Золотая муха - Хмелевская Иоанна (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

И все равно на берегу уже суетилось не менее трети населения Песков. Вальдемар с братьями тянул сеть метрах в двухстах левее меня, и эти метры я преодолела, наверное, одним прыжком, мгновенно оказавшись рядом с ними.

Одного взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию. Команда Вальдемара уже принялась вытряхивать из сети целые горы чёрного мусора, но у берега достаточно плескалось и ничейного, море приоткрыло прошлогодние запасы. Да что толку, даже в высоких резиновых сапогах мне своей сеткой до драгоценного мусора не дотянуться, пришлось бы по пояс погрузиться в ледяную воду, как это делают рыбаки. Доступными для меня были лишь жалкие кучки на берегу да тот сор, что волны прибили к самым ногам. Что ж, и это неплохо.

Неписаный, но свято соблюдаемый закон гласит, что извлечённая из моря куча янтарного мусора является собственностью того, кто её извлёк. До тех пор, пока хозяин собственноручно её не переберёт и не бросит. Потом она становится общественным достоянием и рыться в ней может любой. Теперь же, когда так неожиданно и стремительно размерзло янтарное Эльдорадо, рыбаки выбирают лишь самые крупные и лучшие куски, а средний хлам в спешке откидывают. Не до него — скорей, скорей отхватить у моря ещё никем не тронутые сокровища! Вот тут-то и раздолье для таких собирателей янтаря, как я.

Ветра почти не было. Оно и понятно. В сильный ветер взбудораженное море лишь перемешивает янтарный мусор, а на берег мало что попадает. На пологих волнах грозно покачивались огромные, толстые льдины, сталкиваясь друг с другом, сходясь и расходясь, открывая новые и новые нагромождения сокровищ. Успеть бы забросить сетку, прихватить хоть немного, пока тёмную полосу снова не скроет подоспевшая льдина…

Я глянула мимоходом на рыбаков, и мороз пошёл по коже Два брата Вальдемара с трудом отталкивали напирающие на него колоссальные ледяные плиты. Если накроют человека — верная смерть! Одну удалось отпихнуть, вторая краешком задела Вальдемара И все-таки Вальдемар, по шею в воде, как-то устоял на ногах, успел сунуть сетку под надвигающуюся громадину, братья придержали льдину, он погрузил сеть во второй раз и уже полную поволок к берегу. Я видела, как он легко опорожнил сорокакилограммовую авоську и устремился обратно в море, даже не прикоснувшись к огромному куску янтаря, медово поблёскивающему среди чёрной массы морской травы и каких-то палок Итак, лишённая возможности действовать в воде, поскольку сапоги доходили мне лишь до бёдер, я истово трудилась вместе с собакой — мы рылись в куче, которую уже успели просмотреть рыбаки. С колли, собакой Вальдемара, я была знакома, мы друг другу не мешали. Я искала янтарь, пёс — креветки.

— Убери морду! — сердилась я, отталкивая пса. — Твой хозяин совсем заелся, такой чудесный кусочек не взял. Или проглядел? На, вот тебе рыбёшка! А это оставь мне, оно несъедобное Пёс добросовестно ворошил мусорную кучу, что было мне на руку: я перестала рыться сама и лишь выхватывала из-под собачьих лап кусочки янтаря, подсовывая взамен креветок. Дело спорилось, хотя мой янтарный улов не шёл ни в какое сравнение с добычей рыбаков.

Постепенно мы вплотную приблизились к рыбакам. Выбравшись в очередной раз на берег, Вальдемар, негромко лязгая зубами, попросил:

— Проше пани, достаньте из моего кармана целлофановый пакет. Нет, из верхнего…

Задубевшими пальцами в насквозь промокших перчатках я извлекла из нагрудного кармана его комбинезона большую пластиковую сумку и даже сумела её развернуть. Вытряхнув сетку, Вальдемар тут же принялся бросать в сумку отборные куски янтаря. Можно сказать, что я ему почти не завидовала, он их по справедливости заработал. Кто мне мешает тоже залезть в море? Пожалуйста, никому не запрещается. А так я промокла всего до пояса, а он — по самую макушку…

Безумие висело в воздухе от границы до самой Стегны. Море оттаяло внезапно, за одну ночь, и сейчас отдавало то, что накопилось за последние осенние штормы. Жители рыбацких деревушек издавна поделили между собой побережье, и с утра все местное население металось по обледенелому пляжу, извлекая из моря сокровища.

В ажиотаже я неосторожно влезла слишком далеко в море, и в один сапог хлынула ледяная вода. У меня аж дух перехватило! Прыгая на одной ноге, я выбралась на сушу, вылила воду из сапога, обулась и двинулась дальше, хотя от холода ноги отказывались слушаться, а зубы стучали как кастаньеты. Но все превозмогла янтарная лихорадка.

Только наступившие сумерки прогнали людей с пляжа. И меня тоже. Настал следующий день, и он оказался не хуже предыдущего. Все жители Песков с раннего утра уже были на берегу. Не будучи местной, я не стала составлять им конкуренцию, а отошла подальше. В конце концов, для местных янтарь — основа благосостояния, для меня же лишь хобби. Нет, не так. Для меня янтарь — дикая страсть, безумие, но все равно я слишком хорошо воспитана, чтобы отнимать хлеб у других. Итак, я отошла подальше, и тут моё благородство было вознаграждено.

Совсем недалеко от берега, за небольшой песчаной отмелью, на волнах покачивался чудесный янтарный мусор. Позабыв об осторожности, я шагнула прямо в песок и провалилась по колено. Песок оказался зыбучим, как в пустыне. Езус-Мария, сейчас засосёт, как глупую корову в болоте, да ещё в ледяную воду затянет!

Как можно осторожнее плюхнувшись на предательски зыбкую поверхность, я потихоньку поползла к твёрдой земле. Холода я не чувствовала, напротив, взопрела от эмоций. И не отказалась от намерения выловить свою добычу. Размахнувшись изо всех сил, я забросила сетку-сачок прямо на вожделенную полоску и извлекла за один бросок около двадцати крупных кусочков янтаря, таких, что идут на медальоны или на самые большие бусины. Какое счастье! Оно вспыхнуло во мне, как фейерверк.

Ветра по-прежнему не было, и по-прежнему льдины лениво колыхались на волнах. Я вскарабкалась на одну из них, и меня чуть кондрашка не хватил. Совсем рядом, рукой подать, плавало сокровище, до которого мне ни в жизнь не дотянуться сеткой. Воды в этом месте всего-то будет по пояс, но видит око… Надо во что бы то ни стало обзавестись комбинезоном, как у рыбаков. Очередной катастрофы я избежала лишь чудом — пока мечтала о недоступном янтаре, волна незаметно уносила меня от берега. В последний момент я исхитрилась и спрыгнула-таки с льдины.

И все равно в это утро я насобирала порядочно, всего за два дня набралось около трех килограммов… Ну, может, малость преувеличиваю, но уж два килограмма точно. По килограмму янтаря в день!

— Такое приключается раз в несколько лет, — пояснил Вальдемар, прополаскивая свой янтарь в дуршлаге. — Пани повезло, ведь случаются совсем пустые годы. Вот, скажем, в прошлом — ничегошеньки, янтарь пошёл только к концу осени.

— Наверное, чуть раньше, — ненавязчиво поправила я.

Вальдемар покосился на меня и немного погодя произнёс в пространство:

— Прошёл слух, что кто-то нашёл нечто из ряда вон выходящее, но не хотел никому показывать. Я точно не знаю кто, но догадываюсь.

— И другие небось догадываются?

— Может, и так, вчера мужики языки чесали. Ведь скрывай не скрывай, а правда всегда наружу выйдет.

— Как тогда?

— Типун вам на язык, не обижайтесь…

А тогда… Стоя над ванной и тупо уставившись на дуршлаг в руках Вальдемара, я словно воочию увидела события многолетней давности. Или не очень многолетней. Ровно семнадцать лет назад все начиналось, казалось, так невинно!

Приехала я в том году в Морскую Крыницу, взобралась на дюну у порта, взглянула на окрестный пейзаж, и в глазах у меня потемнело. Точнее, я попросту перестала им верить, собственным глазам.

Хотя уже наступила поздняя осень, день выдался чудесный, солнечный, на небе ни облачка. Полдень. Итак, солнышко светит вовсю и в его ярких лучах я явственно вижу вдоль всего пляжа золотистую полосу, убегающую в бесконечность. Я и тогда уже знала, что это за полоса, но слишком трудно было поверить в такое неимоверное счастье. Янтарь встречался мне либо в виде ювелирных изделий, либо в виде малюсеньких кусочков, которыми в Сопоте, если очень повезёт, удавалось за неделю наполнить спичечный коробок. Мне и в голову не приходило, что подобное сказочное изобилие, как здесь, вообще возможно. Замерев, пялилась я на эту красоту, боясь моргнуть, боясь перевести дыхание, — а вдруг это всего лишь мираж? Нет, золотистая лента упрямо блестела в солнечных лучах.