Сабина на французской диете - Куликова Галина Михайловна (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Патрик страшно волнуется за меня. Он живет здесь уже полгода и наслышан о русской мафии. Ему кажется, что мне нужно или написать заявление в КГБ, или уволиться. Об увольнении я и сама подумываю. Но С.Ф. слишком хорошо платит, и другого места с подобным окладом у меня на примете пока что нет. А если я скажу Патрику, что мне не на что жить, он подумает, будто я нацелилась на его деньги».
Когда Сабина прочитала фразу: «С этой эксклюзивной бумагой что-то не так», у нее окончательно испортилось настроение. Вот она, расплата за авантюризм! Петька просто скотина, что заставил ее уволиться из «Альфы и омеги», да еще со скандалом. А она – идиотка, которая пошла на поводу у собственных слюнявых эмоций. Буриманов тоже хорош! Семь лет прятался в своем Медведкове и вдруг – нате вам! – вылез с признаниями. И ее жизнь полетела кувырком.
«ЭТО происходит каждый четверг в одно и то же время – с пяти до половины шестого. ОН целый день отсутствует, а потом приезжает с „дипломатом“ и сразу же уносит его в кафельную комнату. Запирается там и долго не выходит.
Вчера был четверг. Я подготовилась по всем правилам. Самое главное – мне удалось сделать дубликат ключа. Потому что дверь теперь постоянно заперта на замок. Уж не потому ли, что меня все-таки видели тогда на лестнице?
На этот раз я спряталась в нише за металлическими шкафами и просидела там почти час. Неприятный момент: явился Безъязыков и стал копаться в одном из шкафов. Он сначала садился на корточки, а потом принялся искать что-то на самом верху. Я боялась, что он притащит стул или стремянку и ухитрится меня заметить.
К кафельной комнате он не подходил. Ничего не знает? Или наоборот – знает ВСЕ?
Наконец Безъязыков убрался, а я поняла, что сильно замерзла. Да и ноги затекли. Стала себя ругать: и куда я лезу? Мне что, больше всех надо? Но удержаться просто не хватило сил: так хотелось узнать, что творится за этой дверью. Если темные дела, я должна добыть доказательства. Клянусь, что сразу пойду в милицию. Патрику о моем подвиге заранее сообщать не стала.
Постоянно думаю о том, чтобы рассказать обо всем С.Ф. Но Патрик говорит, что С.Ф. доверять тоже нельзя: ведь фирма его! С этим я согласна.
Наконец ОН вышел. «Дипломат» по-прежнему был у него в руках, а из комнаты, которую он за собой запер, доносился какой-то странный запах. ОН поднялся по лестнице и захлопнул внешнюю дверь, которая противно лязгнула. Я некоторое время выжидала, потом достала ключ и подкралась к кафельной комнате. Клянусь, пока я ее открывала, сто раз готова была дать деру.
А какого страха я натерпелась, когда вошла! Пришлось запереться изнутри, чтобы меня случайно никто не обнаружил. Слава богу, что свет можно было включать, не опасаясь: ни одной щелки там нет. Запах сразу ударил в нос. Действительно, омерзительный! Ни с чем не могу его сравнить. Паленая тухлятина? Как только я вспомнила, о чем здесь разговаривали те двое, так меня дрожь пробила до самого копчика. Я стала осматриваться и сначала не заметила ничего особенного. Комната почти пустая: туда складывают свободные емкости и подсобные материалы. А потом я увидела корзину для мусора. В ней был пластиковый пакет, завязанный тугим узлом. Развязала его и увидела жутко неприятные вещи, назначение которых не могу объяснить: хирургические перчатки, респиратор и большой стальной пинцет. Для чего они понадобились? И вообще, имеют ли они отношение к тому разговору об убийстве? Я сложила находки в другой пакет, свой собственный, и принесла домой. Что теперь с ними делать? Улики это или нет? Идти в милицию или не позориться?»
Сабина поняла, что ей нужно выпить воды. В горле пересохло, и язык казался шуршащей пергаментной полоской, прилипающей к небу. На ослабевших ногах она отправилась на кухню. Перед ее мысленным взором кружились хирургические перчатки, скользкие, как слизни, и такого же неопределенного цвета. А еще пинцет – длинный стальной аллигатор, которому все равно, что сжимать в зубах. Респиратор, похожий на собачий намордник. И запах... В кафельной комнате что-то жгли, и там пахло паленой тухлятиной.
Девчонка, которая работала здесь до нее, оказалась очень храброй. Сама Сабина никогда в жизни не отважилась бы забраться в такое место, куда ходит ОН – каждый четверг, в одно и то же время. Кто такой – ОН? Не Тверитинов, это точно. Потому что Тверитинова Аня называла в своем дневнике – С.Ф. И на том спасибо.
Пирогов больше совсем не хотелось. Впрочем, как и яиц, и мяса, и салата. Желудок был полон под завязку этими чертовыми перчатками, респиратором и пинцетом. Они стояли возле самого горла, и даже огромная кружка воды не помогла протолкнуть их внутрь.
Но ведь в дневнике еще оставались записи. Возвратившись в кабинет, Сабина протянула к нему руки...
И в этот момент ее мобильный телефон встрепенулся и заиграл веселую песенку: «Дули-вули– вэли, все мышки запели, дули-вули-вас, они пустились в пляс». Именно эта песенка звучала, когда звонил неизвестный абонент. Абонент, чей номер не занесен в электронную телефонную книгу.
Она нажала на кнопку и тотчас услышала странно знакомый голос, который поначалу не узнала. Мужской голос:
– Алло, Сабина?
– Я слушаю.
– Добрый вечер, это Максим Колодник. Вы меня помните?
У Сабины сразу потеплело на душе.
– Как я могу забыть человека, который спас меня от нападения сумасшедшего?
– Извините, что воспользовался служебным положением, вы ведь не дали мне номер своего телефона...
Вероятно, он узнал номер у Эммы, которой наверняка не понравился подобный расклад. Ну и черт с ней.
– Я просто не успела, – засмеялась она. – Не представляете, что тут было с этим канадским представителем! Он перебрал коньяка и устроил целое представление.
– Может быть, мы поужинаем вместе? – быстро спросил Максим. – И вы мне все расскажете.
Сабина на секунду замялась. Следовало сообразить, достаточно ли прилично она выглядит для ужина с мужчиной. Однако ее собеседник расценил заминку по-своему.
– Это не свидание, – поспешно пояснил он. – Если вам не хочется, чтобы это было свиданием, мы просто вместе поедим, хорошо? По-дружески.
– Хорошо, – тотчас согласилась Сабина. – Но тогда нам придется перейти на «ты».
– Заметано.
– А ты где? – Она осторожно опробовала это новое местоимение, потрогав его кончиком языка и прижав к зубам.
– Вообще-то я под окнами во дворе у Сергея. Здесь, на Огородном. Я знал, что ты еще не уехала. Разговаривал с ним по телефону, и он случайно обмолвился... Вот я и подумал, что ты, наверное, тоже не ужинала...
Сабина мгновенно забыла про дневник, про свои страхи, про все на свете. Она вообразила романтический ужин. Феттучине с сердцевиной артишока, нагретой в оливковом масле; мидии, тушенные в белом вине; коктейль ритц-физз, украшенный лепестком розы, и сабайон на сладкое. Разумеется, они отправятся в шикарный ресторан.
Впрочем, это ведь не свидание! Тогда пусть будет что-нибудь простое. Бифштекс по-гамбургски, чашка кофе и булочка с корицей. Весьма демократично, сытно и не обременительно для кошелька. Главное, что рядом окажется весьма симпатичный спутник.
Максим ей понравился. Из-за Буриманова, вернее, из-за комплексов, которыми Сабина обросла после их разрыва, у нее никак не складывалась личная жизнь. Возможно, теперь она почувствует себя, наконец, свободной и счастливой.
Он ждал ее возле подъезда. На нем был все тот же короткий плащ, но в руке вместо портфеля он держал розу. Одну красную розу на длинном стебле – раскрывшуюся, томную и сладкую.
– Ты же сказал, что это не свидание, – просияла ему навстречу Сабина, – а дружеский ужин.
– Так и есть. Мы отправляемся утолить голод, как друзья. Твою машину оставим здесь, поедем на моей. Я не заказывал столик в ресторане и даже не знаю, какое место выбрать.
