Продается шкаф с любовником - Милевская Людмила Ивановна (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗

«У Хренова есть алиби! — поразилась она. — Надо .звонить Верховскому».

Так увлеклась, что сразу и позвонила, не глядя на позднюю ночь. Лишь услышав его сонный голос, опомнилась и смутилась.

— Простите, я вас разбудила? — испуганно спросила она.

Верховский ее успокоил:

— Если бы, я не сплю. Лежу, глаза в потолок. Впрочем, не вижу и потолка.

— Что же видите?

— Лицо Маши. Растерянные глаза. У нее глазки были, как у мышонка: круглые карие и тревожные.

Маша милая, трогательная была. Какому гаду она помешала? Понять не могу.

— Я скоро это узнаю, — пообещала Далила.

— А почему вы не спите? — запоздало удивился Верховский.

Она стушевалась:

— Да так, увлеклась. Сижу, изучаю ваши бумаги.

Я вас хотела спросить про Хренова.

— Что именно?

— У него есть алиби?

— Да, есть.

— В отчете детектива ничего не написано, лишь помечено: «Алиби». Хотелось бы знать подробности.

Верховский смущенно крякнул и вдруг спросил:

— У вас есть семья?

— Да, сын, — растерялась Далила и зачем-то добавила:

— Он в соседней комнате спит.

— А вы?

— Простите, что — я?

— Вы собираетесь спать?

Взглянув на часы, Далила ответила:

— Уже нет смысла ложиться.

Верховский радостно пояснил:

— Мы могли бы встретиться и поговорить. Вы не против?

«Не знает, как скоротать бессонную ночь», — догадалась она и согласилась:

— Конечно, нам надо встретиться. Приходите ко мне, мы с вами почти соседи. Вы — на Суворовском, а я — на Таврической.

— Правда? — оживился Верховский. — Я рад.

Он пришел, они пили на кухне чай и шептались.

Он много курил — против правил, Далила ему разрешила. Какое-то время говорили о пустяках, ходили вокруг да около. Она не торопила его. К главному он сам приступил:

— Так вот, про алиби. Официально Серега со мной был, когда с Машей все это случилось.

— А на самом деле?

Верховский смущенно пожал плечами и нехотя сообщил:

— А на самом деле Хренов у женщины был, но боялся ее засветить.

— Замужняя женщина, — догадалась Далила.

— Да. Он джентльмен, Хренов. Когда все это случилось, Серега на следующий день ко мне прибежал:

«В ментовку вызывают! Что я скажу?» Если честно, соображал я плохо тогда, но помощь ему предложил.

Так появилось алиби.

— А почему вы думаете, что Хренов не врал?

— В тот страшный день я с ним утром в цветочном магазине столкнулся. Зашел Машутке корзину роз заказать, а Серега букет выбирал. Меня увидел, смутился, но ничего не сказал. А я не расспрашивал, ясно и без расспросов. Далила Максимовна, а почему вы уверены, что сможете гада найти?

Чтобы не смущать Верховского лишними подробностями, она осторожно ему пояснила:

— Дело в том, что Маша вполне предсказуема, она жила по сценарию. Это позволяет мне, как психологу, предположить, в кого она могла бы влюбиться.

Он спросил недоверчиво:

— Правда?

— Поверьте, вариантов немного.

— А что это за сценарий такой?

— Маша — Золушка. Поэтому я ищу Принца.

— Вы знаете, точно, — оживился Верховский. — Я вот сейчас только понял, что Машутка наша на Золушку очень похожа была. Добрая такая, трудолюбивая и веселая. У нее все ладилось. Вот Наташка совсем другая. Наташка капризная, за счет Маши всегда выезжала. А что за Принц? Как мы его будем искать?

— Вечный Принц — тип психологического вампира, — пояснила Далила и поспешила добавить:

— Не пугайтесь, вампир — это метафора. На самом деле так называют невротиков, объединенных общим сценарием жизни. Уверяю вас, на неопытный взгляд это обычные люди, зачастую довольно приятные.

Однако неискушенный Верховский был впечатлен.

— А как же они превратились в вампиров? — озабоченно спросил он.

Далила вздохнула:

— Ох, корни невроза уходят в раннее детство. Не правильное воспитание, чрезмерно строгие родители, масса запретов, мораль, лежащая каменным грузом на слабых детских плечах. Все это у ребенка в первые пять-семь лет формирует сценарий жизни. Этакую невротическую систему отношений, алгоритм поведения характер, если хотите. Личность живет в состоянии эмоционального напряжения. — зачастую не осознавая того. Вырабатываются свои средства защиты, склонность к манипулированию людьми. Невротическая личность чаще попадает в конфликтные ситуации и сама их создает, постепенно становится все уязвимее и в конце концов серьезно заболевает. Невротик действует вопреки разуму, во вред окружающим и себе. Он становится героем пьесы, сценарий которой уже пишет не он, а желания, загнанные в подсознание. У меня есть подозрение, что Маша влюбилась именно в такого мужчину.

— Да где же она такого нашла? — поразился Верховский, не подозревая, что он и сам отчасти такой.

У здоровых людей не бывает навязчивых снов и бессонницы.

— Где нашла? Думаю, среди знакомых, — сообщила Далила. — В своем же кругу.

Он потряс головой:

— Да нет, в нашем кругу все здоровы. Маньяков там нет.

— Андрей Викторович, Вечный Принц не маньяк.

Он простой человек, внешне — абсолютно нормальный. Особенно в вашем возрасте.

— В чем же тогда проблема? — поразился Верховский.

— В его невротичном сценарии. У Вечного Принца проблемы с общением. Он может скрывать их, может маскироваться, но рано или поздно невроз настигнет его. Вечный Принц заболеет, начнет ходить по врачам, возможно, доберется и до психотерапевта.

Но мы ждать так долго не можем. Я могу его выявить прямо сейчас.

— И что надо делать?

Далила нарочно сделала паузу, обозначая важность момента, и, пристально глядя в его глаза, сообщила:

— Мне нужна ваша помощь.

Верховский напрягся, она же спокойно продолжила:

— Ради блага вам придется немного солгать.

Он вздохнул с облегчением:

— Всего-то? Да пожалуйста, ради Маши сколько хотите. Говорите, что я должен делать.

— Вы богаты и вполне можете оплатить книгу о вашей покойной сестре. Давайте я представлюсь вашим друзьям писателем. Якобы вы заказали мне книгу о Маше. Такое возможно?

— Вообще-то возможно, — пожал плечами Верховский, — но зачем?

— Что — зачем? — удивилась Далила.

— Зачем вам представляться писателем?

— Во-первых, мне нужно расспросить всех ваших друзей и знакомых, не вызвав их подозрений. А во-вторых, для того чтобы люди пошли на откровенность, я должна заслужить их доверие и уважение. Думаю, представляясь писателем, я добьюсь желаемого результата.

Верховский рассмеялся:

— Ну, знаете ли, я не согласен.

— Почему?

— Мои друзья и знакомые умные, образованные люди, многие из них весьма утонченные. Да и, по моему разумению, писатель — это тот, у кого порядок в мозгах, а у наших современных писателей и мозги-то есть не всегда. Нет-нет, лет двадцать назад, возможно, и стоило бы представляться писателем, а сегодня нельзя. Если мои друзья отнесутся к вам снисходительно и с насмешкой, я не удивлюсь.

Далилу слегка задели аргументы Верховского.

— Между прочим, я тоже книги пишу, — призналась она.

— Надеюсь, по психологии? — с почтительным поклоном осведомился он.

— Разумеется.

— Это другое дело.

— Хорошо, — хмурясь, сдалась она, — отказываюсь от своей затеи. Но расследование я все равно должна провести. Кто я тогда, если не писатель?

Верховский по-доброму улыбнулся и посоветовал:

— Оставайтесь психологом. Вам это очень к лицу.

И врать не придется.

— Да, ложь не приводит к добру, — согласилась Далила. — Но как я в своем настоящем звании объясню вашим друзьям и знакомым свой интерес к Маше?

Ведь они должны меня в дом свой пускать, тратить драгоценное время, о пустяках разговаривать. Ведь неспециалист не может определить, что важно, а что пустяк.

— Правильно, поэтому вы им скажите, что пишете научный труд о Золушке, что Маша наглядный пример, что вся наша семья наглядный пример. Науку в нашем кругу уважают и будут вам помогать. Все, что вы мне говорили, то и скажите моим друзьям.