Дамы с заначкой - Чацкая Ангелина (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Клава, — позвала я через минуту. Из тумбы никто не отзывался. Я открыла дверки, и мои, окончательно привыкшие к темноте, глаза увидели следующую картину: свернувшись калачиком, Клава.., спала!!! Я чуть не скончалась от переживаний за нее, а она уснула! Ну уж нет, удовольствия высыпаться здесь до утра я ей не доставлю. Я решительно дернула подругу за ногу.
— У меня все болит! Все! Как будто меня били везде: по спине, по голове, по животу. Это все дурацкая тумба! — стонала Клава. Она лежала на диване с пуховым платком на пояснице и пузырем со льдом на голове.
— Эта дурацкая, как ты говоришь, тумба, может быть, спасла тебе жизнь. Я уж не говорю о том, что некоторые успели в ней еще и выспаться. — Я не отказала себе в удовольствии подшутить над подругой.
— Ляля, ну как ты не понимаешь? Это ведь нормальная реакция организма на кислородное голодание. Сон был первой фазой продолжительного обморока. Я была близка к смерти, — разъясняла Клава довольно бодрым для умирающего человека голосом.
— Народ, завтракать будем?! Блинчики с медом! — крикнула Настя на кухни, откуда уже расползался заманчивый аромат блинов.
— Буду! — Яне раздумывала ни секунды. — А вот маме твоей, наверное, пока не стоит.
— Что значит «не стоит»? Стресс усиливает аппетит. — Пузырь со льдом плюхнулся на сладко дремавшего Ксенофонта, и Клава бодро прошлепала в кухню, не забыв, однако, прихватить теплый платок.
— Блинчики с медом — настоящая панацея от кислородного голодания, — констатировала я и отправилась за ней.
За завтраком мы говорили о загадочном брюнете с сигарой. Клава попыталась порассуждать на тему, встречаются ли курящие привидения, но, зайдя в тупик, замолчала и посмотрела на меня:
— А ты-то что думаешь?
— Я его уже один раз видела.
— ..?
— Помнишь, я рассказывала тебе о красавце в серебристом «БМВ», ну, из его машины еще шарфик выпал. Помнишь?
— Так ты что же думаешь, он шарфик пытается найти? А откуда он мог знать, что ты ночью попрешься в этот дом, да еще с шарфиком? — С серьезным видом Клавдия ждала ответа. Какое-то мгновение мне казалось, что она издевается надо мной. Но я в жизни своей не встречала человека добрее и безобиднее Клавы, поэтому мысль об издевке улетучилась.
— А по этажам с фонариком он бродил тоже в поисках шарфика? Ну подумай, Клава, причем тут шарф!
— Правильно, он ищет что-то другое.
— Ну наконец-то, — обрадовалась я. Мыслительные способности подруги серьезно не пострадали.
— Ляля, — отвлекла меня от рассуждений Клавка, — а как ты думаешь, что это там булькало?
— Мам, а где мой меч? — Филя стоял в дверях кухни. Он только что вернулся из тренажерного зала и собирался на очередную фэнтази-тусовку.
9
Анатолий скучал. Его нынешнее положение казалось все менее интересным. Эйфория от доступности всех благ цивилизации начинала проходить.
И чему, собственно говоря, радоваться? Тому, что все вечера напролет он сидит дома в обществе женщины, начинающей ему слегка надоедать? А в городе кипит жизнь! Дискотеки и рестораны не закрылись, узнав о том, что Толик Арчибасов пригрелся в уютном гнездышке под женским крылышком. Они по-прежнему манили его. Может быть, сегодня Валерия придет домой не такая уставшая, и они смогут отправиться куда-нибудь развлечься? Он бесцельно щелкал пультом телевизора, когда хлопнула входная дверь. Вставать и идти в холл не хотелось. К чему весь этот политес, поцелуи в щечку, ути-пути?.. Он устал…
Привалова удивилась, что Анатолий не вышел ее встречать. Она слышала звук телевизора и понимала, что он дома. Возможно, просто не заметил, как она пришла.
— Привет, мой сладкий. — Валерия стояла в дверях комнаты. У нее было приподнятое настроение. Ей так хотелось поскорее вернуться домой и провести с ним вдвоем этот вечер, зажечь свечи, включить лирическую музыку. Сегодня месяц, как они познакомились. Интересно, помнит ли он об этом? Она приготовила ему сюрприз. От предвкушения романтического вечера все внутри нее радостно трепетало.
Анатолий полулежал в низком кресле перед телевизором. Он равнодушно скользнул по ней взглядом и сказал:
— Ты пришла? Сегодня даже раньше, чем обычно.
— И это не случайно. — Валерия не заметила его интонации. — Устроим сегодня вечер со свечами!
— Давай лучше съездим в «Стрекозу», там сегодня классная программа, — предложил он.
— Зачем нам программа? — не поняла она. — Мы чудесно проведем время вдвоем, разве ты не рад?
— Рад, — без энтузиазма бросил Анатолий.
Он встал, запахнул полы атласного халата и направился в ванную.
— Ты куда? — Валерия растерянно смотрела на него.
— Полежу в ванне.
— Толик, а как же ужин?
— Но ты же не хочешь в «Стрекозу»? —"В его тоне чувствовалось раздражение.
— Зачем куда-то ехать? Сегодня такой день!
— Какой? — спросил он, но интереса в его словах не было.
— Месяц со дня нашей встречи, вот какой!
— Я поздравляю тебя.
— И я тебя, — упавшим голосом ответила Валерия, на глаза начали наворачиваться слезы.
Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но он уже скрылся в ванной. Некоторое время она в растерянности стояла перед закрывшейся дверью, а затем отчаянно забарабанила в нее:
— Толик! Открой дверь, нам нужно поговорить!
— О чем? — он немедленно открыл дверь. — Опять о твоем новом доме? Я устал слушать о нем! В жизни есть и другие вещи, которые мне интересны!
— При чем тут дом? — Валерия почувствовала, как ее бросило в жар.
Ответа не последовало, она услышала лишь шум воды. От обиды запылали щеки, кровь застучала в висках. Как он смеет так разговаривать с ней? А она мечтала удивить его и порадовать своим подарком, современнейшим ноутбуком… Вот ведь дура! Она схватила бутылку минералки. Налив себе целый стакан, выпила залпом, вытерла губы тыльной стороной ладони и отправилась в спальню.
В спальне было прохладно и тихо. Телевизор, работавший в гостиной, здесь не был слышен.
Она задвинула тяжелые шторы и села на кровать.
Со стены на нее смотрела бабка Наталья.
— Ну что ты смотришь на меня? Я сделала все, что ты хотела, я такое сделала… — Она разрыдалась, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону…
Валерия хорошо помнила тот жаркий летний полдень, когда бабка Наталья привела ее сюда, на эту улицу. В тот день у нее всю дорогу расстегивались босоножки, и она все время отставала, заставляя бабку досадливо ее окрикивать: «Валюшка! Живей, рябушка моя!» Бабке не нравилось имя, которое ее непутевая дочь дала внучке.
«Что это за имя, — возмущалась она, — как лекарство горькое. Не греет оно душу, холодное какое-то». А уж уменьшительное «Лера» вызывало у нее и вовсе отвращение: «Тьфу, ну и назвала ребенка!» Поэтому в устах бабки Натальи имя Валерия превращалось в Валюшу и Валюшку.
Привалова помнила этот день с поразительной точностью. Даже сейчас ей почудилось, что затрещали цикады и все наполнилось тем зноем, когда кажется, будто воздух дрожит и звенит. И лицо бабки, еще не старое, но уже со щеками, напоминающими мягкую ворсистую замшу. В молодости Наталья Игонина была красива и статна. Белая кожа без единой веснушечки, каштановая коса, глаза, зеленые и умные. Приваловой достались от нее только глаза, веснушками ее щедро обсыпал отец-неудачник. От него же достались и эти ржавые волосы: как будто богатые косы Натальи вдруг взяли да и вымочили в «Белизне». Бабка ласково звала внучку рябушкой. Закрыв глаза, Привалова до сих пор могла услышать голос бабушки: тихий, но вместе с тем наполненный какой-то удивительной жизненной силой и мощью. Это был голос женщины, которая не могла простить людям свою загубленную и украденную жизнь.
— Вот, Валюша, это все должно было стать твоим. Все! От этой аптеки на углу до вон того домишки за синим забором, — щурясь от солнца, Наталья всматривалась далеко в конец улицы. — Твое! Ты должна вырасти, ряба, и вернуть все это себе, нам, Игониным. Помни, ты — единственная, кто это может сделать.
