Гончаров и его подзащитная - Петров Михаил (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
— Нет, я передумала, а вдруг ты меня куда-нибудь увезешь и там изнасилуешь и убьешь? Езжай за мной, поговорим в кафе, тем более нужно пообедать.
Эта стерва остановилась у самого дорогого ресторана и, как бычка на бойню, потащила налево в элитный зал. Такого позора и беспредела допустить я не мог. Мягко приобняв ее за гибкую талию, я подтолкнул ее направо, где было подешевле. Гадко и понимающе усмехнувшись, она нехотя подчинилась.
— «Парень-то, кажется, гол, с него взять нечего…» — садясь за столик, ядовито процитировала она строки великого русского поэта. — Мужчина, а я привыкла обедать в левом зале.
— Женщина, на пятьсот рублей в месяц это весьма затруднительно, — зло буркнул я, разглядывая сумасшедшее меню. — Если, конечно, исключить ежемесячные суммы, тайно взымаемые из инвалидных пенсий.
— Что-о-о?! Да как вы смеете?! — праведно вскипела моя сотрапезница.
— Что будем кушать? — без намека на подобострастие спросил лощеный двадцатилетний балбес в униформе. — Могу предложить…
— Два комплексных обеда номер один, — решительно обрывая его посулы, безапелляционно заявил я.
— Один комплексный обед, — спокойно исправила Лукьянова мой заказ. — А мне, пожалуйста, вот это, это и это. — Ее пунцовый ноготь трижды ткнул в страшные строки меню.
— Я не намерен оплачивать этот наглый заказ, — подождав, пока уйдет официант, предупредил я зарвавшуюся бабу.
— У тебя и денег-то таких нет, а тем более в этом нет необходимости — я уже давно привыкла платить за себя сама, — холодно глядя на меня, отчеканила Лукьянова. — И, прошу учесть, не из старухиных карманов, как ты только что изволил тактично заметить.
— Ну что ты, я же понимаю, у такой женщины, вероятно, целое море богатых поклонников, — пристально изучая ее морщинки, съязвил я. — От них просто нет отбоя.
— Вот оно что, — раскуривая сигарету, усмехнулась Лукьянова. — Кажется, я начинаю понимать, откуда ветер дует и почему мачта скрипит. Только мне неясно одно. Разговор на эту тему с вашими товарищами у меня уже состоялся не далее как в субботу вечером. И насколько я могу судить, мои ответы, как и документы, их вполне удовлетворили. Так в чем же дело, господин полицмейстер?
— Я не полицмейстер. Я Гончаров.
— Пусть будет так. В чем дело, господин Гончаров? Ты хочешь вынудить у меня взятку? Скажу сразу, это не получится. Не на ту напали, и не настолько я богата, чтобы расшвыривать деньги впустую. Что конкретно тебе от меня нужно?
— Правда нужна. Дело в том, что я дальний родственник Нины Антоновны, за которой ты имела честь присматривать.
— Не суши мне уши. Всех ее немногочисленных родственников я знаю как облупленных. Если не считать ее племянниц, живущих в этом городе, то у нее остался лишь двоюродный брат, который успешно спивается где-то на Урале.
— Хорошо, будем играть открыто. Меня, как частное лицо, наняли ее племянницы по поводу убийства их тетки. Это устраивает?
— Вполне. И поэтому как частному лицу я заявляю, что отвечать на твои дурацкие вопросы не буду. Давай спокойно пообедаем и навсегда разойдемся.
— Не думаю, что это лучшее решение. Я настроен серьезно и буду копать до самых корней. Подумай, сколько нервов это будет тебе стоить. О, кажется, нам принесли еду! — Цепляя с подноса первую попавшуюся тарелку, я приготовился отобедать.
— Почему ты такой хам? — удивленно глядя на меня, спросила Лукьянова. — Почему ты бессовестно жрешь моего заливного судака?
— Прости. — По-настоящему смутившись, я не нашел ничего лучшего, как придвинуть ей уже расковырянное блюдо. — Прости, я случайно.
— Кушай на здоровье, — злорадно ответила она, отшвыривая мне студень.
— Благодарю. — Справившись с неловкостью, я нагло принялся за меченую еду. — Ты не волнуйся, я возмещу ущерб.
— Косточкой не подавись, — посоветовала она, потушив окурок. — Ладно, господин Гончаров, только из уважения к твоей фамилии и за то доброе дело, что ты сделал для моей знакомой, я согласна ответить на интересующие тебя вопросы.
— А как зовут знакомую?
— Варя Логинова, помнишь такую? Она мне о тебе много рассказывала, но я даже представить себе не могла, что когда-то мне доведется познакомиться с тобой, причем таким нелепым образом.
— Что делать, пути Господни неисповедимы, но если ты не возражаешь, то займемся нашим делом. У Николенко, Нины Антоновны и Трегубова ты была патронажной сестрой, верно?
— Да, конечно.
— А известны ли тебе имена Сайко Лидии Ивановны и Трунова Виктора Семеновича?
— Нет, этих людей я не знаю.
— Сколько человек находится под твоим патронажем?
— Шестнадцать.
— Это много или мало?
— Мне хватает, а большего я не потяну.
— Тебе не кажется странным, что из шестнадцати опекаемых тобой инвалидов троих убили?
— Этот факт заставляет задуматься, но только и всего.
— Есть ли у тебя дубликаты ключей от их квартир?
— Да, но это не моя прихоть. Так положено. Почему? Ключи у нас на тот случай, если с инвалидом вдруг что-то произошло и по той или иной причине он не в состоянии сам открыть дверь. Кстати, еще в субботу я отдала милиции все ключи от моих бывших подопечных.
— Насколько мне известно, Николенко Таисию Михайловну ты давно не обслуживаешь, объясни, по какой причине.
— Она вместе с соседкой заподозрила меня в воровстве своих несчастных копеек. Произошел банальный скандал, и я была вынуждена от нее отказаться.
— Подозрение было необоснованным?
— Абсолютно. Более того, это оскорбительно. Ты, наверное, не поверишь, но те несчастные крохи, которые я получаю за свое милосердие, я на них же и трачу. Моя рабочая неделя выстроена таким образом, что благотворительностью я занимаюсь только по понедельникам и вторникам, иногда до обеда прихватываю среду. С тем расчетом, чтобы не позже среды сесть в московский поезд. В четверг, по прибытии в столицу нашей родины, я высунув язык обегаю три-четыре барахолки. Там я относительно дешево закупаю некоторое количество продовольственного и промышленного товара с тем, чтобы успеть на вечерний поезд. Прибывает он к нам в обед, так что до вечера я успеваю развезти товары, купленные на заказ. В субботу и воскресенье с раннего утра я несусь на Центральный рынок, где сбрасываю остатки. Вот такую карусель я кручу уже больше двух лет, не пропуская ни одной поездки.
— Позволь, а когда же ты отдыхаешь?
— Когда еду в поезде, а еще по понедельникам, как сейчас.
— Ты сохраняешь проездные документы?
— Да, и я их уже предъявляла сотрудникам милиции. Сама для себя я веду четкую бухгалтерию. За это время всяческих бумажек у меня накопилось черт знает сколько. Никогда бы не подумала, что они мне понадобятся.
— Воистину похвальная аккуратность. Ты как специально готовила себе алиби.
— Разумеется, причем целых два года, и только для того, чтобы удавить трех сварливых старух и завладеть их месячной пенсией.
— Если ты их так не любишь, то почему вообще с ними нянькаешься?
— Кому-то нянькаться надо, а потом, почему ты решил, что я их не люблю?
— По отзывам, да и времени ты им уделяешь минимум. Согласись, за каких-то десять минут невозможно ни пол помыть, ни белье постирать.
— Плохо же ты меня знаешь, — рассмеялась Лукьянова. — Насчет постирушек согласна, а вот пол я сегодня помыла пятерым. Хочешь поспорим на пять бутылок шампанского?
— Да нет, зачем, я верю, а бутылку шампанского я презентую и без спора. Значит, мне следует понимать, что в четверг тебя в городе никогда не бывает?
— Ну, не совсем так. В середине прошедшего года я дважды подряд пропускала свои вояжи из-за болезни дочери.
— То есть к смерти вышеуказанных граждан ты не имеешь никакого отношения.
— Об этом говорят факты, а факты, как известно, весомее любых слов. Во-первых, у меня не было мотивов, а во-вторых, меня по четвергам, когда были задушены Нина Антоновна и Степан Николаевич, просто не было в городе.
— А откуда ты можешь знать, когда они были убиты?
