В погоне за золотом Измира - Блок Лоуренс (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

— Разумеется, нет.

— Ага. Значит, и у них нет героина, так?

— Им досталась сахарная пудра, перемешанная с аспирином. Ничего больше.

— Понятно.

— Когда они разберутся с содержимым жестянки, их ждет большое разочарование.

Глава одиннадцатая

Я не сумел втолковать Эстебану, почему мы должны ехать в Париж порознь. Он настаивал на том, что, как братья, мы не можем разделяться, а потом разрыдался и начал рвать на себе волосы. Я-то не собирался в Париж. Потому что хотел повидаться с одним человеком в Гренобле, около итальянской границы. Я попытался посадить Эстебана на парижский поезд, но он и слышать об этом не хотел. Я должен ехать с ним, твердил он. Без меня он потеряется.

Я, разумеется, понимал, что он говорит чистую правду. Один он наверняка потерялся бы, а меня раздражало, что я все более проникался чувством ответственности за эту никчемность. Меня посетила совсем уж дикая мысль: а не взять ли его с собой? Но я быстро очухался. С ним хватало хлопот и в его родной стране. А уж в Италии, Югославии, Турции он превратился бы в чугунное ядро, которое привязывали к ногам тех, кого хотели утопить.

Я мог бы изыскать возможность каким-то боком принять участие в судьбе Эстебана, но сначала следовало: добыть золото, доставить по назначению таинственные документы, снять претензии, предъявляемые к моей особе ирландской полицией, турецкой полицией, американскими властями и правоохранительными органами других стран, которые могли обратить на меня свое внимание.

В итоге на парижский поезд мы сели вдвоем, Эстебан и я. Произошло это в Фуа. В Тулузе я сошел с поезда и пересел на другой, идущий на восток, в Ним. Оттуда на автобусе добрался до Гренобля. Я полагал, что месье Жерар Моне уже получил письмо, отправленное мною из Ирландии, так что сразу направился к его дому. Его жена сказала мне, что он в своем винном магазине (время приближалось к полудню), и объяснила, как туда пройти. Я вошел в магазин и представился Пьером, написавшим ему из Ирландии. Он приложил палец к губам, проскользнул мимо меня к двери, закрыл ее, запер, опустил жалюзи, увлек меня за прилавок.

Его глаза сияли синевой, длинные, нечесаные волосы падали за воротник рубашки.

— Вы приехали! Скажите мне, что я должен делать. Ничего больше.

— Меня зовут...

Он поднял руку, всю в змеящихся синих венах.

— Не надо, не говорите. Человек может повторить лишь то, что знает, а я ничего не хочу знать. Мой отец участвовал в Движении. Мой прапрадед погиб под Ватерлоо. Вы это знали?

— Нет.

— И я в Движении с детства. Я наблюдал. Я слушал. Будет ли результат? При моей жизни?

Когда-нибудь? Я не знаю. Буду с вами откровенен, я сомневаюсь, что из этого что-то да выйдет. Они говорят мне, что Империя канула в Лету. А слава Франции? Но я сделаю то, что должен сделать. Что бы от меня ни потребовали, Жерар Моне выполнит свой долг. Но ничего не говорите мне о вашей миссии. Когда я выпью, у меня развязывается язык. Я выкладываю все, что знаю. Но я не могу сказать, чего не знаю, трезвый или пьяный. Вы понимаете?

— Конечно.

— Что вам нужно?

— Попасть в Италию.

— У вас есть документы?

— Возможно.

— Простите?

— Я не знаю, надежны ли они. Поэтому, если такое возможно, предпочел бы перейти грани... без ведома властей.

— Возможно, и без хлопот.

Он снял телефонную трубку, набрал номер, тихим голосом с кем-то поговорил, повернулся ко мне: — Можете вы выехать через час?

— Да.

— Через час подъедет мой племянник и отвезет вас к границе. Он знает, где ее можно перейти. А пока давайте перекусим.

Мы ели рогалики, запивая их хорошим вином. Потом Моне налил нам коньяку. Мы подняли бокалы за вечную славу Наполеона Бонапарта и скорейшее возрождение во Франции его традиций. Я растянул мою порцию. Он к прибытию племянника успел еще трижды опорожнить бокал.

— Отличное мне нашлось занятие, — он обвел рукой магазин. — А? Винный магазин для пьяницы, жалкая дыра для человека, обуреваемого великими мечтами. Вы не скажете им, что я пью?

— Нет.

— Как вы добры. Я пропиваю всю прибыль. Я говорю, когда выпью. Ничего мне не рассказывайте.

— Хорошо.

Племянник приехал на «Ситроене». Моего возраста, чернявый, симпатичный, молчаливый. И мотор автомобиля, под стать хозяину, едва урчал. И мы покатили по отличной дороге, по прекрасной стране, залитой ярким солнцем. Племянник не спросил, кто я, откуда, почему хочу перебраться в Италию. Его, похоже, это не интересовало.

— Старик сумасшедший, — один раз нарушил он молчание.

Я не отреагировал.

— Он видит себя Наполеоном.

— Неужели?

— Сумасшедший.

Больше за всю дорогу я не услышал от него ни слова. Наконец, он съехал на обочину узкого шоссе, вьющегося меж холмов. Отсюда, сказал он, мне придется идти пешком. Он указал направление, спросил, есть ли у меня инструменты для резки проволоки. Таковых, естественно, не оказалось. Он что-то пробурчал, порылся в багажнике «Ситроена», выудил ножницы для резки металла.

Я предложил заплатить за них. Он сказал, что ножницы стоят двадцать пять франков, чуть больше пяти долларов. Такого быть не могло, но я заплатил, и он отбыл, не попрощавшись.

Я прошагал с милю, прежде чем подошел к шестифутовому забору из колючей проволоки, отделявшему Францию от Италии. Посмотрел направо, налево, никого не увидел. Вырезал дыру у земли, прополз через нее. Поднявшись на ноги в Италии, забросил ножницы во Францию. Огляделся, ожидая услышать вой сирен и посвист пуль. Однако звуковой фон не изменился. Я повернулся и двинулся прочь от забора, в Италию.

Фермер на грузовичке довез меня до Торино, там я сел на миланский поезд. С уходом Муссолини итальянские поезда перестали ходить по расписанию. Мой покинул Торино часом позже, да еще прихватил час на пути к Милану. Сойдя с поезда, я подумал, а не купить ли автомобиль. Я намеревался выйти к югославской границе в районе Удины. Знакомых в тех краях у меня не было, путешествие на подержанном «Фиате» представлялось мне более безопасным и быстрым. Во-первых, я мог ехать без остановок, во-вторых, никто не засек бы мою физиономию, как могло случиться в поезде.

Требуется ли водительское удостоверение для покупки автомобиля?

Может, да, а может, и нет. Я нашел салон, торгующий подержанными автомобилями, на северной окраине Милана, на стоянке приценился к нескольким. Самый дешевый стоил сто семьдесят пять тысяч лир, чуть меньше трехсот долларов. Я мог расплатиться в швейцарских франках. Поэтому отдал продавцу швейцарский паспорт, и тот унес его в конторку. Я похлопал «Фиат» по переднему крылу, прикинув, что с талоном регистрации и паспортом я без проблем перееду югославскую границу. И на моем пути останется только одно препятствие: граница с Турцией. Но к тому времени я бы что-нибудь придумал. Сомнений в этом не было.

Продавец слишком уж долго возился с моим паспортом. Я подошел к конторке, увидел, что он, согнувшись над столом, что-то бубнит в телефонную трубку. Я приблизился, поймал несколько слов.

— Швейцарский паспорт... Хенри Бохм... тот, кого вы ищете, беглец...

Я убежал, как вор.

В центре Милана я купил парижский выпуск «Нью-Йорк геральд трибюн» и нашел в нем всю необходимую информацию. Теперь паспорта могли мне только повредить. Кто-то связал меня с высоким мужчиной, застреленным в Дублине. Открытым текстом об этом не говорилось, но в статье указывалось, что Ивен Майкл Таннер выкрал в Ирландии важные правительственные документы, с которыми и перебрался на континент, Они знали, что Дублин я покинул по американскому паспорту, а деньги менял в Мадриде по английскому.

В тихом переулке я уничтожил два паспорта, доставшиеся мне от высокого мужчины. Разорвал на мелкие кусочки. Собирался сделать то же самое с последним оставшимся у меня паспортом — Мустафы ибн Али, но решил, что он еще пригодится мне в Югославии. В статье упоминался и черный «дипломат», так что пришлось избавиться и от него. Я не знал, куда его выбросить, поэтому продал в комиссионный магазинчик за несколько тысяч лир. Деньги уже становились проблемой. Мои швейцарские франки остались у этого чертова торговца автомобилями, и я опасался, что еще немного — и мне придется считать каждый цент.