На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Воробьев Андрей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗

– Нет-нет, – запротестовал О`Хара, – вы не так меня поняли. Я-то, конечно, знаю, что сэр Мальборо и помогающие ему джентльмены решают важные государственные проблемы… Я только поинтересовался, нельзя ли показать какую-нибудь бумагу моим солдатам?..

– Увы, нельзя, – Андрей сменил гнев на милость. – Ит`с топ сикрет. А ю андестендид ми [29]?.. Идите, друг мой, вас ждут великие дела.

И покровительственно похлопал военного по плечу.

Пока ирландец предавался мечтам о грядущем росте карьеры, Андрей быстро забежал в дом, схватил там злополучные пальто и мундир и быстро вернулся на улицу. После чего торжественно передал вещи О`Харе, козырнул ему («Ведите свои войска, майор, операция по задержанию не должна сорваться!») и, круто повернувшись на каблуках, скрылся в доме…

Глядя через щелку между окном и занавеской осажденные видели, как О`Хара сначала о чем-то доложил господину с большими бакенбардами, тот, приняв мундир, махнул рукой, после чего солдаты начали строиться в походную колонну, и вскоре их шаги, удаляясь, загрохотали по Бейкер-стрит.

– Куда ты их отправил? – осведомился Дукалис и тут же получил лаконичный ответ:

– Казань брать…

– Тоже неплохо, – заулыбался Толян. – Были демоны, но, как говорится, самоликвидировались. Сейчас запоют: «Ма-аруся от счастья слё-зы льет».

– Тихо ты, а то еще услышат, – оборвал разошедшегося товарища Ларин.

Соловец согнулся над перегородившим лестничную площадку трупом, чье лицо ему было смутно знакомо, и пощупал у покойника пульс.

Как ни странно, пульс был.

– И давно он тут лежит? – осведомился майор.

– Это Твердолобов, дознаватель из нашего управления, – пояснил Казанова, поднимавшийся по ступенькам вслед за начальником «убойщиков». – Он сегодня дежурит. Труп выше этажом…

Майор переступил через начавшее дергаться и храпеть тело, так и не добравшееся до места происшествия вследствие навалившегося на полпути приступа усталости, вгляделся в темноту, где маячили фигуры двух сержантов, и повернулся к Казанцеву:

– Что-то я не пойму… Какой это дом?

– Семнадцатый.

– А разве нечетные номера относятся к нашей территории?

– По новой нарезке районов – да. – Капитан грустно покачал головой.

– Черт, – ругнулся Соловец, – раз в квартал планы меняют, а нам отдуваться…

Картографические изыски были любимым развлечением подполковника Петренко и его коллеги, начальника РУВД сопредельного района. Каждый стремился по максимуму сузить территорию своей ответственности и подсунуть соседу самые лакомые кусочки вроде захолустных улочек и неосвещенных скверов, где даже сотрудникам милиции рекомендовано появляться исключительно при оружии, группами не менее чем по три человека и, желательно, на бронированной гусеничной технике.

В результате бумажных войн отдельные переулки и даже дома регулярно меняли «хозяина», что привносило в и без того неспокойную жизнь обитателей двух спальных районов дополнительную толику нервозности. Чем с удовольствием пользовались стражи порядка, отфутболивая заявителей к соседям и мотивируя отказы в приеме жалоб чужой территориальностью.

– Ну, что тут? – неприязненно спросил Соловец у косоглазого сержанта, присевшего на чугунный радиатор парового отопления. – Документы какие-нибудь нашли?

– Не-а. – Косоглазый перебросил вонючую «беломорину» из одного уголка рта в другой.

Единственными вещами, обнаруженными сержантами в карманах убитого, были расческа и пригоршня нерусских монет с портретом какой-то бабы.

Монеты патрульные честно поделили между собой, а расческу оставили.

– Глухарь, – резюмировал страдающий от сухости в горле Казанова. – Натуральнейший глухарь… Уже расправил крылышки.

– Сам вижу, – буркнул майор и присел на корточки возле окоченевшего тела. – Он что, из театра сбежал?

Покойный действительно был одет по моде конца девятнадцатого века – на ногах бурые гамаши, из-под сбившегося короткого сюртука высовывалась перепачканная засохшей кровью манишка, рядом валялся котелок.

– Погоди-ка… – Соловец распрямился и посмотрел на обшарпанную дверь с отсутствующим номером квартиры. – А свидетели есть?

– Не, – весело сказал круглолицый сержант, недавно прибывший в северную столицу из деревни под Брянском и пока еще опасающийся ездить на метро, из-за чего он вечно опаздывал на работу. – Надо привести?

Майор перегнулся через перила и отметил, что дознаватель Твердолобов все так же пребывает в беспамятстве.

– А тута никто не ходит, – добавил второй патрульный. – Двери заколочены, все через другой подъезд шоркаются… Тута аварийный лестничный пролет. Опасно ходить…

– Опа! – Казанова понял невысказанную мысль Соловца. – До границы нашей территории – сто шагов.

– Именно, – майор воровато заморгал. – И заявы нет…

– А Чердынцев? – засомневался капитан.

– Спокойно… Скажем, ложный вызов. – Соловец повернулся к патрульным. – Кто, кстати, сообщил?

– Старуха одна, – задумался круглолицый. – Слышала выстрелы, испужалась и нам брякнула. Видела еще, что вроде кто-то в подвал побежал… Или не побежал… Она сама неходячая, токо у окошка сидит…

– Отлично! – Начальник «убойного» отдела весело потер руки и пихнул ногой труп. – Так. Берете этого и несете вниз, под лестницу. Посмотрите там дерюжку какую-нибудь, чтобы накрыть… И мотаете отседова, – Соловец сунул старшему наряда мятый полтинник. – Сходите, пивка попейте. Если кто спрашивать будет, что и как, вы ничего не знаете и ничего не видели… Мальчишки петарды поджигали, вот старуха и ошиблась. Мы вечером решим проблемку…

– А наш чудик? – Казанова вспомнил о Твердолобове, почивавшем на пыльных ступенях.

– Его – в отдел, – решил Соловец.

– Может, в соседний дом оттащим? – предложил капитан.

– Нет, в отдел… Он все равно ничего не помнит. Бросим в дежурке, пусть дрыхнет. И Чердынцеву скажем, чтобы не будил… Ну, – майор поторопил сержантов, – что встали?

Патрульные, только что получившие наглядный урок тонкостей оперативной работы по интеллектуальному раскрытию особо тяжких преступлений, что в современной милицейской практике занимает больше половины рабочего времени, схватили труп за ноги и поволокли вниз по лестнице.

За ними двинулся Казанова, бережно несущий в руке котелок и прикидывающий, пойдет ли ему сей головной убор или нет, и если пойдет, будет ли он гармонировать с его любимым длинным красным шарфом.

Соловец окинул беглым взглядом место преступления, затер подошвой ботинка кровавое пятно на полу и щедро посыпал лестничную площадку смесью махорки и молотого черного перца, коробок с которой он всегда носил с собой.

Ибо был старым и опытным сотрудником райотдела милиции и хорошо знал, что не стоит недооценивать служебных собак. Особенно из соседнего РУВД.

С помощью очередного стакана виски Холмса после всего пережитого наконец-таки удалось привести в чувство, и он попытался реабилитироваться, заявив, что, дескать, бывают случаи, в которых даже дедукция бессильна.

– Иногда все зависит от конкретного человека, – рассуждал великий сыщик. – У Уотсона, к примеру, был сослуживец по имени Льюис [30]. Нет-нет, настоящую фамилию, конечно, не скажу, пусть будет Кэрролл. Так вот, мистер Кэрролл и мистер Уотсон здесь, на Бейкер-стрит, однажды очень бурно отметили День Английской армии, вернее – свою встречу. Когда же наш гость собрался уходить, мы вызвали кэб. Но, как выяснилось позднее, единственное, что сумел произнести друг Уотсона, сев в экипаж, так это свое имя: Льюис, – после чего заснул. Открывает глаза через некоторое время, видит вокруг какие-то поля, ни одного домика. А кэбмен его успокаивает: спите, мол, ехать еще далеко, только Ливерпуль миновали…

У Ларина тоже была в запасе похожая история об одном его знакомом по фамилии Гагарин, съездившем как-то в Москву. Остановился этот его знакомый в гостинице «Космос» и ближе к ночи собрался навестить Белый дом, как нынче москвичи величают Ленинградский вокзал. Не зная точно дороги, решил ехать на такси. Только поездка сорвалась, потому что ни один диспетчер почему-то не соглашался принять по телефону вызов из космоса машины для Гагарина.