Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз] - Хмелевская Иоанна (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗

Кухней он меня совсем оглушил. Ведь и в самом деле современную электронную кухню я выбирала для себя…

Так вот, он, Павел, дошёл до ручки, и пусть я решусь наконец, ибо больше он не выдержит! И он желает, чтобы я честно и откровенно сказала ему, в чем дело. И женимся мы, холера, в конце концов, или он окончательно разуверится в моих к нему чувствах, потому как о любви вообще смешно говорить. Как выглядит любовь, он-то уж знает, есть женщины, которые сумели доказать ему свою любовь, а он, кретин, все чего-то ждал от меня!…

И я не выдержала. Ничего в жизни я так не желала, как выйти за Павла замуж. А остальные женщины — это, конечно же, Изюня. Уж она-то сумеет продемонстрировать любовь в дистиллированном виде, без всяких выкрутасов и излишних рефлексий. Да и какие могут быть сомнения и размышления у этой самовлюблённой коровы? И её притягивало к нему то, что меня как раз останавливало, — его баснословное богатство. Вот если бы он хоть немного обеднел, не обнищал, нет, но перестал быть таким богатым. Ведь я нутром чуяла укоренившуюся в нем уверенность, что бабы любят лишь его деньги.

И все-таки в тот вечер… да, меня ещё никогда не тащили к алтарю с такой силой, как в тот вечер. А если уж он не может разориться, так хотя бы мне разбогатеть! А тут ещё Изюня с её миллионами и больной ножкой…

— Хорошо, дорогой! — с ангельской улыбкой произнесла я, перебивая на полуслове разбушевавшегося любимого.

А тот не услышал. Вошёл в раж и решил выложить мне все, раз и навсегда. Идиота я из него делаю, то поманю, то отталкиваю, дьявол, что ли, вселился в меня, он ни о чем думать не может, дела забросил, никогда с ним такого не было, я отравляю ему жизнь, а могла бы украсить…

О, Изюня поработала на славу.

— Хорошо, дорогой! — заорала я страшным голосом.

Павел на полуслове замолчал, все ещё пыхтя и сыпля искры, как разогнавшийся локомотив.

— Что?

— Хорошо, говорю. Согласная я. Можем пожениться.

— Ты серьёзно?

— На самом полном серьёзе. Хочу я тебя в мужья, хочу быть тебе доброй женой и даже, представь, я умею готовить!

— А это зачем? Ты что, спятила?

— И вовсе нет. Я знаю жизнь. Если мужчину плохо кормить, он охладеет очень быстро к своей женщине, даже если только что обожал её до потери сознания. Можем пожениться через два месяца.

— И одного хватит. Хотя я бы предпочёл через неделю.

— А я бы предпочла через два. Павлик, послушай… так и быть, скажу. До сих пор скрывала от тебя, но, видишь ли, мне улыбается очень неплохое приданое, а ведь ты ни за что не поверишь, что я люблю тебя бескорыстно, если я не переплюну Онассиса. Деньги отрицательно влияют на умственные способности.

— До сих пор я считал, что отрицательно влияет их отсутствие. И кончай молоть чепуху. Какое имеет значение, как ты меня любишь? Хватит того, что я тебя люблю, а ты даже и притвориться можешь, если это у тебя хорошо получится. Ну ладно, скажем, к примеру, Изе не приходится притворяться…

Тут меня всю просто передёрнуло. А Павел ничего не замечая, докончил:

— …но я предпочитаю тебя. Ладно, месяц. Иначе, богом клянусь, перестану тебе верить, потому как понимать тебя отказываюсь. Хорошо, и я тебе признаюсь. Своим дурацким поведением ты меня до того довела, что я стал тебя подозревать и нанял людей, чтобы наконец убедиться…

Уж и не знаю, как я не померла на месте. Вся обмерла, слова не могла вымолвить. В чем же он меня подозревал?!

— …потому как совсем в тебе разуверился. И лишь случай спас. Я уж совсем было поверил в то, что ты встречаешься с каким-то типом, мне сто раз об этом доносили, да только в тот раз ты как раз была у меня, ну я и догадался, с тем типом не ты, а твоя сестра. А у тебя никаких типов нет, не обижайся, ну что ты обмерла, просто люблю я тебя как не знаю кто, а в таком состоянии и ума можно лишиться, вот я и хотел подлинно знать, как оно на самом деле, почему ты отказываешься выйти за меня?

Все правильно, все логично. Чудовищно богатый молодой человек, красивый и симпатичный, до такой степени облепленный со всех сторон девками, что их приходится то и дело стряхивать, желает знать, почему нормальная, явно влюблённая в него женщина отказывается выйти за него замуж?! Я бы на его месте тоже удивлялась и желала знать. И, откровенно говоря, тоже захотела бы выяснить…

А Павел никак не мог успокоиться. Вместо того чтобы заняться делом, метался по комнате, высказывая предположения одно глупее другого. Что мне оставалось делать?

— Ладно, пусть будет месяц, — покорно согласилась я.

На этом скандал и закончился.

Как только Павел вышел от меня, я принялась звонить Кристине. Занято. Подождав немного, опять позвонила. Опять занято. Тогда я начал звонить бесперебойно, и занято тоже было бесперебойно. Терпения хватило на четверть часа. Через пятнадцать минут я вышла из себя, набросила плащ на домашний халат и в тапочках помчалась к ней.

Распахнув передо мной дверь, сестра подозрительно уставилась на меня.

— Если ты носишься по городу, тогда кто, черт возьми, повис на твоём телефоне? — Увидев халат и тапочки, сестрица поняла. — А, вот оно что!

— Ну разумеется! — сердито говорила я, скидывая плащ. — Как всегда, одновременно принялись названивать друг дружке. Я не выдержала, в машину — и к тебе.

— Я тоже не выдержала, — сказала Кристина. — Анджей такой скандал мне закатил! Оказывается, я завела богатенького хахаля, вот откуда денежки для него, Анджея, а он, Анджей, не альфонс какой-нибудь, и с него достаточно. Разумеется, меня понесло, я плюнула ему в лицо и так далее. Что вы, Езус-Мария, отчебучили с Павлом, что Анджей принялся меня альфонсами попрекать? Павел вырядился в горностаи и золотую корону?

— О, холера! — смутилась я. — Нет, это я вырядилась. Как раз мы с ним электронную кухню покупали; наверное, Анджей видел, как он расплачивался. Неужели ты не сказала, что это была я?

— И ты, кретинка этакая, напялила чёрную шляпу?!

Пришлось сокрушённо признаться — да, напялила.

— Тогда все понятно, — опечалилась Кристина. — Ведь накануне он видел в ней меня. А таких шляпок не может быть две штуки. Она единственная в мире! Нас может быть две штуки, шляпа же — уникальная. Одно утешение: он переживал жутко. Теперь нет другого выхода, они с Павлом должны встретиться, хватит играть в прятки.

— Так я из-за этого и принялась тебе названивать, а ты висишь на телефоне, пришлось мчаться к тебе в таком виде. Павел прижал меня к стенке, через месяц наша свадьба, открутиться не удалось, ни на какие проволочки не согласен, и что, выходить за него без приданого?

— Так все же прекрасно, что ты кипятишься? Ведь сама этого желала!

— Но по-другому, идиотка! Итак, едем в Пежанов на неделю, а понадобится — и две проторчим! Хоть из кожи вылезай, другого выхода нет. Антося наша последняя надежда, последний шанс. Или я еду одна, выбора у меня нет!

— Дудки! Я тоже еду. Придётся рискнуть, может, какую справку раздобуду. Могу же я заболеть, в конце концов? Слушай, два раза уже нас выручило наше сходство. Ну, соображай! Только благодаря тому что мы существуем в двух экземплярах, раскололась та пьяная морда во Франции — раз! И Антось здесь — два. Может, и в самом деле на третий раз… ох, боюсь сглазить. Решено, едем вдвоём и пороемся до победного!

Приятный сюрприз: пежановский чердак оказался полностью очищенным от пыли.

Ендруся одолела жалость к нам, он уже не мог смотреть, как мы надрываемся (а может, мы ему надоели и он хотел поскорее избавиться от нас?). Вот и убрал вековой слой пыли с помощью жены и дочери. Только верхний слой и снял, в других местах пыль сохранилась, ибо, оставаясь верным клятве, больше на чердаке ни к чему не прикасался, оставил это нам. Поиски фамильных сокровищ — это наше фамильное дело.

Уже на второй день поисков мы раскопали большой сундук, битком набитый бумагами. Главным образом переписка, но попадались альбомы, документы, дагерротипы и даже фотографии.