Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Судя по тому, что встречные почтительно здоровались с Пал Палычем, тот пользовался немалым авторитетом, но не важничал и держался вполне демократично: приветливо кланялся женщинам, за руку поздоровался с совсем юным посыльным, приостановился поговорить с седой и грузной уборщицей.
– Как дела, тетя Маша? – Он добродушно улыбнулся. – Какая-то ты бледная да испуганная сегодня. Опять мышь увидела?
Женщина прерывисто вздохнула.
– Сердце хватает, Пал Палыч... Тут испугаешься...
– Так домой иди, лечись! Хочешь, валидол дам? – проявил участие Терещенко, причем со стороны казалось, что он сопереживает совершенно искренне. Но Лапин понимал – принимать беды всех окружающих как свои невозможно. Просто есть такая манера поведения, которая без дополнительных затрат позволяет располагать к себе других людей.
– Да нет, спасибо... Оно не первый раз... То схватит, то отпустит...
Водички попью, посижу – пройдет...
– Вот что такое люди старой закваски! – обратился Терещенко к Сергею.
– На первом месте работа, а все остальное – потом. В том числе и собственное здоровье. Молодец, тетя Маша! Но смотри не переусердствуй!
Они двинулись дальше, оставив женщину в полной растерянности и смятении. Похвала не помогла. Сердце у тети Маши не болело, болела совесть.
Только что она установила радиозакладку в кабинете председателя правления. Сама она не знала, что содеянное называется именно так, но понимала: прилепив черную коробочку под крышку длинного стола для совещаний, она совершила нечто ужасное...
Ужас совершенного так велик, что не окупается и полученной тысячей долларов, совершенно фантастической для ее бюджета суммой. Она не просила этих проклятых денег и никогда бы их не взяла, но у подосланного бугая сквозь ласковые манеры проглядывала не очень-то скрываемая смертельная угроза: если бы она заартачилась, то сейчас уже лежала бы на холодном каменном полу морга. Ведь они все знают: и как стол стоит, и каким боком к окну, и какая там планка... Даже место точно указали, куда приклеить... Им мешать бесполезно, все равно по-своему сделают... А она теперь меж двух огней: тот бугай с одной стороны, эти, банковские, – с другой. Они за свои миллиарды бьются, а простой человек всегда крайним остается...
Ругая про себя проклятых богачей на чем свет стоит, тетя Маша тяжело двинулась к своему закутку. Сейчас ей стало немного легче.
Кабинет у Терещенко оказался просторным, отделанным деревянными панелями. За книжным шкафом имелась замаскированная дверь.
– Заходи. – Пал Палыч толкнул податливо отошедшую панель и пропустил Лапина вперед. С треском зажглись лампы дневного света. Они оказались в комнате площадью метров в двадцать, уютной и полностью меблированной.
Зеркальный шифоньер, диван, сервант, два кресла, столик из дымчатого стекла, хорошие обои, на стенах и на полу возле дивана ковры, в торце еще один дверной проем...
– Там ванная и туалет, – пояснил Пал Палыч, перехватив его взгляд.
Очевидно, вид у Лапина был обалдевший, потому что Терещенко неожиданно улыбнулся.
– Нравится?
– Еще бы... Здесь и жить можно...
– Зачем жить? Для этого квартира, дача. Это комната отдыха, когда выпадает минута, я тут отдыхаю. С друзья ми или... Ну, сам понимаешь...
Сейчас Терещенко явно рисовался. Наверное, он помнил давнишнюю осторожную «мудрость» Лапина и сейчас наглядно давал понять, каким тот был дураком.
– Сейчас что-нибудь тебе подберем. – Хозяин открыл шифоньер, повозился и вытащил несколько вещей.
– Выбирай!
Длинное габардиновое пальто, подбитая серебристым мехом кургузая кожаная курточка модной выделки «крэк», дубленка «лизанка» с косыми карманами на груди. Лапин мало разбирался в одежде, но понял одно: ему предлагают дорогие и практически не ношенные вещи.
– Это слишком жирно... – растерянно сказал он.
– Ерунда. Я все равно носить не буду, выбрасывать жалко. Выбирай.
Сергей снял разодранное, похожее на половую тряпку пальтецо, огляделся, не зная, куда его деть.
– Брось в туалет на пол, тетя Маша уберет, – посоветовал Терещенко.
Лапин так и сделал, потом перебрал вещи и надел двубортное пальто с широкими подкладными плечами и длинным шлицем. Оно было слегка свободно.
– У тебя изысканный вкус, старик, – удивился Пал Палыч.
В зеркале отразилась фигура преуспевающего чикагского гангстера тридцатых годов. Правда, в комплект нужны светлый шарф, мягкая шляпа, хорошие брюки и дорогие ботинки с гетрами. К тому же с таким вороньим гнездом на голове любой гангстер превращается в огородное чучело... Сергей раздраженно сорвал вытертого кролика и отправил вслед за половой тряпкой. Потом снял пальто.
– Чересчур шикарно...
– Одно цепляет за собой другое, другое требует третьего, – понял его Терещенко и улыбнулся. – Знаешь историю, как дама выпросила у скряги мужа пару чулок в подарок? К чулкам понадобились туфли, к ним перчатки, к ним сумочка и шляпка, платье, бриллианты, шубка и, наконец, экипаж с тройкой вороных! Первый шаг определяет и все последующие...
Турецкая дубленка доходила до середины бедра, Лапин повернулся одним боком, другим и остался доволен.
– Сейчас не так холодно, обойдусь и без шапки...
Когда делаешь человеку доброе дело, то хочется довести его до конца.
Терещенко вновь полез в шкаф.
– Раз я шагнул, шагну и второй...
На свет появилась пушистая ондатровая шапка.
– Я в ней раньше на охоту ездил, – Терещенко нахлобучил блестящий мех на голову Сергея. – Дарю для комплекта!
Соблазн был слишком велик. Лапин решил не отказываться. Из зеркала на него смотрел совсем другой человек – элегантный, красивый, уверенный в себе. Потрепанные брюки и изношенные ботинки в кадр не попадали.
– Спасибо, Пал Палыч... – Сейчас он верил, что тот действительно действует от чистого сердца.
Терещенко хлопнул его по плечу.
– Садись, обмоем обновки. – На дымчатом стекле появились квадратная бутылка с черной этикеткой, хрустальные рюмки и вазочка с жареными фисташками. – Любишь виски?
Сбросив подаренную одежду, Сергей остался в потертом джемпере, старой фланелевой рубахе, к тому же брюки и ботинки оказались на виду, и он вновь ощутил себя бедным родственником.
– Никогда не пил... Сегодня с Мелешиным спиртягу гоняли. Потом чуть не придушил его в горячке.
– Да ну? Ты вроде парень спокойный. Что там у вас получилось?
Лапин пересказал сегодняшнюю историю.
– Еще почти три «лимона» должен остался. Завтра зайду в фирму, получу... – закончил он.
– Ты всерьез? – изумился Пал Палыч.
– А что?
– Да то, что тебе отобьют почки и заберут все обратно! Да еще выставят счет за шею этого кобеля! Миллионов на сорок-пятьдесят! И если не пойдешь, будет то же самое! У тебя серьезные проблемы, старик...
Терещенко говорил очень серьезно, и Лапин ощутил неприятный холодок под ложечкой.
– Ты отобрал у человека деньги, – как маленькому несмышленышу объяснял Пал Палыч. – По нынешним меркам это беспредел, самое страшное преступление. Если, конечно, за тобой не стоит реальная сила, которая заставляет смириться с этим фактом. У тебя есть разборная бригада?
– Что это такое?
Губы Терещенко скривились.
– Отмороженные мальчики с автоматами и гранатами.
– Откуда?
– Значит, у тебя один выход – как можно быстрей бежать из города! А ты собираешься идти к ним за остатком. Ну ты даешь!
От хорошего настроения не осталось и следа.
– Что же делать?
Терещенко на мгновение задумался.
– Ладно, попробую тебя отмазать. Они кредитуются в нашем банке... Телефон его заводской помнишь?
Лапин продиктовал цифры, Терещенко нажимал попискивающие кнопки сотового телефона.
– Андрей Михалыч? Здрасьте, – нарочито развязным тоном начал он. – Терещенко на связи. Тут у нас возникли сомнения в вашей платежеспособности, так что следующий кредит под вопросом... Долгов не отдаете, вот в чем дело! Как не может быть? Лапину Сергею Ивановичу сколько времени голову морочите... Неважно, это говорит о надежности фирмы... Ну так что, вы сами виноваты, довели человека до нервного срыва... Да, я с ним давно работаю и хорошо знаю... Это другое дело... Исправленные ошибки быстрей забываются... И чтобы никаких эксцессов! Ну вот и хорошо... До свидания.
