Шерше ля фам - Болучевский Владимир (мир книг txt) 📗

— А как они твой адрес узнали?

— Так я же специально для этого свой телефон им дал. Домашний.

— Зачем?

— Им от меня дискета с интервью Заславского нужна и кольцо. В интервью компромат, кольцо — улика.

— Какое кольцо? Какое, на хрен, интервью Заславского? Ты его в глаза никогда видеть не видел!

— Тихо, не ори. Они там могут услышать. Я потом все объясню. Ты говорил, что тебе их прихватить не на чем, так? Говорил?

— Говорил.

— Я все и устроил. Только из дома выйти вовремя не успел. Я думал — затаюсь где-нибудь напротив, они ко мне домой вопрутся, тут я тебе и позвоню. А ты их на этом деле прихватишь и… это же само по себе уже повод для душевного разговора, так?

— Допустим.

— Вот. Ну, а там — слово за слово и… будет тебе что в результате и Чике предъявить, и… ну и все остальное. Отвечаю. Только мне компьютер свой жалко стало. Начнут они в нем ковыряться, интервью искать, и попортят все на свете. А у меня там материалы всякие… жалко.

— Ну?

— Я домой забежал, шнур спрятал, в окно выглянул, а они уже во двор входят. Они-то думали, что меня до вечера не будет, вот и решили… Ну… я тебе позвонил, а сам спрятался. Чтобы ты их, пока они меня поджидать будут, здесь и застукал. Так все и вышло. Видишь, как удачно? — улыбнулся Гурский и выбросил за перила докуренную сигарету.

— А они и на балкон выходили? — нахмурившись, Волков проводил взглядом окурок до самой земли.

— Ага, — кивнул Александр. — Только я веревку с самого низа к перилам привязал, ее не видно. А под балкон кто ж заглядывать станет? Им это и в голову не пришло.

— А тебе в голову не пришло, мудак ты малахольный, что если б они по этой веревке ножиком? Все в игры играешь?

— Петя… — поежился Адашев-Гурский, — есть на свете вещи, о которых лучше совсем не думать, будто бы их и не существует. И потом… пошел ты в жопу! Я для кого старался, спрашивается?

— Ладно, — Петр взглянул на туго затянувшиеся под весом тела Гурского узлы веревки. — Как это теперь развязывать-то? Ведь все ногти пообломаешь…

— Легко. — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк нож, выбросил острое лезвие и несколькими взмахами освободился от троса.

— Ну что? — взглянул он на Волкова. — Пройдемте в залу?

— Пошли, — кивнул тот.

Глава 17

— Ну что, парни? — Петр Волков сел в кресло, прикурил сигарету и взглянул на сидящих на диване. — Давайте теперь как-то посчитаем, что ли… весь этот рамс.

— Нет! — мотнул головой Андрей Иваныч. — Нет и еще раз нет! Все не так!

— А как? — взглянул на него Волков.

— Минуточку, — Андрей вышел из комнаты, прошел в ванную, взял громадную белую мочалку Гурского, распушил ее, напялил на голову, вернулся и, усевшись на стул посреди комнаты, изрек:

— Мы начинаем судебный процесс. Сидящие на диване переглянулись.

— Вот так вот ты предлагаешь, да? — стряхнул пепел с сигареты Волков.

— А как же иначе? — изумился Андрей Иваныч.

— Ну давай, — кивнув, согласился Петр. — А то ведь и правда… не просто же так их закапывать. Пусть уж хоть такой суд будет.

— Итак!.. — Андрей трижды хлопнул в ладоши. — Прошу всех участников процесса занять свои места! Истец, — он взглянул на сидящего в кресле Волкова, — в зале присутствует. Обвинение?

— Я постою, Ваша Честь. — Гурский плеснул себе в широкий стакан тонкого стекла немного водки.

— А-а… — замялся Андрей, посмотрев на Леху Прапора.

— Леша у нас за судебного пристава будет, — Волков раздавил в пепельнице докуренную сигарету. — За порядком в зале суда будет надзирать.

— Логично, — кивнул Андрей Иваныч. — А защита?

— Я так полагаю, — обернулся Гурский к сидящим на диване, — что защищать в нашем процессе обвиняемые сами себя будут. Высокий суд не против?

— Высокий суд не против, — кивнул Андрей Иваныч и распушил двумя руками белую мочалку у себя на голове. — Приступаем к рассмотрению обстоятельств дела, Слово предоставляется обвинению. Что вы имеете сказать по существу вопроса?

— Господа… — Адашев-Гурский поставил стакан на стол.

— Ни-ни-ни… — замахал руками Андрей Иваныч. — А присяга?

— Я не обязан, — возразил Гурский, — я же не свидетель.

— Все равно, — Андрей Иваныч протянул в его сторону раскрытую ладонь правой руки. — Клянетесь ли вы не пиздеть?

— А то… — хлопнул по ней рукой Гурский. — Как не фиг делать.

— Вот теперь докладывайте, — кивнул судья.

— Короче… — Адашев-Гурский прикурил сигарету, сделал глубокую затяжку и посмотрел на Петра Волкова. — Не так давно в ресторане «Фортеция» отмечал день рождения своей жены некий бизнесмен, Вадим Николаевич Заславский. С ним за столом присутствовали: жена, сестра жены и его заместитель, друг детства, Игорь Дугин. В процессе застолья жена Заславского напилась и рассорилась со всеми присутствующими, включая сестру. Сестра психанула и уехала домой. Оставшиеся посидели еще какое-то время, но поскольку праздник был уже испорчен, решили разъехаться по домам. Выйдя из ресторана, простились. Игорь Дугин, как я полагаю, поехал домой. Вадим же Николаич Заславский решил (для того, чтобы несколько отрешиться от всех этих сраных проблем) поехать к своему приятелю на дачу. Проветриться, отдохнуть. Тем более что и с сердцем у него, в последнее время было не совсем хорошо. Сел он за руль и поехал. Но… прошу Высокий суд принять во внимание то обстоятельство, что его жена и сестра его жены — двойняшки. И, следовательно, мы можем предположить, что его чувства к обеим… могли быть сходны. Со всеми проистекающими из этого факта выводами. Поэтому обвинение допускает — и с большой степенью вероятности — что Заславский легко мог взять свой мобильный телефон и прямо из машины позвонить сестре своей жены.

— Зачем? — спросил Андрей Иваныч.

— Ну как зачем… дескать, ладно тебе, ну что теперь с этой дурой делать? Ну нажралась и нажралась, бывает. Поехали с нами. Оттянемся на даче вместе.

— А ему это надо?

— А заказывать два одинаковых колечка с брюликами? Жене и ее сестре?

— Логично, — кивнул Волков.

— Ну вот. Заславский, проезжая мимо улицы Яхтенной — что по пути на дачу — сажает в машину сестру своей жены, и дальше они уже едут все вместе. А потом вдруг Вадим Николаич лыжи за рулем и сдвигает. Возможно, и сам по себе. Инфаркт. Автомобиль слетает в кювет, кувыркается и… вот после этого-то и происходит, господа, то, что является… так сказать… — Гурский погасил докуренную сигарету и закурил новую.

— Что? — спросил Андрей Иваныч.

— Машина перевернулась. — Гурский положил на стол зажигалку. — Заславский мертв. Остались две наши сестренки, одна из которых — подчеркиваю! — пьяна, а другая убежденная трезвенница. А к моменту приезда милиции и «скорой» на месте происшествия присутствует лишь одна из них. И утверждает, что она и есть Анна Заславская, жена погибшего бизнесмена, законная наследница всех его богатств.

— Протестую! Андрей Иваныч поднял руку

— Ну? Чего ты протестуешь? — обернулся к нему Гурский.

— В ресторане сидели — факт. Свидетели подтверждают. Сестры поссорились, и одна из них из ресторана упылила — факт.

— В машине от ресторана отъезжали двое — Заславский и его жена, это официант подтвердил, — глядя на кончик горящей сигареты, негромко произнес Волков. — Милиция и «скорая» на месте ДТП обнаружили только труп Заславского и его жену. Это тоже факт. С чего ты взял, что они втроем ехали?

— А эва? — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк и продемонстрировал тоненькое колечко с бриллиантом.

— Это что? — протянул руку Волков.

— Это? — Гурский убрал кольцо в карман. — Это улика. Это одно из колец, которые в тот вечер, в ресторане, Заславский подарил на день рождения своей жене и ее сестре.

— Где взял? — вскинул взгляд Волков.

— В салоне машины, на которой они кувырнулись. В щель закатилось. А?

— Ах, во-о-от оно что-о… — протянул нараспев Петр и взглянул в сторону дивана. — Во-от они чего боялись! Дескать, мол, не дай Бог я докопаюсь, что…