопнули дверьми. Британец шел первым, Мехмет вторым, еще двое подручных — мелкие бандиты из арабских кварталов — держались в хвосте. Перед дверью британец порылся в кармане, нашел ключ — электронный, представлявший собой небольшой чип на удобной пластиковой штучке, поднес его к замку. Через секунду механизм массивной двери сработал, раздался короткий музыкальный аккорд — путь был открыт. Повезло — в роскошно обставленном холле не было ни единой души. Мехмет обернулся — за ними никто не шел. Друг за другом налетчики быстро прошли к лифту.
Если бы они поднимались не на лифте, а по лестнице — возможно, кто-нибудь и увидел бы, как зашевелилась ночь, когда закрылась входная дверь высотного дома по улице Борж эль-Бражнех девятнадцать. То тут, то там промелькивали тени, призрачные фигуры людей чьей задачей было оставаться всегда невидимыми. Дом по Борж эль-Бражнех девятнадцать брали в кольцо…
Вот и дверь. Знакомая стальная дверь, без номера на ней и с надежнейшим швейцарским сейфовым четырехточечным замком. Перед дверью — вязаный коврик со смешным желтым утенком на нем.
Сноу достал из кармана увесистый кожаный футляр, раскрыл его и достал длинный круглый, со сложной нарезкой, сейфовый ключ. С замиранием сердца — а вдруг дверь заблокирована изнутри — вставил его в замочную скважину, надавил — и ключ неожиданно легко провернулся. Кто-то положил руку на плечо, оглянулся — Мехмет. Тот с улыбкой показал британцу на место рядом с лифтом — смысла входить в квартиру британцу не было. Все трое налетчиков достали оружие — у Мехмета была короткая, но очень тяжелая стальная цепь, у одного из бандитов — пистолет, стреляющий резиновыми пулями, у второго — настоящий, хотя и дешевый револьвер.
Мехмет не верил в то, что русский опасен. Первого русского он убил в четырнадцать лет — то был ухажер его сестры, что стала шлюхой и позволила себе связаться с русским, с кяфиром. С оккупантом, попирающим его землю, держащим в рассеянии многие миллионы мусульман. В один прекрасный день Мехмет пошел за сестрой, дождался, пока она встретится с русским, и неожиданным ударом из темноты убил кяфира, обесчестившего его сестру. Рания тогда что-то крикнула, она узнала его — но жалости не было. Совсем. Еще один удар — и сестра упала рядом с оплывающим кровью русским.
Потом он убил еще двоих — обоих из-за денег, но оба были русскими. Своего соплеменника Мехмет не тронул бы никогда. А потом он вступил в братство, прошел подготовку в лагере и больше не убивал за деньги — сейчас он убивал за идею.
Сейчас в его руках была точная копия той цепи, которой он убил свою сестру, сделанная своими руками. Его любимое оружие, с небольшой, но очень тяжелой гирькой на конце — Мехмет ходил на бойню и тренировался пробивать череп быку с одного удара. Самое главное было — не переборщить — если он ударит русского слишком сильно, то не миновать неприятностей. Да и бабу — бесстыжую русскую шлюху — тоже не стоит убивать сразу, она может принести много удовольствий братьям.
За дверью был короткий коридор, ведущий в огромную, почти стометровую гостиную. Баюкая гирьку в руке, Мехмет осторожно ступил в темноту, прислушался, принюхался. Ни звука, ни шороха — зато странный аромат, похожий на аромат благовоний, только сильнее.
Еще шаг. Еще.
То, что что-то не так, Мехмет понял, когда ступил в гостиную. Англиз говорил, что кяфир должен быть в спальне. Но, оказавшись в гостиной, Мехмет каким-то звериным чутьем понял, что впереди кто-то есть, он этого не видел, просто чувствовал. Мехмет выпустил гирьку из ладони — замахиваясь — но больше ничего сделать не успел. Кромешный мрак гостиной располосовали слепящие вспышки выстрелов.
Когда в нескольких шагах, приглушенные прикрытой дверью, загремели выстрелы — один за другим, словно молотком по листу жести Сноу прижался к стене. Страхи, которые он безуспешно глушил алкоголем, вернулись удесятерено — он понял, что никого из тех, кто зашел в этот дом уже нет в живых. Русский снова переиграл их, сейчас он выйдет на площадку и увидит его.
Решение пришло само собой — бежать. Бежать, куда глаза глядят, спрятаться где-нибудь, любой ценой вырваться из этой кровавой мясорубки, обмануть британцев, русских, всех! Ноги сами понесли к лестнице, этаж за этажом размыто мелькали перед глазами. На третьем этаже Сноу остановился, врезавшись с разбега в стену, заполошно оглянулся и понял — его никто не преследует. Может, русский подумал, что кроме этих троих придурков больше никого и нет? Еще три этажа, дверь — и свобода… Тяжело дыша, спотыкаясь и запинаясь Сноу побежал дальше. Выход в холл на первом этаже с лестницы — она здесь была как запасная, пожарная — преграждала легкая дверь. С разбега толкнув ее, британский разведчик выбежал в холл и — остановился как вкопанный. Несколько человек, в почти одинаковых строгих костюмах, стоя в разных местах холла, внимательно смотрели на него.
— Что теперь?
Я включил свет. Держа наизготовку пистолет, подошел к распластавшимся в узком коридоре арабам, наклонился, приложил пальцы к шее одного, затем проверил второго, третьего. Пульса нет ни у одного. Белый ковер в прихожей, впитывая кровь, медленно набухал красным…
— Это ты убиваешь людей? Муллу и всех остальных. Я подозревала — но не хотела верить… — каким то чужим, старым и страшным голосом спросила она
Я убрал пистолет, повернулся к Юлии
— Да. Что-нибудь скажешь по этому поводу?
Мы молча смотрели друг на друга.
— Мне собираться?
— Собирайся — наконец проговорил я — только быстро, минуты три не больше. Пока они внизу, заняты делом. Я выведу тебя, пройдем через грузовой лифт. Там никого нет. Возьмешь такси, приедешь в порт. Сядешь на пароход, и больше не появляйся. Ни здесь, ни в моей жизни. Поняла?
— У меня паспорт в ванной. И деньги. Мне надо их забрать.
— Быстро.
Юлия отвернулась…
Вот и все…
То, что произошло — должно было произойти. Это и есть кара. Не наказание — кара. Кара за все, что сделано… Места для нее в моем мире больше нет…
Юлия зашла в ванную, аккуратно повернула защелку. Конечно, не выдержит — но все же.
На краю ванной, матово поблескивая в свете потолочного светильника, лежала опасная бритва.
Санкт-Петербург. Здание министерства внутренних дел. Ночь на 30 июня 1992 года
Улица, где находилось новопостроенное здание МВД — старое было слишком тесным и его в семидесятые отдали под музей МВД, была полностью занята правительственными зданиями. На некоторых были вывески, на некоторых не было. Основательное, модерновое здание МВД располагалось между роскошным, но в два раза меньшим зданием министерства уделов [министерство уделов, так называлось министерство, которое управляло собственностью Его Императорского Величества] с одной стороны и зданием Фонда новых технологий [Фонд новых технологий — полукоммерческая венчурная структура, созданная для поддержки новых технологий, обещающих в будущем большую прибыль. На треть ее капитал состоял из средств частных инвесторов, на треть — и средств госказны, на треть — из средств Его Величества. ] с другой. Офисной площади хватало всем, не хватало мест для стоянки машин, в этой части города со стоянками были постоянные проблемы. В Москве, например вопрос со стоянками решался просто — строили подземные, уходящие вглубь на десятки метров стоянки, строили же и подземные дороги для разгрузки наземных магистралей. В Петербурге этого сделать было невозможно, почва была зыбкая и болотистая, поэтому выкручивался, кто как мог. Но сейчас, когда часовая стрелка только что минула цифру «двенадцать» отдавая дань наступившему новому дню, машин не было, и те кто приехал в министерство припарковались у самого его входа. Матово горящие во тьме окна свидетельствовали о том, что те кто поставлен Государем следить за порядком и благочиньем на Руси работают до глубокой ночи.
