Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Что? Что случилось? – недовольно прокряхтел он, попытавшись приподняться вместе с ней.
Мерзавка тотчас воспользовалась моментом и обхватила его руками и ногами, словно перепуганное дитя, после чего трогательно уткнулась носом ему в шею и засопела. В этот момент рядом с ними материализовались два здоровенных мужика в камуфляже. Один из них фыркнул, а второй сказал:
– Андрей Андреич, ваша дама так орет, что у народа кровь стынет в жилах. Лучше бы вы пошли в спальню.
– Ладно, – произнес Никифоров, по достоинству оценив их постельный юмор. – Можете быть свободны. Идите, идите себе.
Похохатывая, охранники ретировались, а Никифорову, наконец, удалось вырваться из объятий новой соседки. Он затащил ее в дом, включил верхний свет и развернул лицом к себе. На ней была совершенно нечеловеческая пижама. В том смысле, что на людей такие не шьют, не должны шить. Из страшного набивного ситчика времен СССР, с рукавами неодинаковой длины и топорно обработанными швами.
– Где брали вещь? – спросил он, не удержавшись, и пощупал материал.
Девица икнула и показала пальцем на дом, из окна которого только что стартовала.
– Прив... Прив... – выдавила из себя она, вращая глазами. Глаза оказались темно-зелеными, цвета старого подорожника.
– Привет, привет! – холодно отозвался Никифоров. Он и вообще-то возражал против знакомства, а уж против знакомства, завязанного подобным образом, и подавно. – Так что? Какого черта вы приперлись в четвертом часу ночи?
– Привидение! – выпалила Полина и без спросу повалилась на козетку, которую бывшая жена Никифорова проглядела при разделе имущества. – Там, в саду, летает привидение!
– Дикое, но симпатичное? – насмешливо спросил он.
– Что?
– Оно, конечно, вздыхало и стонало?
– Н-нет, – покачала рыжей головой его новая знакомая.
– Как говорил Карлсон, грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать. Что же в таком случае оно делало?
– Висело в воздухе, – немедленно ответила Полина. – И колыхалось.
Блестящий ум Никифорова, отточенный высшей математикой, тотчас выдал приемлемую версию: девица специально устроила представление, чтобы сойтись с ним поближе. Она видела его в окне, когда он упражнялся с гантелями, и потеряла голову.
– Меня зовут Андрей Андреевич. А вас? – поинтересовался он и вытянул губы трубочкой, как делал всегда, когда решал трудную задачу.
У него было скуластое лицо с мощным лбом и куцей челкой, похожей на примятую траву, вылезшую из-под снега. И колючие умные глаза, оттененные короткими ресницами.
– Полина, – покорно ответила девица, теребя пуговицу на своей марсианской пижаме.
– Где вы ее взяли, эту пижаму? – спросил Никифоров, упорно не желая возвращаться к привидению.
– У нас у всех такие.
– Где это – «у нас»?
– В доме престарелых.
Никифоров отказывался верить, что девица все-таки – того, поэтому уточнил:
– Вы что же, прямо смолоду туда вселились? Забили, так сказать, место?
– Да нет, – встрепенулась она. – Я там работаю. То есть работала. То есть... Я, конечно, куплю себе другую пижаму, когда накоплю денег.
Естественно, она была не в себе, иначе никогда не ляпнула бы ничего подобного. Никифоров хотел заметить, что в процессе накопления денег лучше спать вообще без пижамы, но решил, что девица может истолковать эти слова по-своему, и хмыкнул.
– Я проснулась, посмотрела в окно, а там... Там... – Она задохнулась, не в силах вымолвить самое ужасное.
– Привидение, – помог ей Никифоров. – Висит и молча колыхается.
Полина заподозрила, что он издевается, и, сдвинув брови, сердито сказала:
– Вместо того, чтобы хохмить, сходили бы и посмотрели сами.
– Я?! – искренне изумился Никифоров. – Зачем это я пойду?
– А вы что, не мужчина?
Вероятно, у нее были дремучие убеждения, что мужчина – рыцарь, защитник и все такое.
– Я мужчина, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.
– То есть не пойдете?
– Нет.
– Тогда я останусь здесь, – твердо сказала рыжая девица и взялась двумя руками за ручки козетки.
Никифоров заложил руки за спину, как он делал это, когда читал лекции. Он чувствовал, что его снова втягивают в отношения, и соображал, как этому помешать.
– Ладно, – сообщил он наконец. – Я провожу вас до дому и погляжу, что там. Но после этого вы от меня отстанете, о’кей? Обещайте, что не явитесь утром с букетиком маргариток и большой человеческой благодарностью за помощь. Если у вас кончится сахар, не постучите в дверь с пустой чашкой и заискивающей улыбочкой на лице. Когда у вас перегорит лампочка, вы вызовете электрика, а не меня. Я доступно излагаю?
– Привидение, – вместо ответа коротко напомнила Полина. – Вы можете пропустить самое интересное.
Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.
– Где конкретно вы его видели? – спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. – С другой стороны дома?
– Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.
– Там высокие деревья, – заметил Никифоров. – Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?
– Оно было гораздо больше, чем птица, – не согласилась Полина.
– Насколько больше?
– Оно такое, как вы. Только намного толще.
– Отлично! – саркастически пробормотал Никифоров. – Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.
Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.
– Привидение находилось на вашей половине сада?
– Не знаю, – шепотом ответила Полина. – Оно летало по воздуху.
– Ну, как бы то ни было, теперь его тут нет, и я иду спать. Если вы не возражаете.
Полина возражала.
– А если оно залетело ко мне в спальню? – вскрикнула она и схватила его цепкими пальцами за рукав футболки.
Никифоров поглядел на нее с подозрением. Не хочет ли она затащить его в постель прямо сейчас? Сначала скажет – зайдите вы первый, потом – обнимите меня, мне страшно, после – полежите рядышком...
– Когда я побежала за помощью, наверху что-то упало!
– Побежала за помощью, – пробормотал Никифоров. – Вот оно что. А куда делась ваша подруга?
– Кузина, – поправила Полина, выбивая зубами «Ча-ча-ча». – Люда. Это ее дом, ее и мужа.
– Вашего? – тотчас спросил Никифоров.
– Почему моего? – нахмурилась Полина. – Как вы себе это представляете? Мой муж и моя кузина вместе купили дом?
– Мало ли! – пожал тот плечами, досадуя, что вопрос сорвался у него с языка.
– У меня нет мужа, – добавила Полина.
– Я почему-то так и подумал, – соврал Никифоров.
Сначала-то он был уверен, что у нее обязательно должен быть муж. Впрочем, она ведь говорила что-то по поводу того, что копит деньги на пижаму. Одно другому явно противоречит. Даже самый задрипанный муж способен купить жене что-нибудь более достойное, чем приютский гарнитур.
На самом деле Полина была одинокой и бедной, словно церковная мышь. Последние пять лет она работала в подмосковном доме престарелых «девушкой на все руки» и одновременно училась на заочном отделении педагогического института. Она исступленно мечтала о том времени, когда получит диплом и будет вести уроки в школе, и получать свою маленькую, но очень престижную – учительскую! – зарплату.
Недавно ни с того ни с сего ей позвонила тетя Муся, о самом существовании которой Полина успела забыть. Муся была не родная тетя, а троюродная или даже четвероюродная, и, с тех пор как похоронили маму, не давала о себе знать. Она сообщила, что умер один из Полининых прадедушек, что на его похороны съедутся все родственники, и она тоже должна явиться. Тетя так и сказала: «должна явиться», как будто Полина была новобранцем и ее вызывают принимать присягу. Полина в глаза не видела ни одного своего родственника. Раздираемая любопытством, она отправилась проводить в последний путь прадедушку и там же, на похоронах, встретилась со своей кузиной Людой Анохиной, с которой не виделась с детства. Люда и ее муж Максим, оба врачи, работали в большой подмосковной клинике.
