Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Хмелевская Иоанна (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И кто из нас, черт возьми, убийца?!
Меня переполняло любопытство и горячее желание хоть на минуту оказаться на их месте, по ту сторону. Терзаемая этими чувствами, я приглядывалась к красивому прокурору. Вот уж действительно, игра природы! Разве бывают такие прокуроры? Может быть, попробовать очаровать его, чтобы хотя бы этим путём изыскать какую-нибудь возможность участвовать в следствии? Множество мужчин не могли в подобных случаях устоять перед женскими чарами… Нет, ничего из этого не выйдет. Настолько красивый мужчина наверняка не слишком восприимчив к женскому кокетству, не стоит даже и пробовать…
Вышеупомянутая игра природы, сидящая у края стола Витека, прервала мои размышления, вынуждая к сосредоточенности.
— Расскажите нам обо всех телефонных разговорах, происходивших в вашей комнате… с утра.
Я почувствовала лёгкое беспокойство. Телефонные разговоры? Господи Боже, да ведь я сама придумала, что Тадеуша вызвали в конференц-зал, воспользовавшись телефоном! Неужели и это оказалось правдой?..
Оказалось правдой! Из дальнейших вопросов я убедилась, что в 12.35 проклятый телефонный звонок выманил жертву из комнаты, удалив её окончательно из поля зрения оставшихся в живых коллег. В довершение всего ясно было видно, что они подозревают меня в его авторстве.
— Нет, извините, — категорично сказала я. — Раз и навсегда, пожалуйста, примите к сведению: за исключением того, что я все это придумала, в этом деле я не пошевелила даже пальцем. Я не двигалась с места. Сидела в комнате с тремя коллегами, которые, действительно, выходили, но поочерёдно. Ни разу не выходили все вместе! Один сидит передо мной, другой — за мной, а третий — сбоку от меня. По крайней мере двое из них должны были меня видеть. Вам будет достаточно свидетельства двух человек?
— Но пока их у нас ещё нет, — буркнул капитан.
Я сразу подумала, что если этот идиот Лешек, подталкиваемый чувством юмора, заявит, что не обращал на меня внимания и что не заметил бы, даже если бы я стояла на голове, со мне не останется ничего другого, как только доказать, что у меня не было повода. А значит, признаться в преступлении!
Допрос стал гораздо более интересным и в какой-то степени загадочным. Вопросы о реакции и действиях всех присутствующих, о частных контактах и связях с покойным были понятны. Ясно, что они пытаются найти какой-то разумный мотив, обоснованно сомневаясь, что кто-то убил его из-за задержки проекта. Понятно было и то, что исследуют наши алиби, стараясь, наконец, кого-нибудь исключить, потому что двадцать преступников — это все-таки слишком много даже дня людей, привыкших к преступлениям. Но постепенно вопросы становились удивительно меткими!
Таинственным образом они объединяли между собой разные события и разных людей, попадая в самый центр мишени. Соединяли Каспера с Моникой, Влодека с одной дамой, удивительно много знали о дополнительных заработках Казика, о делах Кайтека и Ярека… Откуда? Кто, черт побери, мог им об этом рассказать?
Я была более-менее осведомлена, что они могли услышать во время предварительных разговоров с персоналом в отдельных комнатах. Никто не распространялся о частных делах. До меня допрашивали в кабинете только Януша, но Януш не мог их проинформировать по той простой причине, что сам знал меньше, чем они. Никаких расспросов вне территории мастерской они провести ещё не успели, и как же тогда? Они же не ясновидцы?
Это так меня заинтриговало, что я забыла об осторожности, отвечая на вопросы подробно и очень любезно, но внезапно прозвучали слова, которые неприятно меня поразили:
— А вы? Не было ли у вас, случайно, каких-нибудь финансовых дел с покойным?
Сражённая метким выстрелом, я молчала, делая вид, что припоминаю, потому что не знала, что отвечать. Знают или нет?.. Откуда могут знать?!..
— Вы, случайно, не брали никакой ссуды? — с ядовитой любезностью спросил прокурор. — От убитого? Или, может быть, вместе с ним?..
Я по-прежнему упорно молчала, потому что не знала, что сказать. С одной стороны, у меня не было ни малейшей охоты встать перед судом в виде обвиняемой в финансовом злоупотреблении, а с другой стороны, это преступление начисто снимало с меня подозрение в убийстве Тадеуша. И я не знала, что выбрать. В конце концов я решила, что если они все знают, то и так мне ничего не поможет, а если нет, то я ещё успею отпереться, и тем более пока надо молчать.
— Благодарим вас, — внезапно сказал прокурор, и прежде чем я успела прийти в себя, допрос оказался законченным. Я подписала километровую машинопись, отпечатанную сержантом, и вышла из кабинета сильно обеспокоенная.
Передо мной допрашивали только Януша, который знал о моих делах с Тадеушем. Януш им рассказал?.. Невозможно!
— Януш, что ты им наболтал? — сбросила я, садясь за свой стол.
— Они проверяли шеи, нет ли у кого следов душения, — ответил Януш. — Вообрази себе, у всех шеи оказались чистые! Какая-то мания мытья или что?
— Оставь в покое шеи… — оборвала я его.
— А листки исчезли, — в свою очередь прервал меня Веслав. — Спрашивали всех, и никто не признался. Интересно, куда они делись?
— Сошли сами с доски объявлений и с горя утопились в туалете, — гневно сказала я. — Перестаньте валять дурака! Послушай, ты, отвечай немедленно, для чего ты меня закладываешь?
— Я тебя закладываю? — обиделся Януш. — Ну, знаешь! Я защищал тебя, как идиот! Даже самому стало противно, но я должен был доказать твою невиновность. Я поклялся им, что не видел, как ты выходила из комнаты и душила Тадеуша, а когда я сам выходил, ты тоже была в комнате, потому что задала мне глупый вопрос, сколько будет шесть минус девять.
— Да, это действительно прекрасный способ доказательства моей невиновности! А что ты говорил им о наших махинациях с Тадеушем? О тех пяти тысячах?
— Ничего, клянусь Богом! Ты с ума сошла? За кого ты меня принимаешь?
— Вообще ничего об этом не спрашивали?
— Спрашивали, почему бы и нет? Я сказал, что ничего не знаю. Тадеуш, конечно, приходил к нам в комнату, все приходили, разговаривали с тобой и по служебным и по личным делам, но о чем, я не знаю, не прислушивался.
— Но откуда они, черт возьми, знают?!
— Как это? Знают?!..
— Знают. Припомни точно, может быть, у тебя что-нибудь вырвалось?
— Я ведь не пьяный! Клянусь, что об этом даже не пикнул! Зато кое с чем другим свалял дурака…
— С чем?
Януш отвернулся, заскрипев вертящимся креслом, потянулся за сигаретой и с беспокойством посмотрел на горящую спичку.
— Я от них немного обалдел. Сначала отпирался от разговоров о тебе, потом узнал от них, что Каспер разводится, — клянусь Богом, я ничего об этом не слышал. Потом меня спросили, какие частные дела были у Витека и Тадеуша. Я же должен был что-то знать, и вышло довольно глупо, потому что я признался, что видел их вместе, но до сих пор не знаю, где и когда это было. В общем, мне кажется, что я немного запутался в показаниях.
— С чем тебя и поздравляю, — сварливо сказала я и задумалась. Итак, с Янушем то же самое, что и со мной… Меткие выстрелы в нашу частную жизнь.
— Я чертовски голоден, — внезапно заявил Лешек. — А вы? Не съели бы, например, цыплёночка? С гарниром?
— Он снова за своё! — гневно сказала я, вырванная из размышлений, потому что меня всегда нервировали кулинарные мечтания Лешека. — У вас ничего другого в голове нет, одни цыплята с гарниром?
— Ещё зайчатина… — вставил Веслав.
— А обычной колбасы вам не хочется?
— Нет колбасы, — грустно вздохнул Лешек. — Когда я утром заходил в магазин, был только паштет.
— Какой паштет? — заинтересовался Януш. — В банках или в тюбиках?
— В банках и на вес.
— Паштет в тюбиках? — спросил Веслав недоверчиво. — Где это ты видел паштет в тюбиках? Разве такой бывает?
— Бывает, и очень хороший, лучше, чем все остальное. Раньше его продавали, а как теперь, не знаю.
— Где?!
— На Жолибоже. На площади, на правой стороне.
